В саду памяти - Иоанна Ольчак-Роникер

Воспоминания здесь — сама жизнь, предназначение которой понимается только с уходом. Судьба, которую нельзя свести до одного лишь случая. Но познать многомерность мира можно при условии примирения с самой собой. Хорошо, что воспоминания не кончаются — раз потомки встретились и воссоединились. И невозможно отделаться от ощущения, что гены, когда их несправедливо изничтожают, становятся сильнее и выносливее: талант и легкость нынешнего поколения Горвицев — дар, полученный в наследство вместе с широтой натуры и умением жить во всем мире. Кажется, черные силы трудились, чтобы выкорчевать, а получилось — поспособствовали расцвету самых лучших человеческих свойств: доброты, ума, красоты. Выходит, правы те, кто утверждает, что и зло работает на добро.

Выражаю глубокую признательность всем, кто помогал мне в процессе работы над переводом этой книги, за содействие, советы, подсказки. Прежде всего это:

Игорь Баранов (Москва), Иоанна Бохеньская (Краков), Дина Гусейнова (Кэмбридж), Ирина Карапетьянц (Москва), Зоя Масленикова (Москва), Данута и Станислав Сиесс-Кжишковские (Краков), Лия Нестерская (Страсбург), Наталья Соловьева (Москва), Виктория Тихомирова (Москва), Надежда Тубкина (Элиста), Юрий Цурганов (Москва).

Послесловие

«В саду памяти» Иоанны Ольчак-Роникер — книга из разряда большой литературы, хоть и посвящена она истории одной семьи. Об этом обстоятельно пишет в своем послесловии переводчик книги Елена Сергеевна Твердислова, и все члены моей семьи приносят ей глубочайшую благодарность за ее труд.

Но когда прочитанная вами книга еще переводилась и редактировалась, я также решил написать к ней послесловие, посвященное двум главным темам.

Прежде всего — это идентификация личности, в первую очередь моего отца — Максимилиана Горвица (Генрика Валецкого), а точнее самоидентификация, которая в конце концов определяет жизненный путь и судьбу, о чем немало сказано в самом повествовании. Пошел ли отец правильным путем, задаюсь я вопросом, если этот путь закончился так трагически не только для него, но и для многих из нас? Я не судья ему — просто мне хотелось понять и объяснить самому себе, почему отец, будучи безусловно выдающейся личностью, выбрал тот именно путь, каким он описан в книге.

Мне бы, конечно, хотелось так же подробно поведать и о судьбе моей мамы — Иозефины Сваровской (в книге она выступает под именем Йоша). Ей я обязан тем, что выжил, мать сохранила меня. А значит, и всю нашу, теперь такую большую российскую часть семьи, о чем я также предполагал написать подробнее. В книге об этом не так много сказано и по понятным причинам: мы были отрезаны от общения, полностью или частично в разные времена, и единственной связующей нитью оставался Янек Канцевич и его близкие. Огромное им за это спасибо.

Я начал писать послесловие в описанном выше формате, но в результате, потратив уйму времени и много сделав, понял, что нельзя публиковать пусть небольшую, но книгу моих воспоминаний в рамках другой книги, а особенно такой выдающейся, как эта. Это отдельная повесть, и, надеюсь, мне еще удастся ее написать.

Описанные в книге встречи (в Кракове и Тоскане) продолжаются и поныне — благодаря книге, из которой мы так много узнали о своей родне в Польше, Америке, Франции. Еще одно имя — я не могу его не назвать — это Моника Быховская-Холмс — человек неисчерпаемой энергии и настойчивости, именно ей наша признательность за постоянное родственное общение. В 2002 г. мы встречались в России, в 2003 г. — во Франции, а в августе 2004 г. собирались в Польше. Круг замкнулся: книга родилась на польском языке. Встреча в Варшаве знаменательна для меня и тем, что впервые после 1937 г. я встретился с двоюродным братом — Пьером Пфеффером, сыном Мани Бейлин.

С ним мы провели в детстве вместе много счастливых дней, вплоть до того трагического дня, 22 июня 1937 г., когда был арестован мой отец (согласно «Сахаровскому» списку он арестован и приговорен ВКВС 21 июня 1937 г., расстрелян 20 сентября 1937 г.). События, связанные с этим днем, сохранены и описаны в воспоминаниях Мани. А 10 августа арестовали сестру моего отца Камиллу Горвиц, мать Янека Канцевича. Он тоже не избежал общей судьбы — был арестован 30 апреля 1938 года. И встретились мы с ним в середине 50-х годов, когда я уже учился в Москве в институте.

Поэтому я не могу не включить в послесловие нашу общую фотографию — два оставшихся в живых двоюродных брата: Янек Канцевич (Польша) и я, Петр Валецкий (Россия), вместе с нашими племянниками и сверстниками Пьером Пфеффером (Франция) и Робертом Осносом (США). Таким образом на фотографии отображена и география нашей семьи.

Слева направо: Роберт Оснос (1931 г.), Ян Канцевич (1916 г.), Петр Валецкий (1932 г.) и Пьер Пфефер (1927 г.). Варшава, август 2004 г.

Книга «В саду памяти» пользуется большой популярностью в Польше, свидетельством чему является присуждение ей в 2002 г. одной из высших польских литературных премий «НИКЕ». Вышли ее английские («In the Garden of Memory», Edition, Weidenfeld & N., 2004 г.; «In the Garden of Memory, a Family Memoir», Edition, Phoenix (an Imprint of The Orion Publishing Group) 2005 г.[99]) и французское издания («Dans le Jardin de la mèmoire», Les Editions Noir Sur Blanc, 2005 г.). Теперь она начинает жить в России.

Встречи наши продолжаются. В них всегда принимают участие все новые и новые члены нашей разбросанной по всему миру семьи.

Для них — это тоже самоидентификация.

Именной указатель

Адальберг Самуэль

Адамская Станислава

Айзенберг Поль Хайм

Аксентович Теодор

Андерс Владислав

Андерсен Ганс Христиан

Анельча (прислуга в доме Мортковичей)

Анна (воспитательница маленькой И. Ольчак-Роникер)

Анчыц Вацлав

Апигнанеси Лиза

Апухтин Александр

Арагон Луи

Арцт Михал

Арцт Станислав

Асафьев Борис (муж Памелы Холмс)

Аскенази Анна

Аскенази Генрик

Аскенази Роза

Аснык Адам

Ауэрбах Хелена

Балиньский Кароль

Бачиньский Кшиштоф Камил

Бах Иоганн Себастьян

Баторий Стефан

Бальзак Оноре де

Банась (шофер Мортковичей)

Барановский Игнацы

Барри Джеймс

Бартломейчик Эдмунд

Бауэр (врач в Закопанах)

Байярд (французский консул в Варшаве)

Бебель Август

Бейлин Александра (урожденная Лещиньская), жена Густава

Бейлин Агнешка (урожденная Чернявская), жена Павла

Бейлин Густав (Гучо, Гутек), сын Флоры

Бейлин Каролина, дочь Флоры