Самые знаменитые расследования Шерлока Холмса - Артур Конан Дойль

– Тело миссис Гибсон лежало вот тут. Я пометил место вот этим камнем.

– Насколько я понял, вы добрались сюда прежде, чем его унесли?

– Да. За мной послали немедленно.

– Кто послал?

– Сам мистер Гибсон. Едва была поднята тревога, он кинулся сюда из дома вместе с остальными и потребовал, чтобы до прибытия полиции все оставалось как есть.

– Очень разумно. Согласно газетным сообщениям, выстрел был произведен с близкого расстояния.

– Да, сэр, с очень близкого.

– В правый висок или около?

– Сразу позади, сэр.

– Как лежало тело?

– На спине, сэр. Никаких следов борьбы. Ни ссадин, ни царапин. Никакого оружия. В левой руке была зажата записка мисс Данбар.

– Зажата, вы сказали?

– Да, сэр. Мы еле разогнули пальцы.

– Это крайне важно. Отметает возможность того, что после ее смерти кто-то вложил записку ей в руку, чтобы сбить следствие с толку. Бог мой! Записка, насколько помню, была очень короткой. «Я буду на мосту Тора в девять часов. Г. Данбар». Так?

– Да, сэр.

– Мисс Данбар не отрицает, что записку написала она?

– Нет, сэр.

– Как она это объяснила?

– Ее защита отложена до суда, сэр. Она вообще ничего не говорит.

– Проблема, бесспорно, очень интересная. Смысл записки абсолютно не ясен, верно?

– Ну, сэр, – сказал наш проводник, – по-моему, осмелюсь сказать, только он и ясен во всем этом деле.

Холмс покачал головой.

– Если записка подлинная и действительно была прислана, то после ее получения миновало, скажем, час или два. Так почему же эта дама все еще зажимала ее в левой руке? Почему так бережно принесла с собой? Справляться с ней во время разговора не требовалось. Не выглядит ли это странным?

– Ну, сэр, как вы это представили, так пожалуй.

– Я бы хотел посидеть спокойно несколько минут и обдумать это.

Холмс сел на каменный парапет моста, и я видел, как его серые внимательные глаза бросают быстрые ищущие взгляды по всем направлениям. Внезапно он вскочил и метнулся к противоположному парапету, вытащил из кармана лупу и начал разглядывать что-то на камне.

– Любопытно, – сказал он.

– Да, сэр, мы эту щербину заметили. Предположительно, какой-нибудь прохожий стукнул перила.

Камень был серым, но в этом месте виднелось беловатое пятнышко, размером не больше шестипенсовика. При ближайшем рассмотрении становилось очевидно, что это был след резкого удара.

– Тут потребовалась немалая сила, – произнес Холмс взвешивающе. Он несколько раз ударил тростью по парапету сверху. – Да, удар был мощным. И место к тому же странное. Он пришелся не сверху, а снизу, ведь, как видите, щербина оказалась под нижним краем перил.

– Но отсюда до тела по меньшей мере пятнадцать футов.

– Да, до тела пятнадцать футов. Возможно, к делу этот скол никакого отношения не имеет, но тем не менее он заслуживает внимания. Думаю, мы вряд ли можем узнать тут что-нибудь еще полезное. Вы сказали, что никаких следов не нашли?

– Земля тут потверже железа, сэр. Никаких отпечатков.

– Ну, так идемте. Сначала в дом осмотреть оружие, про которое вы говорили. А затем мы поедем в Винчестер, так как мне следует повидать мисс Данбар, прежде чем мы предпримем что-нибудь еще.

Мистер Нийл Гибсон не вернулся из города, но в доме нас встретил невротик мистер Бейтс, который побывал у нас утром. Со зловещим смаком он показал нам внушительный набор огнестрельного оружия разных размеров и формы, которое его наниматель накопил на протяжении жизни, полной риска и авантюр.

– У мистера Гибсона есть враги, как ясно всякому, кто знаком с ним и с его методами, – сказал Бейтс. – Он спит с заряженным револьвером в ящике тумбочки у его кровати. По характеру он склонен к насилию, сэр, и бывают моменты, когда мы все его боимся. Я уверен, несчастная скончавшаяся леди была просто терроризирована.

– Вы когда-нибудь видели, чтобы он подвергал ее физической расправе?

– Нет, этого я сказать не могу. Однако я слышал слова, которые были немногим лучше побоев, – слова холодного презрительного пренебрежения даже в присутствии слуг.

– Наш миллионер словно бы далеко не идеал в семейной жизни, – заметил Холмс по пути на станцию. – Ну-с, Ватсон, мы набрали немало фактов, в том числе новых, и все-таки у меня словно бы нет достаточного материала для выводов. Вопреки более чем очевидной неприязни мистера Бейтса к своему нанимателю, из его слов я понял, что тот, когда поднялась тревога, бесспорно находился в библиотеке. Обед завершился в восемь тридцать, и затем все выглядело вполне обычным. Правда, тревогу подняли много позднее, но трагедия, несомненно, произошла около часа, названного в записке. Нет никаких данных, что мистер Гибсон выходил из дома после своего возвращения из города в час дня. С другой стороны, мисс Данбар, как я понял, признает, что назначила встречу с миссис Гибсон у моста. Что-нибудь добавить к этому она отказывается, поскольку ее адвокат посоветовал ей отложить все объяснения до суда. Есть несколько жизненно важных вопросов, которые необходимо задать этой молодой барышне, и я не буду спокоен, пока мы ее не увидим. Должен признаться, дело против нее выглядело бы крайне черным, если бы не одна деталь.

– И какая же, Холмс?

– То, что револьвер нашли у нее в гардеробе.

– Бог мой, Холмс! – вскричал я. – Мне это представлялось самой сокрушающей уликой из всех.

– А вот и нет, Ватсон. Мне даже при первом беглом чтении это показалось очень странным, а теперь, когда я вплотную занялся этой проблемой, именно тут я черпаю главную надежду. Мы должны искать твердую логику, Ватсон. Если же ее нет, разумно заподозрить обман.

– Я перестаю вас понимать.

– Ну, так предположим на минуту, Ватсон, что вы – женщина, которая хладнокровно и предумышленно готовится убрать соперницу. Вы все спланировали. Записка написана. Жертва пришла. Преступление совершено. Без сучка и задоринки. И вы хотите убедить меня, будто, завершив столь хитрое преступление, вы теперь погубите свою репутацию как преступника, забыв зашвырнуть свое оружие в камыши, которые навеки его скрыли бы, а зачем-то бережно отнесете его домой и положите в собственный гардероб, который, конечно, будет обыскан в первую очередь? Ваши ближайшие друзья никак не назовут вас искусным интриганом, Ватсон, и все же я не способен представить себе, что вы совершили бы подобную нелепость.

– Но в треволнениях минуты…

– Нет-нет, Ватсон, такого варианта я не допускаю. Когда преступление заранее обдумано и совершено хладнокровно, тогда и следы его заметаются по заранее составленному плану и хладнокровно. Поэтому надеюсь, что мы столкнулись с серьезнейшей нелогичностью.

– Однако столько остается необъяснимым…

– Ну, так примемся искать объяснения. Стоит измениться вашей точке зрения, как наиболее страшная улика оборачивается ключом к истине. Например, револьвер, о котором мисс Данбар, по ее словам, ничего не знала. В свете нашей новой теории, говоря так, она говорит правду. Следовательно, его подкинули в ее гардероб. Кто подкинул? Кто-то, кто хотел сосредоточить подозрения на ней. Так не этот ли некто и есть настоящий преступник? Вы видите, как мы незамедлительно нашли очень плодотворную линию расследования.

Мы были вынуждены переночевать в Винчестере, так как формальности все еще не завершились, однако на следующее утро в обществе мистера Джойса Каммингса, молодого адвоката, восходящей звезды, которому была поручена защита, мы смогли увидеть молодую барышню в ее камере. После всего, что мы слышали, я ожидал увидеть красавицу, но никогда не забуду впечатления, которое произвела на меня мисс Данбар. Неудивительно, что даже самовластный миллионер ощутил в ней нечто более могучее, чем он, нечто, способное подчинить его и руководить им. При взгляде на ее сильное, с правильными чертами, но такое чуткое лицо вы чувствовали, что будь она и способна на порывистые поступки под влиянием минуты, тем не менее врожденное благородство характера гарантировало благотворность ее влияния. Она была брюнеткой, высокой, с изящной фигурой, и излучала какое-то необъяснимое обаяние, но ее темные глаза таили мольбу, беспомощность затравленного зверька, который видит стягивающуюся вокруг него сеть, но не видит способа спасения из ловушки. Теперь, когда она поняла, что мой знаменитый друг пришел помочь ей, на ее запавших щеках появился легкий румянец, и свет надежды затеплился в обращенных на нас глазах.

– Может быть, мистер Нийл Гибсон сообщил вам что-то про отношения между нами? – негромко спросила она взволнованным голосом.

– Да, – ответил Холмс, – и вам нет нужды утруждаться пересказом этой части истории. Увидев вас, я готов принять заверение мистера Гибсона касательно и вашего влияния на него, и полной невинности ваших с ним отношений. Но почему истинное положение вещей не было разъяснено в суде коронера?