Том 5. Дживс и Вустер - Пэлем Вудхауз

— Надо что-то предпринять.

— Но что?

Тут мне пришла в голову ценная мысль. У нас, Вустеров, часто так бывает. Кажется, попал в беспросветный тупик, а потом вдруг — раз! — и осенило.

Я сказал:

— Предоставь все мне.

Я просто-напросто сообразил, что, поселяясь ради дядюшки Перси в «Укромном уголке», я оказываю ему крупную услугу, и если только он не совсем уж неблагодарное чудовище, ему придется отплатить мне добром за добро. Я без труда представил себе, как он жмет мне руку и говорит, что благодаря мне контракт удалось заключить и теперь я могу просить у него чего угодно, он ни в чем мне не откажет.

— Тут, — сказал я, — потребуется тактичное вмешательство безупречно светского человека, сладкоречивого оратора, который, отозвав дядю Перси в сторону, замолвит за вас словечко, смягчит его сердце и уговорит его взглянуть на вещи шире и разумнее. Это я беру на себя.

— Ты?

— Я самый. Все будет сделано в ближайший день-два.

— О, Берти!

— Мне приятно оказать тебе помощь. Можно ожидать положительных результатов. Надеюсь, что он будет в моих руках подобен этому, как его, струнному инструменту.

Нобби выказала горячий девичий восторг.

— Берти, ты душка!

— Возможно. В какой-то мере.

— Ты чудесно придумал. Ведь ты так давно знаешь Боко.

— Практически с рождения.

— И ты столько хорошего можешь про него рассказать. Бывало в детстве, что он спасал тебе жизнь?

— Что-то не припомню.

— Можно ведь сказать, что бывало.

— Думаю, не стоит. Дядя Перси относился ко мне в этом возрасте без особой нежности. Ему бы, наверное, приятнее было услышать, что Боко в детстве неоднократно пытался меня укокошить. Ладно, все равно, предоставь это мне. Я найду подходящие слова.

Все это время, естественно, мой спортивный автомобиль знай себе катил по направлению к Стипл-Бампли, держа стрелку спидометра на шестидесяти или около. И вот теперь Нобби известила меня, что мы приближаемся к цели.

— Вон те высокие трубы за деревьями — это «Бампли-Холл». А видишь, просека отходит влево? Тут свернуть, и скоро будет домик Боко. А твой на полмили дальше, там будет еще поворот. Ты вправду поговоришь с дядей Перси?

— Не сомневайся.

— Не струсишь?

— Никогда.

— Хотя не исключено, что твое вмешательство не понадобится. Понимаешь, я подумала, что дяде Перси и Боко надо поближе познакомиться, тогда, может быть, дядя Перси его полюбит. И хотя это было непросто, я устроила так, чтобы сегодня дядя пришел к Боко обедать. Очень надеюсь, что обед прошел благополучно. Все зависит от того, как Боко себя вел. До сих пор, встречаясь с дядей, он всегда держался ужасно скованно. Я со слезами на глазах умоляла его дать себе волю, быть остроумным и непринужденным, и он обещал, что постарается. Так что я надеюсь на лучшее.

— Я тоже, — сказал я и, если память мне не изменяет, похлопал ее по руке. Затем, подъехав к «Бампли-Холлу», выгрузил ее и еще раз заверил, что даже если у Боко за обедом выйдет осечка с обаянием, я позабочусь о том, чтобы дело кончилось благополучно. После чего, жизнерадостно махнув рукой на прощание, дал задний ход, развернулся и поехал по указанной ею просеке.

Но к этому времени вследствие нашего долгого разговора у меня появилась вполне ощутимая жажда, и возникла мысль, несмотря на вполне естественное нетерпение поскорее занять свою квартиру, что надо бы все же по пути остановиться у Боко, чтобы он выставил необходимый утолитель. Увидев белый домик над рекой, я предположил, что это как раз и есть Боково обиталище, ведь, согласно указаниям Нобби, я должен по пути в «Укромный уголок» проехать мимо него.

Я остановился на траверсе, и заметив сбоку распахнутое окно, приблизился и свистнул.

Сиплый возглас, раздавшийся в ответ, и небольшая фарфоровая фигурка, пролетевшая у самого моего уха, послужили мне знаком того, что мой старый друг находится дома.

ГЛАВА 7

Фарфоровая фигурка на лету едва не врезала мне по уху, я непроизвольно вскрикнул: «Ой!», и словно в ответ на мой возглас в окне показался Боко. Волосы у него были всклокочены, физиономия раскраснелась — по-видимому, от занятий литературой. Вообще, как я уже говорил, этот литературный деятель внешне напоминает помесь циркового клоуна с попугаем, которого протащили хвостом вперед сквозь колючую изгородь; но особенно непрезентабельный вид у него бывает за работой. Естественно, я предположил, что прервал его в самом заковыристом месте посередине главы.

Сначала сквозь очки в роговой оправе он устремил на меня пламенный, испепеляющий взор, но когда пригляделся и узнал меня, пламя за стеклами погасло и сменилось недоумением.

— Господи, Берти! Это ты?

Я подтвердил, что да, это действительно я, а он извинился за то, что швырялся в меня фарфоровыми предметами.

— Зачем ты кричал, как малая ушастая сова? — укоризненно сказал Боко. — Я решил, что это юный Эдвин. Он пробирается сюда тайными тропами, чтобы оказать мне какую-нибудь добрую услугу, и всегда оповещает о своем присутствии криком малой ушастой совы. Я постоянно держу под рукой на столе боеприпасы. Откуда ты, чертяка, взялся?

— Из нашей древней столицы. Только что приехал.

— Мог бы догадаться выслать телеграмму. Я бы заколол упитанного тельца.

Было ясно, что у него сложилось ошибочное представление.

— Я не к тебе приехал, — уточнил я. — Я сам расположился тут поблизости в небольшом домике, который находится дальше по этой дороге, как мне сказали.

— В «Укромном уголке»?

— Именно.

— Ты снял «Укромный уголок»?

— Да.

— Чего это ты вдруг вздумал?

Я предусмотрел, что от меня может потребоваться какое-то объяснение, и ответ был у меня готов. Относительно истинной причины моего появления в Стипл-Бампли на мне, само собой, лежала печать молчания, так что тут требовалась выдумка.

— Дживсу захотелось поудить здесь рыбу. И кроме того, — поспешил я добавить, чтобы получилось правдоподобнее, — как мне сообщили, завтра вечером в этих краях должен разразиться бал-маскарад. Ну, а ты знаешь, как на меня действуют слухи о таких мероприятиях. Как глас трубы на боевого коня. А теперь, — заключил я, облизывая пересохшие губы, — как насчет прохладительного питья? С дороги мой организм слегка обезвожен.

Я залез в окно и плюхнулся в кресло, а Боко отправился за исходными продуктами. Вскоре он возвратился с позвякивающим подносом в руках, и после того, как мы обменялись общепринятыми приветствиями и поболтали о том о сем, я в соответствии с требованиями вежливости поздравил его с помолвкой.

— Я говорил Нобби, когда вез ее сюда в своем автомобиле, что просто не представляю себе, как могла девушка, какую ни возьми, влюбиться в тебя с первого взгляда. Мне бы казалось, что это за пределами человеческих возможностей.

— Я и сам был поражен. Едва на ногах устоял от изумления.

— Еще бы. Хотя, если подумать, самые неожиданные личности способны зажечь в чьем-то сердце искру страсти. Взять, например, мою тетю Агату.

— О, да.

— Или Сыра.

— Ты уже знаешь про Сыра?

— Я застал его в ювелирном магазине за покупкой кольца и услышал лично от него, в какой переплет он угодил.

— Радуюсь, что я сам цел остался.

— И я тоже. Нобби считает, что такое действие оказывает ее профиль.

— Вполне возможно.

Наступила тишина, нарушаемая лишь мелодичным звоном стаканов, наполняемых по второй. Выпив, Боко испустил глубокий вздох и высказался в том духе, что жизнь — странная штука, а я полностью согласился, что действительно, очень даже странная во многих отношениях.

— Возьми мой случай, — продолжал он. — Нобби тебе описала ситуацию?

— Про то, что дядя Перси чинит препятствия? Да.

— Ничего себе историйка, а?

— Мне тоже так показалось. Сердце кровью обливается. — Подумать только, чтобы жениться, требуется чье-то согласие, и это в наш просвещенный век! Анахронизм какой-то. Попробуй сочинить рассказ с таким сюжетом — не подойдет даже для дамского журнала. Кажется, твоя тетя Далия издает журнальчик для женского чтения?

— Да, «Будуар миледи». Еженедельник по шесть пенсов. Я один раз опубликовал там статью «Что носит хорошо одетый мужчина».

— Никогда в руках не держал, но не сомневаюсь, что это журнальная продукция низшей категории. И однако, если бы я предложил твоей тетке рассказ о том, как девушка не может выйти замуж за любимого человека без согласия какого-то жалкого главы семейства, сама же твоя тетка меня бы и осмеяла. То есть заработать честный пенни я на этой глупости не могу, но она вполне может послужить препятствием и погубить мою жизнь. Ничего себе!

— А что тебе будет, если пренебречь?

— Упекут в кутузку, я думаю. Или это — только если женишься на воспитаннице королевского приюта без согласия лорд-канцлера?