Любовница. По осколкам чувств - Даша Коэн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Да, мне больно и погано. Но всё пройдёт. Обязательно. Однажды…
Надо просто в это свято верить!
— Повеселим соседей? — спрашиваю, складывая дрогнувшие руки на груди.
— Поехали домой и там поговорим, — делает шаг ближе, но я тут же поднимаю ладонь, останавливая его телодвижения.
С меня хватит!
— Куда домой, Данил? Туда, где живёт твоя жена, с которой ты даже и не собирался разводиться? Или туда, где развлекался со мной?
Замирает всего лишь на миг, но затем криво улыбается и хмыкает.
Да, действительно. Очень смешно. Обхохочешься.
Крутит головой по сторонам, поджимая губы и нервно облизываясь, словно его в высшей степени взбесило то, что я ему сказала. Кивает чему-то, а затем стряхивает невидимые пылинки с дорогого пиджака и снова переводит на меня тяжёлый взгляд чёрных глаз.
— Ладно, давай на улицу.
Киваю и спускаюсь за ним, с каждой пройденной ступенькой всё больше и больше приходя в ужас от его реакции. Он спокоен как удав и даже не думает что-либо отрицать! А я, идиотка махровая, до последнего ждала этого и надеялась, что Айза солгала. Или, быть может, весь этот кошмар мне вчера просто привиделся. Галлюцинации. Бред. Иллюзия…
Но нет. Это всё реальною И меня колошматит как Каштанку.
Выходим на улицу и, не сговариваясь, идём на детскую площадку. Я сажусь на скрипучую качель. Шахов замирает напротив, заложив руки в карманы идеально сидящих на нём брюк. А я скольжу взглядом по его неправдоподобно прекрасному и мужественному телу и отчётливо понимаю, что ненавижу его.
Эту гордую стать. Эту безукоризненную выправку. Вообще весь этот образ безжалостного, уверенного в себе хищника.
Молчит. Только смотрит давяще исподлобья, да кривит идеальные губы. Бодаемся взглядами, и я всё-таки получаю от него порцию яда:
— Какого чёрта ты устроила эти показательные выступления, Лера?
— Вчера в гости заезжала Айза, — выдаю я и морщусь оттого, как бесцветно звучит мой голос.
В ответ ничего. Полный ноль. И на лице Шахова не отражается ни единой эмоции, будто бы я ему рассказываю давно всем известный баянистый анекдот, а не то, что он желал бы от меня услышать.
— А за час до этого я узнала, что ты приказал спалить мне дом, Данил. Просто так. Потому что тебе всего лишь этого захотелось.
Каждое моё слово для него, что об стенку горох.
— Да, — наконец-то изрекает он без каких-либо интонаций или сожалений, а затем всаживает мне отравленный клинок в сердце, — я тебя хотел. Ещё вопросы?
Уму непостижимо. Как всё просто у этого человека. Он всего лишь захотел — а ты вынь, да положь. Изнутри до крови прикусываю щеку, чтобы только не заорать в голос от обиды и разочарования.
— И когда ты собирался сказать мне, что развода не будет?
Зажимает двумя пальцами переносицу, будто бы я чрезвычайно ему опостылела своими дурацкими вопросами. Вздыхает. Вскидывает на меня глаза и режет холодным, равнодушным взглядом по оставшимся в живых нервным окончаниям.
— Когда-нибудь, — пожимает плечами, а я незаметно щипаю себя, потому что поверить не могу в то, что не сплю и всё это не страшный кошмар.
Но, увы и ах. Я здесь — разбитая и униженная, сижу на жалких качелях, пока меня равнодушно полирует взглядом мой персональный мучитель.
— Вот как? — грустно улыбаюсь и ловлю ментальный удар в живот. — Значит ты просто ждал, когда я тебе приемся, да? Ты банально тянул время?
Затаив дыхание, жду хоть какую-то реакцию на свои слова, но вскоре понимаю, что её не последует. Данил молчит и это для меня знак, что он заочно согласен с каждым моим словом.
Чудовище!
— Я думаю, нам больше не о чем разговаривать, — словно робот, выталкиваю я из себя слова.
— Уверена?
— Да. Я ухожу от тебя.
— М-м… да неужели?
Киваю, потому что горло перехватывает раскалённая когтистая лапа горечи и отчаяния.
— Всё в жизни проходит, Лера. Пройдут и твои обиды. Но, скажи, пожалуйста, что ты будешь делать, потом? Когда психи сойдут на нет, мозги встанут на место и начнётся эндорфиновая ломка?
— Я буду жить, Данил. Дальше… А ты иди к своей бесценной жене, которой ты так отчаянно дорожишь.
И вот тут наконец-то нас обоих прорывает. Его, потому что правда всегда колет глаза. И мне, потому что я наконец-то увидела настоящего Данила Шахова. В реальной, мать его, красе!
— Ладно, девочка моя. Ладно. Только давай сразу, на берегу проясним ситуацию. Я вот такой. Женатый. И этот статус никогда не изменится. Но открой уже свои красивые глазки! Моя законная супруга — это всего лишь вынужденная история. Ясно?
— А ваши общие дети тоже будут вынужденной историей, Данил? — горечь мгновенно разливается у меня во рту, потому что я была таковой для своего родного отца.
— Какие, блядь, дети? — рычит мужчина и раздражённо рубит рукой воздух.
— Те, которых ты так старательно пытаешь заделать своей жене! — интонации предательски срываются в отчаяние, но мне их уже не удержать. Слишком горько. Слишком!
— Очнись, Лера! Ты — моя желанная женщина. Не она! Я не спал с Айзой с тех самых пор, как познакомился с тобой! Чувствуешь разницу?
Вот это да! Вот это сказочник-фантаст!
— Если честно, то не очень. Мы обе нужны тебе лишь условно. Одна вынужденно. Вторая по нужде. Ни то, ни другое не является пределом моих мечтаний, знаешь ли.
— Ты бредишь!
Боже, прошу тебя, дай мне сил! Помоги не разреветься!
Умоляю!
— Перестань. Я всё знаю, Данил. Абсолютно всё! — устало тру глаза.
— Короче…, — жёстко припечатывает он словом и взглядом, — раз так, то выбирай прямо сейчас со мной ты или нет. Если собираешься ставишь точку, то сразу давай «до свидания». Только подумай хорошо, прежде чем принимать решение окончательно. Потому что если ты сейчас скажешь мне «нет», то это будет навсегда.
Размазал. Уже не откачаешь…
— Я говорю тебе «нет», — надсадно, отрывисто, но максимально уверенно произношу каждое слово.
Шахов злится. Пытается выкрутить мне руки, даже не догадываясь, что они давным-давно уже выкручены и раздроблены в кровавую кашу.
— Если так, то эта встреча станет последней,
