Игра реальностей. Дрейк - Вероника Мелан

   Дрейк слушал, чувствуя, как пощипывает щеки мороз, глядя на понурые плечи.

   - Я почти не помню, как прошел экзамен, я его сдала. А вот дорога домой была странной - я все видела, все замечала, но мне было плевать. Не знаю, как объяснить... Эмоций не было вообще, ни хороших, ни плохих, они исчезли. Я видела людей, видела машины, видела жизнь вокруг, но она меня больше не трогала. Помню, я тогда подумала, что узнай я сейчас о том, что выиграла в лотерею миллион, и мне будет все равно. Или узнай я о том, что разбилась в самолете мама, мне тоже будет все равно. Невероятно было думать такое, но я думала. Это чертово лекарство начисто выбило способность к переживаниям, и все плохое и хорошее вмиг сделалось одинаковым. И тогда я впервые пришла к выводу, что если между плохим и хорошим больше нет разницы, тогда смысла жить нет. Зачем, когда все одинаково? А после вспомнила про противопоказание в инструкции... и все поняла.

   Она помолчала несколько секунд. А потом повернулась к нему лицом и взглянула в душу большими серо-синими глазами.

   - Когда я подумала, что людей можно менять по взмаху руки, все снова потеряло смысл. Как тогда. Всемогущим быть противно и скучно, какой смысл творить свой собственный театр?

   Дрейк улыбнулся. Она была такой наивной, такой человечной и такой притягательной. Она была первой, кто встал с ним рядом. В ту же ложу. В ту же лигу.

   - ...но если ты говоришь, что это не так просто, и... если пользоваться этим правильно, чтобы помогать, то смысл есть?

   - Конечно, есть. Законы Вселенной гораздо глубже и запутанней, и сотворить театр очень сложно - поменять одного, это еще не поменять мир. В нем слишком много связей, мыслей, взаимодействий, информации. Это первое и ложное впечатление, что все просто.

   - Если я буду учиться, я больше не буду делать глупостей, как... сегодня?

   - Ты научишься тонко контролировать каждое вмешательство, если оно вообще понадобится. Владеть чем-то, не значит повседневно использовать это.

   Депрессия сделала шаг назад, Дрейк видел это по ожившим глазам, а потому аккуратно повернул разговор в сторону:

   - Ты вроде бы за вторым котом собиралась?

   Ее губы поджались.

   - Я принесла! И она тут же съела все из Мишиной миски и принялась носиться по дому. Моей мебели, наверное, конец...

   В груди стало тепло. Дрейк и сам не понял, отчего именно, лишь почувствовал, что в воздухе разлился звон невидимых колокольчиков - присутствие чуда. Чтобы не выказать слишком много эмоций, чтобы ненароком не надавить, не навязать то, что Ди должна решить сама, он лишь сдержанно улыбнулся и посмотрел на часы.

   - Я буду свободен в шесть. Не хочешь пройтись по магазинам?

   - Вместе?

   - Вместе. Я обещал тебе шопинг.

   - Не стоит.

   - Заеду в шесть.

   И не дожидаясь ответа, распахнул невидимую дверь и шагнул обратно в "реактор".

 *****

   Все шло наперекосяк.

   За Клэр я не поехала. Просто не смогла. Рыжая кошка со смаком носилась по дому - ей, молодой, всего лишь годовалой от роду, теперь было тепло и привольно; она то и дело пыталась вовлечь в игру настороженно косящегося Мишу. Было видно, что скоро Михайлова душа не выдержит, и по дому кубарем начнут кататься двое.

   Казалось бы, выходной ведь - занимайся своими делами, живи, наслаждайся, время есть, но между мной и миром вдруг выросла невидимая стена. Все казалось картонным и хрупким. Все эти знания об энергии и материи окончательно помутили голову. Неужели все можно поменять? Реальность - иллюзия? Прав был Ричард Бах?

   Внутри было тяжело и равнодушно. Я и остальной мир - теперь две разные категории. И это не хорошо и не плохо, так просто есть и с этого момента, так будет всегда. Человек в минуты слабости всегда пытается зацепиться за что-то незыблемое, родное - любимое занятие, друзей, семью... но во мне эти связи порвались.

   В "Дининой" жизни была простая, но привычная работа, был нелюбимый, но все же коллектив, была такая близкая мама и драгоценная бабушка.

   В моей жизни не было ничего. Больше не было ощущения, что я чья-то дочь или чей-то друг. На любой коллектив мне было наплевать. Одиночество вдруг показалось теперь самой правильной формой существования - за какие-то несколько часов я прочувствовала его настолько хорошо, что, казалось, с блеском исполнила миссию всей жизни.

   А ведь, если вспомнить, если копнуть назад в прошлое, то подобный исход, наверное, не покажется неожиданным. Почему, начиная с незапамятных времен, лежа в детской постели, я постоянно повторяла про себя "Я особенная. Я отличаюсь от остальных". Зачем повторяла? Для кого? А, главное, с чего?

   Когда с шести-семи лет я доросла до одиннадцати, то повторения подобной фразы стали чаще. Еще через пару лет они дополнились словами "Во мне Великая Сила". Какая сила? Кто тянул за язык, и по какой причине эта фраза вызывала сладость и трепет во всем теле?

   А одиночество? Была ли я хоть когда-то кому-то близка?

   Нет, не так. Был ли на самом деле кто-то близок мне?

   Даже если подобное ощущение появлялось, то быстро рассеивалось и больше не возвращалось. Те три парня, с которым я дружила за всю жизнь... с двумя из них даже спала, были ли они близки? Нет. Подруги со школы, института? Я не помнила даже их лиц. Тогда кто?

   Я не двинулась с места даже тогда, когда за окном стемнело.

   Зачем нужны таблетки, если чувства имеют тенденцию умирать и без них?

 *****

   - Первая серьезная проверка на прочность, и ты уже треснула по швам? Узнала о том, что можешь влиять на мир и сунула голову в песок?

   Его слова били.

   Они были не просто жесткими, они были жестокими. Дрейк стоял напротив - циничный, раздраженный, невыносимый. Я вдруг поняла, почему многие его не любили.

   - Я всего лишь сказала, что не в настроении для шопинга.

   - Конечно! Ты просто спряталась в скорлупе - "О, мир! За что отринул ты меня?" Сидеть и жалеть себя тепло и приятно. Не правда ли? А так же, гораздо проще, чем признать о себе правду и работать над развитием способностей. "Кому они нужны, если я стала такой... одинокой?" Так?

   Сука.

   Он знал куда давить. Сидеть в скорлупе с ним было невозможно - ухмыльнется и сядет сверху задом - не раздавит, так выдавит. Хотя направленность действий начальника была понятна - любыми средствами изгнать из настроения апатию.

   Ему удавалось. Я тихо закипала.

   Он же, будто не замечая произведенного эффекта, заводился все больше.

   - К прыжкам ты, значит, уже привыкла. То, что твое тело перевоссоздается по желанию мысли в новом месте - это норма. Приходя в здание Комиссии, по твоей милости переименованное в "реактор", ты уже не замечаешь, что вещи возникают из воздуха, что существуют карты созданных вручную Уровней - тебе это тоже норма. Когда твоя собственная рука проходит через стол - это непривычно, неприятно, но возможно. А когда вдруг оказывается, что ты и сама можешь кое-что из этого - то выдаешь шок девственницы, которую собираются дефлорировать искусственным путем. Что это за реакция, Бернарда?!