Великое разделение. Неравенство в обществе, или Что делать оставшимся 99% населения? - Джозеф Стиглиц

Частично рецептом долгосрочного успеха Китая стало почти уникальное сочетание прагматизма и видения. В то время как остальной развивающийся мир, следуя Вашингтонскому консенсусу, двигался по пути к идеалистическому стремлению повышения ВВП, Китай снова показал, что он ищет более устойчивые и справедливые способы улучшения уровня жизни.

Китай понимает, что он перешел к фазе экономического развития, требующего огромных – зачастую непосильных – требований к окружающей среде. Если не будет изменений, уровень жизни со временем будет снижаться. Поэтому новый пятилетний план делает большой акцент на окружающей среде.

Многие области Китая развивались в таком темпе, который можно было бы считать фантастическим, если бы только другие области не развивались еще быстрее. Это уменьшило бедность, но увеличило неравенство и различия между городами и сельской местностью, а также между прибрежными регионами и внутренней частью Китая. В отчете о мировом развитии Всемирного банка объясняется, почему именно неравенство, а не одна только бедность, является проблемой, и одиннадцатая пятилетка Китая напрямую направлена на решение данной проблемы. Правительство несколько лет говорило о более гармоничном обществе, и его план описывает амбициозную программу по достижению этого.

Китай также понимает, что не только различия в ресурсах отделяют менее развитые страны от более развитых, но еще и различия в знаниях. Так что он создал смелый план не только с целью уменьшить разрыв, но и создать базу для независимых инноваций.

Роль Китая в мире и мировой экономике изменилась, и план это также отражает. Будущее развитие страны должно будет больше основываться на внутреннем спросе, чем на экспорте, что потребует увеличения потребления. Действительно, у Китая редкая проблема: излишние сбережения. Люди откладывают деньги отчасти из-за слабости программ государственного социального страхования; усиление социальной защиты (повышение пенсий), здравоохранения и образования одновременно снизит социальное неравенство, увеличит ощущение гражданами собственного благосостояния и нынешний уровень потребления.

Если он добьется успеха, – а до сих пор Китай почти всегда превосходил даже собственные смелые ожидания, – эти изменения могут вызвать значительные деформации в глобальной экономической системе, которая и так уже нестабильна из-за налогово-бюджетных диспропорций и несбалансированности торгового обмена. Если Китай будет делать меньшие накопления, – и если, как заявили официальные лица, он будет стремиться к более разнообразной политике инвестиций в резервы – кто тогда будет финансировать ежедневный дефицит торгового баланса США почти в $2 миллиарда? Это проблема не сегодняшнего дня, но она явно не за горами.

С таким ясным видением будущего главной задачей становится реализация плана. Китай – большая страна, и она бы не добилась подобного результата без распространенной децентрализации. Однако сама по себе децентрализация вызывает проблемы.

Парниковые газы, например, – проблема глобального характера. В то время как США утверждают, что они ничего не могут с ними сделать, высокопоставленные чиновники Китая действуют более ответственно. В течение месяца после принятия нового плана были введены новые «экологические» налоги на автомобили, бензин и продукцию из дерева: Китай использовал рыночные механизмы для того, чтобы решить общемировую проблему окружающей среды. Но давление на местное правительство с целью ускорить экономический рост и увеличить количество рабочих мест будет огромным. Они будут стоять перед мучительным соблазном заявить, что раз Америка не может вести производство так, чтобы не вредить планете, то и Китай тоже не сможет. Чтобы преобразовать свое видение в действия, китайскому правительству нужно будет ввести серьезные меры вроде уже существующих «экологических» налогов.

Правосудие стало товаром, который по карману лишь немногим.

Когда Китай перешел к рыночной экономике, у него появились проблемы, существующие во всех развитых странах, – особые интересы, облекающие своекорыстные мотивы в призрачную вуаль рыночной идеологии.

Некоторые являются сторонниками экономики просачивающегося богатства: не беспокойтесь о бедных, со временем все получат выгоду от развития. А некоторые противопоставляют политику конкуренции и жесткие законы корпоративной этики: позвольте дарвинизму творить чудеса. Доводы в пользу развития приведут к усилению противоположных жестких общественных и экологических мер, тогда, например, высокие налоги на бензин уничтожат зарождающуюся автомобильную промышленность.

Такие якобы направленные на развитие меры не только не приведут к развитию; они подвергнут сомнению все видение китайского будущего. Есть только один способ это предотвратить: открытое обсуждение экономической политики для того, чтобы выявить ложные заключения и дать поле творческим решениям тех многих проблем, которые стоят перед Китаем на сегодняшний день. Джордж Буш показал опасность чрезмерной секретности и сокрытия процесса принятия решений в узком круге льстецов. Большинство людей за пределами Китая не в полной мере ценят то, до какой степени активно его лидеры участвуют в дискуссиях и открытых консультациях (даже с иностранцами), когда пытаются решить огромное количество проблем, с которыми они сталкиваются.

Страны с рыночной экономикой не саморегулируются. Их нельзя просто поставить на автопилот, особенно если вы хотите, чтобы выгоды этих стран были всеобщими для населения страны. Но управление рыночной экономикой – занятие не из простых. Это должно быть балансирование, постоянная реакция на экономические изменения. Мир смотрит, затаив дыхание, на то, как жизни 1,3 миллиарда людей продолжают изменяться.

Реформирование китайского государственно-рыночного равновесия

Ни одна страна за всю историю не развивалась столь быстро и не выводила такое количество людей из бедности, как Китай в последние 30 лет. Отличительная черта успеха Китая состоит в готовности его лидеров пересматривать экономическую модель страны, когда это нужно, вопреки оппозиции, выражающей личные интересы. Теперь, когда Китай приводит в действие ряд других фундаментальных реформ, а те, кто выражает подобные интересы, становятся более организованны, возникает вопрос: смогут ли реформаторы вновь одержать победу?

В ответе на этот вопрос самое важное помнить о том, что, как и в прошлом, нынешний ряд реформ должен не только изменить структуру экономики. Личная заинтересованность формирует будущие реформы (и даже определяет возможность их воплощения). Сегодня, когда громкие инициативы – например, расширение государственной антикоррупционной кампании – получают столько внимания, более глубокая проблема, с которой сталкивается Китай, связана с подходящими ролями государства и рынка.