100 великих тайн России XX века - Василий Веденеев

Обстановка ещё больше накалилась, когда Хрущёву сообщили, что органы госбезопасности Украины получили секретный циркуляр о переходе на режим боевой готовности. И тут в стан Никиты Сергеевича перебежали предавшие Берию заместитель министра госбезопасности Иван Серов и министр внутренних дел Сергей Круглов, которые рассчитывали получить более высокие посты или сохранить свои головы и существующее положение. Они стали тайно докладывать обо всех замыслах своего шефа.

Булганин и Жуков начали собирать силы. Генерала Артемьева, ставленника Берии, командовавшего войсками МВО, отправили на манёвры под Смоленск. День ареста Берии назначили на 26 июня. Комендант Кремля генерал Веденин вызвал из-под Москвы полк, которым командовал его сын, а школу курсантов имени ВЦИК подняли в ружьё. Подобрали нескольких исполнителей акции — генералов Кирилла Москаленко, Павла Батицкого, Алексея Баксова и полковника Ивана Зуба — их привёз в Кремль на своём правительственном ЗИС-110 Булганин.

Арест Берии прошёл спокойно: у маршала не оказалось оружия, в карманах нашли только носовой платок и записную книжку, и Лаврентий Павлович не оказал сопротивления. До вечера арестованного продержали в комнате отдыха бывшего сталинского кабинета в Кремле, а ночью перевели на гауптвахту в Алёшинских казармах за Крестьянской Заставой. Утром туда приехали Серов и Круглов. Но Берию они не видели и с ним не разговаривали. Арестованного во избежание неприятностей перевели в бункер во дворе штаба МВО. Берию переодели в солдатскую хлопчатобумажную гимнастёрку и такие же брюки. Во время ареста на нём были надеты поношенный серый костюм и белая рубашка без галстука. Следствие вёл в том же бункере лично преданный Хрущёву, полностью зависевший от него Генеральный прокурор Руденко, работавший с Никитой Сергеевичем ещё на Украине.

Следствие длилось полгода. По делу проходили ещё шесть соратников маршала: Владимир Деканозов, Всеволод Меркулов, Лев Влодзимирский, Павел Мешик, Сергей Гоглидзе и Богдан Кобулов. Суд проходил на первом этаже здания штаба округа, председательствовал маршал Конев, государственным обвинителем был Руденко. Процесс занял шесть дней — с 18 по 23 декабря.

Казнили Берию в том же бункере. С него сняли гимнастёрку, оставив в нательной рубахе, связали руки сзади верёвкой и прикрутили её к крюку, вбитому в деревянный щит, рот завязали полотенцем. Стрелять предложили Юфереву, но вызвался Батицкий, выстреливший Берии из парабеллума в лоб. Казнь происходила в присутствии маршала Конева. Врач зафиксировал смерть, тело Берии завернули в брезент и отвезли в крематорий. Туда же отвезли тела шестерых казнённых его подручных. Серов и Круглов сумели избежать печальной участи.

Серго Лаврентьевич Берия, на некоторое время вынужденный правительством Страны Советов после смерти отца принять имя Серго Алексеевича Гегечкори, родился 24 ноября 1924 года в Тбилиси. Закончил разведшколу, затем военную академию, выполнял ряд ответственных заданий, занимался созданием нового оружия и в 1952 году, работая в знаменитом КБ-1 (п/я 1323), защитил докторскую диссертацию. В годы перестройки опубликовал книгу «Мой отец — Лаврентий Берия».

…«Если верить Аджубею (зятю Н. С. Хрущёва, работавшему главным редактором „Известий“. — Примеч. В.В.), перед казнью Берия направил письмо в ЦК Хрущёву — просил о пощаде, дать возможность искупить вину в каких угодно, пусть даже каторжных условиях… Ни в декабре, ни в ноябре, ни в октябре, ни в сентябре, ни в июле мой отец Лаврентий Павлович Берия ни писать „покаянных“ писем рвавшемуся к власти товарищу Хрущёву, ни соответствующих показаний давать не мог, потому, что был убит 26 июня 1953 года в Москве без суда и следствия…

Заседание в Кремле отложили, и отец уехал домой. Обычно он обедал дома. Примерно в полдень в кабинете Бориса Львовича Ванникова, генерал-полковника, впоследствии трижды Героя Социалистического Труда, а тогда ближайшего помощника моего отца по атомным делам, раздался звонок. Я находился в кабинете Бориса Львовича. Звонил лётчик-испытатель Амет-Хан Султан.

— Серго, — кричит, — у вас дома была перестрелка. Ты всё понял? Тебе надо бежать, Серго! Мы поможем…

У нас действительно была эскадрилья, и особого труда скрыться в Финляндии или Швеции не составляло. Что налицо заговор против отца, я понял сразу, что ещё могла означать перестрелка в нашем доме? Об остальном можно только догадываться. Но „бежать“ в такой ситуации? Если отец арестован, побег — лишнее доказательство его вины. Почему и от кого я должен бежать, не зная ни за собой, ни за отцом какой-либо вины? Я ответил отказом и тут же рассказал обо всём Ванникову.

Из Кремля мы вместе с ним поехали к нам домой, на Малую Никитскую. Это неподалёку от площади Восстания. Жили мы в одноэтажном особняке ещё дореволюционной постройки. Три комнаты занимал отец с матерью, две — я со своей семьёй. Когда мы подъехали со стороны улицы, то не заметили ничего необычного, а вот во внутреннем дворе стояли два бронетранспортёра. Позднее мне приходилось слышать о танках, стоявших якобы возле нашего дома, но сам я видел только два бронетранспортёра и солдат. Сразу бросились в глаза разбитые стёкла в окнах отцовского кабинета. Значит, действительно стреляли… Охрана личная у отца была — по пальцам пересчитать. Не было, разумеется, и настоящего боя. Насколько понимаю, всё произошло мгновенно.

Внутренняя охрана нас не пропустила. Ванников потребовал объяснений, пытался проверить документы у военных, но я уже понял всё. Отца дома не было. Арестован? Убит? Когда возвращался к машине, услышал от одного из охранников: „Серго, я видел, как на носилках вынесли кого-то, накрытого брезентом…“».

Сын Берии вместе с Ванниковым вернулся в Кремль, где их ждал Игорь Васильевич Курчатов. Они позвонили Хрущёву, и при разговоре, по свидетельству Серго Лаврентьевича, присутствовало не менее шести человек. Хрущёв заверил: Серго может ехать на дачу и ни о чём не беспокоиться. Тем не менее вся семья попала под домашний арест, а затем Серго и его мать, Нина Теймуразовна, оказались в тюрьме, где провели почти два года: сначала в «Лефортово», затем в «Бутырке». На глазах матери даже инсценировали расстрел сына, чтобы добиться от неё признаний. Каких? Уже в «Бутырке», когда Серго Берию допрашивал заместитель Генерального прокурора Царьградский, который вёл следствие и по делу жены Лаврентия Павловича, матери Серго, он по секрету признался, что оформлял протоколы допросов Лаврентия Берии, которые якобы проводились. По сведениям сына Лаврентия Павловича, его отец не был арестован, не содержался ни в каких бункерах, его не судили, не проводилось следствие, а Берию убили 26 июня 1953 года, в тот день, когда по официальной, прекрасно отработанной легенде чекист № 1 был арестован.

Кому верить?

В 90-х годах XX века многие западные средства массовой информации обошла фотография, на которой якобы в Буэнос-Айресе или Рио-де-Жанейро был запечатлён… Лаврентий Павлович Берия! Постаревший, располневший, но… живой и вполне узнаваемый по многочисленным портретам. Действительно ли это он? Фото датировалось шестидесятыми годами XX века. Неужели Берия остался жив? Эксперты-профессионалы по разведывательной деятельности допускают возможность:

— Таких людей, как Берия или Генрих Мюллер (бывший начальник гестапо), не убивают: они знают слишком много. С ними лучше договариваться и вести торговлю.

Берия был неплохим профессионалом в оперативно-розыскной работе и понимал — его положение не на века! Ещё при жизни Иосифа Сталина, хорошо зная характер вождя, Лаврентий Павлович мог предпринять определённые меры самозащиты, гарантирующие ему и семье при серьёзном осложнении обстановки жизнь и свободу. Сделать это ему несложно, поскольку он имел свободный выход за границу через разведорганы НКВД. Хранить серьёзные компрометирующие материалы, а только они могли стать надёжным гарантом, в Советском Союзе было бы невероятной глупостью. Рано или поздно их нашли бы и уничтожили или использовали против их владельца. Но Лаврентия Павловича нельзя назвать глупцом.

Мало кому известно, что жена Берии, Нина Теймуразовна, была родной племянницей бывшего министра иностранных дел меньшевистского правительства Грузии, известного в своё время политического деятеля Ноя Жордании. Он был одним из организаторов «контрреволюционного мятежа» в Грузии в 1924 году, а затем эмигрировал в Париж. Есть данные, что Берия вплоть до 26 июня 1953 года поддерживал с Жорданией тесную связь. Возможно, дядя жены помог создать надёжный тайник за рубежом.

По поручению самого Сталина глава госбезопасности Берия осуществлял контакты с представителями правящих кругов нацистской Германии и мог получить серьёзный компромат на самого «хозяина». Иосиф Виссарионович очень ценил способности Берии и мог доверить ему кое-что из личного компромата на соратников, чтобы Лаврентий Павлович при случае помог приструнить их.