Метафизика возникновения новизны - Иван Андреянович Филатов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Таким образом, сначала сознание оперирует комплексом исходных объектов на этапе рефлексии-I, и лишь потом после развертывания идеи – на этапе рефлексии-11 – на сцене нашего сознания появляется идеальный образ (искомое сущее), а вслед за ним материальное его воплощение в виде подручного средства, и возникает задача, из какого исходного материала и каким образом это подручное средство изготовить или организовать таким образом, чтобы оно наиболее эффективным образом могло исполнять свою сущностную функцию. Получается, что после того как рефлексия-11 развернула из идеи мысль (Истину), мы уже в Истине обнаруживаем все, что там имеется (какие сущие), что там происходит (что, с чем и как взаимодействует), и что образуется (какое из сущих способно исполнять сущностную функцию). Точно так же, фигурально выражаясь, «развернув», «раскрыв» живую клетку, мы увидим и то, из чего она состоит, и в каких взаимосвязях находятся элементы ее составляющее, и что они производят в результате своего взаимодействия.
Как вся живая материя состоит из клеток, так и вся нами создаваемая духовно-материальная действительность «состоит» из идей. Идея – это живая клетка умственной материи. В конечном счете, обе они действуют по сходной методологии-технологии и образуют сходный продукт – новизну: только в первом случае изначально этот продукт интеллектуальный, а во втором – материальный в виде новых белков и даже новых форм живых существ.
Заключая изложение наших представлений о том, что такое бытие и как оно возникает, мы уже можем сказать, что у «бытия» сущего имеются, – если можно так выразиться – две между собою сопряженные линии:
– идеально-интеллектуальная линия «бытия» сущего
– и материально-прагматическая линия подручного средства.
Первая линия выстраивается в цепочку событий: постановка какой-либо порою не всегда вполне определенной задачи – рефлексия-I – инкубационная фаза – возникновение идеи – допонятийная фаза – этап раскрытия идеи в мысль (рефлексия-11) – обнаружение недостачи искомого сущего, создание технологии изготовления подручного средства и осуществление той сущностной функции, которую оно должно выполнять. Линия же материально-прагматическая начинается с того, что возникший у нас на этапе рефлексии-II образ подручного средства (образ в виде искомого сущего) дает нам основание к тому, чтобы из исходных материалов и по нами разработанной технологии мы сначала создали само подручное средство, которое бы наилучшим образом могло исполнять свою, возложенную на него смыслом идеи, сущностную функцию. И, конечно же, вторая линия заключается во внедрении данного подручного средства в практику нашей жизни и в повседневном исполнении им своей сущностной функции.
(Что касается указанной нами в самом начале данного абзаца постановки задачи, то речь об этом у нас будет идти в Части 111, когда мы будем говорить о Бытии социума, который в недрах самого себя формирует запросы (Необходимости) в новизне того или иного рода; и эти запросы должны быть обнаружены продуктивно мыслящим человеком и им исполнены в процессе Бытия, то есть в процессе творческого мышления).
Функция – цель бытия, но не само бытие. Бытие – это процесс сотворения (создания, обнаружения, «понимания») нашим интеллектом функции, исполнение которой – после того как она создана – входит уже в компетенцию нашего существования (а не бытия). Что касается сущностного свойства искомого сущего (или изготовленного по его образцу подручного средства), то оно есть то, посредством чего функция может быть осуществлена. Сущностное свойство подручного средства, само подручное средство и функция им выполняемая – это то, что обнаруживается нами в едином процессе возникновения объективной идеи и развертывания ее в Истину. (Более подробно об Истине см. следующий пункт 7).
И вряд ли правильным было бы думать, что бытие – это нечто отстраненное от практики нашей повседневной жизни. Бытие – сама основа жизни, ее исток и ее причина, без которых она была бы неосуществима, а значит и невозможна. И если мы не знаем, что такое бытие, то это, во-первых, не делает нам чести, как не делает нам чести незнание своего родства, а во-вторых, незнание бытийственных основ жизни однажды может обернуться трагедией, как трагедией может обернуться незнание принципа действия взрывоопасного устройства, которое находится в нашем постоянном жизненно необходимом пользовании, но с которым мы слишком вольно обращаемся, не задумываясь над тем, какой ценностью (и какой опасностью) мы владеем.
После небольшого отклонения от нашей темы снова вернемся к Аристотелю. Мы рассмотрели в общем виде некоторое соотношение метафизических понятий последнего с теми понятиями, в основу которых нами положены объективные идеи, раскрываемые в Истину и далее разлагаемые на объекты-сущие. И что же мы здесь наблюдаем. А наблюдаем мы все-таки определенное соответствие аристотелевских понятий материи, формы и вещи нашим понятиям, соответственно: во-первых, тому исходному материалу, из которого будет изготовлено то или иное подручное средство; во-вторых, тому умственно представляемому сущему (как образу), в соответствии с которым будет изготовлено это подручное средство; и в-третьих, той натуральной вещи (подручному средству), которая будет способна исполнить определенную функцию.
Но в чем же все-таки нет соответствия? Скорее всего его нет в том, что аристотелевское понятие формы «безродное» по своему происхождению, то есть непонятна сама почва, на которой оно возникает. Да, мы понимаем, что форма – это представление, «глядя» на которое, положим, скульптор творит свое изваяние. Но совсем непонятно, откуда именно и как именно возникает само представление данного вида: размер фигуры, в каком положении она находится, что выражает, из какого материала изготовлена, ее одеяние, куда направлен взгляд, символика в ней заложенная, что находится в руках и т. д. и т. п. А ведь именно эти атрибуты во всей своей совокупности несут на себе не только вполне определенную смысловую нагрузку, но и призваны выполнить какую-либо функцию, ту функцию, восприятие которой запечатлелось бы созерцателем в его интеллекте и чувствах. И даже не только запечатлелось, но и в какой-то степени воздействовало на его душу, на его интеллектуальный настрой и поведение.
Так вот, непонятно, откуда и как возникает смысловая нагрузка той формы, по «лекалам» которой будет изготовлена именно та, а не какая-либо иная аристотелевская вещь. И как мы теперь уже понимаем, подручное средство (как аналог вещи), наделенное сущностным свойством, призванным исполнять определенную функцию, может возникнуть только в комплексе взаимосвязанных сущих объективной идеи, одним из компонентов которой оно и явится. То есть родиной и колыбелью его является, отсутствующая у Аристотеля, новая идея. Само по себе, самостоятельно, в отрыве от остальных сущих
