Крылатый воин (СИ) - Чернобровкин Александр Васильевич

— Доброе утро, месье! — поприветствовали они хором на довольно поганом французском языке.

Не знаю, кто из них начал первым, но так, как англичане коверкают французский язык, только французы обращаются с английским. Я поприветствовал их на приличном, по моему мнению, английском, вызвав облегченные улыбки.

— Хочу открыть у вас счета в фунтах стерлингах и долларах, — сообщил я цель визита. — Надо будет два или можно их объединить?

— Хватит одного. Можем даже на три валюты — еще и монакский франк, — объяснил коротышка.

— Тогда лучше добавим французский франк, — решил я и дал им американский паспорт, чек на тысячу двести фунтов стерлингов, присланный Стивеном Сэмпсоном, второй на сто долларов и купюру в пятьсот французских франков, чтобы наполнить счета.

Пока коротышка заполнял договор, я спросил длинного:

— У вас есть отделение в Марселе?

— Конечно, мистер Вудворд. На улице Рима, девяносто, — ответил он. — Все марсельские таксисты знают его.

Я рад за марсельских таксистов.

Вернувшись к отелю «Эрмитаж», я сел за руль своей машины и поехал колесить по стране Монако, которая заканчивалась раньше, чем я додавливал педаль газа до пола. Смотрел, где бы я хотел поселиться и что есть на продажу. В восточной части страны на полуострове наткнулся на первой линии на двухэтажный особняк с красновато-коричневой черепичной крышей, огражденный каменным забором высотой метра два с половиной, что здесь большая редкость. В окне второго этажа изнутри была прислонена картонка с надписью «Аренда» и номером телефона. В Монако нет телефонных будок. В маленьком ресторанчике и магазинчиках по соседству телефонов не было. Наверное, в Монако проще высунуться из окна и докричаться до нужного абонента. Пришлось ехать до ближнего большого ресторана. Звонок по телефону на столе метрдотеля стоил десять франков, деньги вперед.

Ответил старческий голос на французском с русским акцентом:

— Полковник де Базиль.

— Добрый день, господин полковник! — поприветствовал я на русском. — Увидел объявление в окне дома, что он сдается, и этот номер телефона…

— Только на продолжительный срок, — сердито прервал он.

— Я не собираюсь арендовать, — поставил его в известность. — Меня интересует, не продаете ли его и. если да, то за сколько?

— За три миллиона. У вас столько нет, — ответил он.

Это примерно десять тысяч долларов. В США столько стоит двухэтажный особняк в Сан-Франциско неподалеку от моря. Я еще думал, не купить ли такой и не перебраться ли поближе к Голливуду? Для Монако, конечно, дороговато.

— Если дом потянет на три миллиона, может, и наскребу, — сказал я. — Сначала надо посмотреть его, а потом будем говорить о цене.

— Молодой человек, вы точно серьезный покупатель, а не морочите мне голову? — произнес он. — Мне трудно ходить по такой жаре.

— Обратно довезу вас на машине, — заверил я.

Видимо, наличие машины убедило его, что я не любопытный балабол, потому что произнес:

— Буду через четверть часа.

Ему было под шестьдесят. Военная выправка, но выбритое вытянутое лицо скорее интеллигентное. Очки в оправе из желтого металла. Одет в поношенный белый костюм-тройку, несмотря на жару, и соломенную шляпу с черной лентой на тулье, которую приподнял, приветствуя меня, и продемонстрировал зализанные назад, редкие, светло-русые волосы.

— Вы русский? — первым делом спросил он.

— Американец. Мама была русской, — соврал я.

Достав из кармана большой ключ, он открыл калитку в ржавых железных воротах. Дом был больше, чем казалось с улицы, потому что выходил на нее торцом. На первом этаже вестибюль и санузел с раздельными туалетом и душем и налево, в сторону ворот, анфиладой столовая и большая кухня и направо гостиная и библиотека. Правая половины дома была на постепенно повышающемся фундаменте, в котором находились винный погреб и лёдник, сейчас пустой и сухой. Вход в них был из вестибюля. Наверх вела однопролетная широкая мраморная лестница, пространство под которой занимал треугольный шкаф с раздвижными дверцами. Наверху была еще одна передняя со вторым санузлом, копией первого, и влево-вправо анфиладой уходили по три спальни. Высокие арочные окна закрыты плотными темно-вишневыми шторами. Пол во всех помещениях и стены на кухне, в душевой и туалете из итальянского серого мрамора. Мебель накрыта пыльными простынями. Комнаты наполнены запахом сухой древесины. Здесь давненько никто не жил.

Напротив находилось длинное одноэтажное задние с конюшней, каретным сараем и жилым отсеком для слуг. Ниже были две террасы с фруктовыми деревьями, и дальше вырубленная в скале лестница вела к берегу моря, где имелся галечный пляжик метро двенадцать квадратных и в море уходил каменный пирс длиной метров десять и шириной около двух с тремя каменными кнехтами.

— Дому требуется капитальный ремонт. Это миллион и даже все два, — сделал я вывод.

— И что⁈ Я продаю в два раза дешевле, чем заплатил за него! — сердито возразил он.

— Вижу, что вы человек широкой души, могли и в три раза дороже заплатить, — сказал я. — Это не значит, что и я должен переплачивать. Дам полтора миллиона.

— Два, — твердо произнес он и сжал зубы, готовясь стоять на своем до последнего.

— Вы, действительно, полковник? — спросил я, потому что российскому офицеру, тем более старшему, торговаться не положено.

— Так точно! Воевал на турецком фронте в Первую мировую, — с вызовом ответил он. — А вы, голубчик, порох нюхали?

— Не приходилось. Воевал летчиком, а в кабину пороховые газы не попадают, — шутливо ответил я.

— В армии какой страны и в каких чинах? — уже спокойно, чисто из любопытства задал он вопрос.

— В американской. Пока командовал эскадрильей, имел временное звание майор, а после отставки вернулся в капитаны. Такой порядок у янки, — рассказал я и назвал свою цену: — Миллион семьсот пятьдесят тысяч — и сразу заключаем договор.

— Сразу видно, что американец. Умеете вы ободрать человека, — с нотками презрения молвил он.

— Бедные и несчастные не продают такие дорогие дома. Вам этих денег хватит до конца жизни, если не продуете в казино, — уколол я в ответ.

— Я потрачу их на искусство. Я всемирно известный импресарио «Оригинального русского балета», — с вызовом заявил полковник Базиль.

— Значит, я из другого мира, потому что не знаю вас и не являюсь поклонником этого вида спорта под музыку. Предпочел бы потратить деньги на приют для животных, — приземлил его, посмотрел ожидающе, не услышал подтверждения сделки или продолжения торга, пожал плечами и предложил: — Пойдемте, подвезу вас до дома.

Он закрыл за нами калитку в воротах, сел на пассажирское сиденье и, глядя в лобовое стекло, произнес решительно:

— Хорошо, я согласен на один миллион семьсот пятьдесят тысяч франков. Заедем ко мне, возьму документы и отправимся к нотариусу.

В Монако и Франции сделки по продаже недвижимости совершает нотариус, получая установленную пошлину, которая пропорциональна сумме сделки, но не плавно, а скачками.

— Деньги отдадите наличными, — потребовал он.

— Носить такую сумму опасно, — возразил я. — Поедем в английский банк «Барклайс». Я выпишу чек в долларах. Его акцептируют и зачислят деньги на ваш счет.

— Да, так даже лучше. Я поеду собирать труппу в Лондон, — согласился он.

Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы на свои деньги.

143

В отеле «Эрмитаж» на ресепшене был тот же портье, что поселял меня вчера. Никак не пойму, какой у них график, меняются в самое неожиданное время. Видимо, он уже знал, что я переселился в более дорогой номер, потому что улыбался благожелательнее.

— Месье, вам дважды звонила мадмуазель… — он глянул на листок бумаги, взятый из ячейки вместе с моим ключом, — … Джулия Рейкс. Потребовала, чтобы вы обязательно перезвонили ей, когда придете. Очень эмоциональная мадмуазель.

Последняя фраза позабавила меня, поэтому предположил: