Отступник - Робин Янг

Стоя поодаль, Эдвард Брюс смотрел, как всадники помчались навстречу друг другу. Он чувствовал, как дрожит под ногами земля от ударов копыт. Вокруг него разразились приветственными криками придворные принца — в большинстве своем сыновья или внуки рыцарей и графов. На окраине луга выстроились в ожидании пажи и оруженосцы, сгибаясь под тяжестью щитов и шлемов, дабы их молодые хозяева могли невозбранно наслаждаться вином и забавой. Прикрыв глаза ладонью от слепящего света восходящего солнца, Эдвард заметил, как опустились копья, целясь в противников, и как быстро сокращается расстояние между всадниками. Черное копье оставалось прямым, как стрела, а красное подпрыгивало в такт скачкам лошади. За спиной он услышал звон монет — кто-то заключал пари, но большинство зрителей не желали испытывать судьбу. Исход схватки был ясен всем.

Когда противники сблизились вплотную, всадник в черном подался вперед и нанес сильный удар прямо в центр красного щита. Это были учебные копья, у которых вместо острия на конце помещались трехзубые железные лапы, позволяющие рассредоточить силу удара. Но даже при этом щит и копье разлетелись вдребезги. Осколки полетели всаднику в лицо, и его отбросило на луку седла. Всадник в черном промчался мимо, а его противник с лязгом обрушился в траву, и лошадь его поскакала дальше уже без седока. Он перекатился несколько раз и замер неподвижно. На помощь к нему бросились пажи. На другом конце поля победитель резко осадил своего коня, так что тот загарцевал на месте, и с торжеством воздел сломанное копье над головой.

— Блестяще, Пирс! Просто блестяще!

Эдвард Брюс обернулся на голос и увидел, что принц разразился аплодисментами.

Тот поймал его взгляд и улыбнулся.

— Вы выглядите встревоженным, сэр Эдвард.

— Напротив, милорд, я с нетерпением жду возможности встретиться со столь достойным противником.

Принц рассмеялся.

— Хорошо сказано.

Высокий и прекрасно сложенный, как его отец, он выглядел импозантно в своих полированных доспехах. На его алой тунике красовались такие же золотые львы, как у отца, и единственная разница заключалась в зигзагообразной синей полосе поверху. Лицо его казалось более мягким, чем у короля, а светлая бородка делала менее жесткой линию челюсти и подбородка. Голубые глаза принца сияли в солнечном свете, пока он следил за Пирсом Гавестоном, который рысью послал своего возбужденного скакуна обратно к стартовой линии.

— Когда война закончится, я намерен взять с собой отряд и отправиться во Францию. С Пирсом в наших рядах мы выиграем любой турнир.

— Нисколько не сомневаюсь в этом.

После семи месяцев, проведенных при дворе принца, Эдвард Брюс научился многим вещам, в первую очередь тому, что следует соглашаться со всем, что касалось гасконца. С самого начала неукоснительно соблюдая это правило, он быстро завоевал расположение принца в надежде, что это позволит ему сблизиться с сыном короля и получить ценные сведения, которые могут оказаться полезными Роберту, когда его брат наконец разорвет ненавистные путы лояльности и открыто выступит против англичан. Но весьма скоро он обнаружил, что в присутствии Пирса рядом с принцем более ни для кого не оставалось места.

Далекий рев рога вторгся в его мысли. За ним последовал слабый грохот камней, ударяющихся о стены замка, — начался очередной день осады. Эхо вспугнуло нескольких ворон, которые с карканьем взмыли в воздух с деревьев, растущих на краю луга. Над их верхушками в небо вонзалась скала, на которой стоял замок, и баннер, свисавший с его стены, с такого расстояния казался просто золотистой точкой.

— А до тех пор нам придется довольствоваться завоеваниями, которые спланировал мой отец, — продолжал принц, передавая Эдварду мех, расшитый драгоценными камнями.

Эдвард сделал глоток, не сводя глаз с поверженного всадника, которого пытались поднять пажи. Через мгновение молодой человек сердито отогнал их. Схватив новый красный щит, поданный ему, он неуверенной походкой направился к своей лошади. Зрители зааплодировали его решимости. Пирс Гавестон ждал у стартовой линии, разминая руку, прежде чем взять новое копье, которое протянул ему паж.

— Покорив Уэльс, отец устроил турнир в честь своего нового ордена — Круглого Стола. — Принц не отрывал взгляда от Пирса. — В Нефине. Я этого не помню, конечно. Я тогда только-только родился. Но люди до сих пор вспоминают его — схватки, призы. Все, кроме отца. Он помнит лишь свою победу.

На вершине скалы Стирлинга раздался громоподобный взрыв, и на сей раз в лесу взлетела с деревьев целая стая птиц. Молодые люди на лугу обернулись, глядя на далекую крепость. Эдвард увидел поднимающиеся в небо клубы дыма и спросил себя, что за дьявольскую штуку удумал король, дабы сломить непокорный гарнизон.

Один принц, похоже, не обратил на происходящее никакого внимания, глядя на луг, где всадники осадили своих взбудораженных коней, и в глазах его стояло отсутствующее выражение, словно он видел перед собой совсем другой ландшафт и совсем другое время. Под светлой челкой на его лбу собрались морщины.

— Вот интересно, если Стирлинг падет сегодня, что отец будет делать дальше? Он всю жизнь провел на войне. Вряд ли он умеет делать что-либо еще. — Но тут принц, похоже, пришел в себя, когда Пирс перевел коня в галоп, яростно подгоняя его ударами шпор. — Мне это представляется забавным, — вдруг сказал он, поворачиваясь к Эдварду с любопытной улыбкой. — Мы оба названы в честь моего отца, тем не менее мы не первенцы. Как будто при нашем рождении родители не думали, что мы доживем до того возраста, когда сможем оправдать данное нам имя. — Он рассмеялся, но в смехе его не было веселья. — Мой брат Алонсо, отцовский первенец, умер всего через месяц после моего рождения. Но иногда мне кажется, что я до сих пор остаюсь вторым сыном.

А на поле Пирс Гавестон вдребезги разбил третье копье о щит своего противника.

Эдвард во все глаза уставился на принца, удивленный его искренностью.

— Я знаю, что это такое — все время пребывать в тени своего брата. — Он нахмурился, чувствуя горькую правду в собственных словах. — Думаю, Александру, Томасу и Найаллу было легче, они никогда и не рассчитывали стать наследниками. А вот я… Я всегда был ближе к этой надежде. Но теперь, когда мой отец умер… — Он запнулся. — Словом, теперь я понимаю, сколь широка пропасть передо мной.

Принц кивнул и положил руку ему на плечо.

— Теперь вы — мой придворный. И мы с вами еще прославим наши имена!

— Вы, кажется, намерены отсидеться, сэр Эдвард?

Эдвард Брюс оглянулся, заслышав язвительный голос. Оказывается, пока они разговаривали, к ним подъехал Пирс Гавестон. Он снял шлем, и на лице его было написано оскорбительное любопытство.