Семь цитаделей - Диана Удовиченко

Рамир смотрел на печально опущенный нежный профиль, чувствуя, как в душе разгорается желание сделать для девушки что-то, что обрадует ее. Вдруг в голову пришла мысль. "В самом деле, почему бы нет? Это никак не повредит ни ей, ни мне".

- Послушай, - робко заговорил он. - Я могу показать тебе свою лабораторию. Хочешь?

Аня подняла голову, и впервые Рамир поймал на себе полный благодарности и синего радостного сияния взгляд.

- Конечно! Это алхимическая лаборатория?

- Да. Я покажу тебе все, что в ней есть. И если тебе будет интересно, расскажу тебе о своих экспериментах. К лаборатории примыкает библиотека, там ты можешь взять любую книгу, которая тебе понравится.

Колдун подошел к высокому, во всю стену, зеркалу и, пошарив за ним рукой, нажал на потайную панель. Зеркало бесшумно отъехало в сторону, открывая небольшой проем в стене.

- Это потайной ход, - пояснил Рамир. - О нем никто не знает, кроме нас с тобой.

- Я никому не расскажу, - поспешно пообещала Аня.

Колдун щелкнул пальцами, и над его рукой вспыхнул маленький синеватый огонек, осветив узкий коридор.

- Пойдем, - сказал Рамир, первым вступая в темноту потайного хода.

Аня поспешила вслед за ним, сгорая от любопытства. Столько дней в опостылевшей, изученной до последней пылинки, до последней складочки на драпировках, комнате! Девушке хотелось новых впечатлений, хоть каких-нибудь перемен.

- Этот ход ведет в мою лабораторию, - говорил между тем колдун, ведя ее по длинному коридору. - Там никого не бывает, кроме меня. И если ты когда-нибудь захочешь, можешь прийти ко мне. Я буду рад.

"Это вряд ли", - внутренне усмехнулась Аня. Что же такого должно случиться, чтобы она сама захотела видеть своего тюремщика? Хотя, положа руку на сердце, она не смогла бы сейчас сказать, что ненавидит Рамира. Этот странный человек скорее вызывал у нее брезгливую жалость, смешанную со страхом. Так можно относиться к взбесившемуся животному: с одной стороны, оно опасно, а с другой - его жалко, ведь оно не ведает, что творит! К тому же, прислушиваясь к чувствам колдуна, девушка заметила разительную перемену: исчезла ярость и звериная страсть, Рамир больше не поддавался приступам злобы в ответ на ее неуступчивость. Вместо этого появились растерянность, робость, нежность, несвойственные этому человеку. Казалось, Рамир и сам не понимает, что с ним происходит, его душа словно просыпалась от долгого сна длиною в жизнь, и теперь, неловкая и неумелая, училась человечности.

- Мы пришли, - сказал колдун, распахивая низкую дверцу и пропуская Аню вперед.

Девушка вошла и огляделась по сторонам: она находилась в большом просторном помещении, заставленном длинными столами, на которых сверкали многочисленные колбы, реторты и пробирки, пустые и наполненные разноцветными жидкостями. Между ними громоздились непонятного назначения приборы, исписанные свитки, толстые книги. По стенам были развешаны пучки сухих трав, чучела неведомых уродливых животных, тусклые картинки, изображавшие безобразных существ. У одной стены стояли шкафы со стеклянными дверями, в которых теснились закупоренные флаконы, склянки и кувшинчики. Аня ходила по комнате, завороженно рассматривая все эти, ранее никогда не виденные ею, предметы.

- Что это? - спросила она, робко коснувшись большой колбы, в которой переливалась густая маслянистая жидкость лазурно-синего цвета.

- Зелье, обращающее демона в животное, - ответил Рамир, с изумлением наблюдавший за девушкой.

Аня обернула к нему просиявшее личико. В глазах светился искренний живой интерес.

- А зачем это нужно?

- Ну, мало ли… - неопределенно протянул колдун, не желая признаваться, что таким образом заколдовывал демонов-шпионов для того, чтобы те могли беспрепятственно следовать за ней и ее друзьями.

- А это что такое? - тоненькие пальчики погладили уродливую глиняную фигурку, стоявшую на столе.

- Гомункулус. Выращенный в пробирке человек.

- Это ты сам слепил?

- Не слепил. Покрыл его глиной, когда он умер. Это первый гомункулус, неудачный. Прожил всего час.

Аня в ужасе отдернула руку.

- Так он настоящий?!

- Конечно. Но ты не должна бояться, он ведь уже неживой.

- Кошмар, - пробормотала девушка, опасливо косясь на корявую статуэтку. Больше она уже не рисковала ни к чему прикасаться, только указывала пальцем и спрашивала:

- Это что? А это?

Рамир отвечал, интуитивно избегая рассказывать Ане самые страшные подробности своего колдовства. Наконец, Аня дошла до угла, в котором стоял старый сундук.

- А что в нем? - спросила она.

Рамир подошел к сундуку и откинул тяжелую кованую крышку.

- Здесь много интересных вещей. Вот это - скипетр, принадлежащий одному могущественному древнему королю, это - магические карты, способные предсказывать смерть. Это - шкура демонической лисы, она остается горячей даже в лютый мороз, носящий ее никогда не замерзнет…

- А это? - Аня указала на маленькую стеклянную шкатулку, сквозь крышку которой виднелся сухой черный лист.

- Это… лист из Морнеметона.

- Что такое Морнеметон?

- Место, где живет очень могущественная колдунья - женщина-друид по имени Неистовая Сайме.

Звук этого имени словно эхом отдался в сознании Ани. Пытаясь вспомнить, что с ним связано, девушка задумалась. Она точно знала, что никогда не слышала о Сайме, тем не менее, ей чудилось что-то знакомое, опасное и угрожающее.

- Это она похитила тебя и привезла ко мне, - произнес Рамир, заметив ее замешательство.

- Но зачем ей это понадобилось? - изумилась Аня. - Она служит тебе?

- Сайме не служит никому, - усмехнулся Рамир. - Просто я ей хорошо заплатил за это.

- Ты дал ей золота?

- Нет.

- Поделился своими магическими познаниями?

- Нет, Сайме знает гораздо больше меня.

- Что же тогда? - настаивала Аня. Ей было интересно, во что же оценили ее жизнь и свободу.

- Я продал ей свою душу в обмен на тебя, - неохотно признался колдун.

Аня потрясенно замолчала. Она даже не могла себе представить такого! Как же можно назвать чувство, толкнувшее на такой безумный поступок? Отдать душу в обмен на обладание женщиной! Нет, это что угодно, только не любовь!

- Но ведь ты бессмертен, - наконец догадалась она.

- Да. Я не старею и не могу умереть от болезни. Но меня можно убить, как и любого человека, - ответил Рамир.

- И тогда…

- И тогда моя душа будет пребывать в вечном рабстве у бога Донна, которому поклоняется Сайме.

Не зная, что сказать и пытаясь скрыть охватившее ее смятение, Аня порывисто отошла от сундука и, указав на первый попавшийся предмет - серебряную чашу, наполненную чистой голубоватой водой, спросила: