Европа против России. 1812 год - Алексей Васильевич Шишов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Главная армия переправилась сего числа при Жуковце чрез реку Березину и пойдет левее вас в направлении чрез Смолевичи, Мачаны, Заслав, Раков, Воложин, Вишнев, Ольшаны, Малые Солешники, Рудники на Троки. Сим движением я надеюсь воспретить соединению Шварценберга с Наполеоном.
Главный авангард мой под командою генерала Милорадовича, переправясь при Борисове, пойдет чрез Юрьев, Логойск, Родошкевичи, Хохлы, Забрез, Ольшаны, Малые Солешники, Рудники на Троки. Вы усмотрите, что авангард генерала Милорадовича всегда может по обстоятельствам содействовать армии вашего высокопревосходительства.
Переправа неприятеля чрез Березину не могла иначе совершиться, как с пожертвованием большого числа войск, артиллерии и обоза. Весьма желательно, чтобы остатки его армии были истреблены, и для того необходимо быстрое и деятельное преследование. Ваше превосходительство конечно не упустите воспользоваться всеми случаями, чтобы достичь неприятеля, дабы нанести ему сильные удары, о чем прошу покорнейше меня сколько можно чаще извещать.
Князь Г(оленищев) – Кутузов».
…От Березины Наполеон во главе остатков Великой армии направился через Молодечно на Вильно. Уже в ближайшие дни его стали преследовать по пятам отдельные авангардные отряды генерал-майоров В.В. Орлова-Денисова и С.Н. Ланского. Французы стремились избегать боевых столкновений, зная, что за этими отрядами преследователей следует русская 3‑я Западная армия, правее которой двигался отдельный корпус Витгенштейна.
В той ситуации генерал-фельдмаршал М.И. Голенищев-Кутузов стремился сделать все для того, чтобы Наполеон не увидел у Вильно союзный австрийский корпус, в войне почти не пострадавший. Не надеясь на военное дарование адмирала Чичагова, главнокомандующий через его голову отдает корпусному командиру генерал-лейтенанту барону Ф.В. Остен-Сакену следующее приказание:
«Не знаю, какое направление берет князь Шварценберг, спешу вашему превосходительству предписать, чтобы вы все меры приняли воспрепятствовать марш ему на Вильну…»
Главнокомандующий отдает приказ летучему корпусу Главной армии под командованием генерал-адъютанта Ожаровского сблизиться с корпусом Остен-Сакена, чтобы в случае необходимости участвовать в действиях против австрийцев. Одновременно схожую задачу получает и генерал от кавалерии А.П. Тормасов, командующий над войсками Главной армии. Делается все для того, чтобы армейскими партизанскими партиями проследить отступление разгромленного врага.
Однако вполне реальные опасения Голенищева-Кутузова относительно действий Австрийского вспомогательного корпуса Великой армии не сбылись. Генерал-фельдмаршал Карл Филипп фон Шварценберг, бывший посол Вены в Париже и много повоевавший до того с французами, не спешил на соединение с Наполеоном. В октябре он, покинув российскую территорию, ушел с войсками в Герцогство Варшавское, простояв там в бездействии у города Пултуска. Вполне возможно, Шварценберг действовал так с тайными инструкциями австрийского правительства.
Наполеон смог довольно скоро убедиться в том, что генерал-фельдмаршал Шварценберг его приказов больше исполнять не намерен. 18 января 1813 года австриец подписал с генералом М.А. Милорадовичем известное Зейченское перемирие, сдал русским без боя Варшаву и отошел с корпусом в пределы Австрийской империи.
В том же 1813 году после объявления Веной войны Франции Шварценберг станет командующим Богемской армией и главнокомандующим всеми вооруженными силами союзников. Будет руководить действиями союзных войск в сражениях при Дрездене и Лейпциге. За участие в разгроме наполеоновской Франции император Александр I наградит генерал-фельдмаршала высшей военной наградой России – орденом Святого Георгия высшей 1‑й степени.
…После Березины Наполеон смирился с мыслью, что Русский поход им проигран окончательно. Теперь все его помычлы были о том, чтобы создать новую французскую армию и продолжить борьбу со своими врагами, в том числе и с Россией. По крайней мере, он ставил перед собой задачу закрепиться в Литовской области. Теперь все помыслы завоевателя были связаны с новым 1813 годом, а приближавшийся к окончанию год 1812‑й ему уже ничем «не светил».
В ближайшие дни после Березины императр Наполеон осознал всю бессмыслицу своего дальнейшего пребывания на земле России. Его общеевропейская Великая армия, некогда представлявшая из себе огромные полчища численностью свыше 600 тысяч человек, перестала существовать как реальная военная сила. Ее остатки годились разве что только для того, чтобы стать ядром новой императорской армии. Но и это ядро требовалось суметь вывести из России.
Начальник главного штаба наполеоновской армии маршал Бертье, не любивший искажать действительное положение дел, писал в привычных рапортах императору:
«Большая часть артиллерии приведена в негодность вследствие падежа лошадей и вследствие того, что у большинства канониров и фурлейтов отморожены руки и ноги…
Дорога усеяна замерзшими, умершими людьми…
Государь, я должен сказать вам всю правду. Армия пришла в полный беспорядок. Солдат бросает ружье, потому что он не может больше держать его; и офицеры и солдаты думают только о том, как бы защитить себя от ужасного холода, который держится все время на 22–23 градусах. Офицеры генерального штаба, наши адъютанты не в состоянии идти. Можно надеяться, что в течение сегодняшнего дня мы соберем вашу гвардию…
Мы неминуемо потеряем значительную часть артиллерии и обоза…
Неприятель преследует нас все время с большим количеством кавалерии, орудиями на санях и небольшим отрядом пехоты…»
Опытный маршал Бертье, скорее всего, догадывался, что и русская армия, которая преследовала неприятеля, находилась в условиях, мало чем отличавшихся от условий бегства французской армии. Она так же страдала от голода, поскольку ее тылы отставали, так же мерзла днем и ночью, так же изматывалась от тяжелой походной жизни. Академик Е.В. Тарле описывал события октября – ноября 1812 года:
«…Русская армия в последнее время войны сильно голодала. «Лишения, которым подвергались войска в переходе в особенности от Березины до Вильны, были ужасны. Как офицеры, так и солдаты постоянно нуждались в продовольствии».
Только казаки атамана Платова, которым удавалось иной раз отбить у французов или достать на стороне немного провианта, позволяли, например, гвардейскому Финляндскому полку, по словам его историков, спасаться от мучений голода. Не было и речи о правильном подвозе провианта.
После перехода старые солдаты, несмотря на усталость, снимали ранцы и отправлялись в сторону, за несколько верст, добыть хлеба, зерна и чего съестного для себя и товарищей.
Гвардейские офицеры по два, по три человека отправлялись, подобно нижним чинам, в сторону за несколько верст добывать что попадется для своего и товарищей продовольствия. Подобные попытки часто сопряжены были с большими затруднениями.
Эти «большие затруднения» заключались в том, что измученные страшным морозом, усталостью, не евшие по суткам солдаты и офицеры возвращались с отмороженными руками и ногами, а иногда и вовсе уже не возвращались, заплатив жизнью за тщетную попытку найти где-нибудь хоть кусок черствого хлеба».
Генерал-фельдмаршал М.И. Голенищев-Кутузов прозорливо видел, как все труднее даются его воинам последние сотни верст от Березины до
