Астровитянка - Николай Горькавый

Джерри вздрогнул, но бодро сказал:

— Отличная идея, тебе надо отдохнуть!

— Если хочешь сохранить ясную голову — ничего не пей на вечеринке, — непонятно пожала плечами Дзинтара, — там в бокалах частенько легальные эйфорины…

Джерри помрачнел как туча.

Субботним утром такси Никки приземлилось в шлюзе новенького замка герцога Джона. Замковый купол занимал акров триста на краю кратера, и ещё издали Никки увидела льдистый блеск на крутом склоне — и встрепенулась. Она ни разу не видела настоящего снега.

На заснеженной вершине низкое закатное солнце било прямо в глаза, а от елей, растущих ниже по склону, тянулись длинные синие тени. Никки, в лыжах и массивных ботинках, стояла на горе и любовалась снежинками, падающими откуда-то сверху. «Как странно! — с удивлением подставляла она ладонь под фрактальные льдинки. — Красиво замёрзшая вода летает в воздухе!» Рядом герцог Джон детально растолковывал ей пологую трассу для начинающих. А ещё раньше он лично помог Никки надеть лыжи и прокатил на подъёмнике.

— А там трасса для профи, — махнул герцог рукой на круто обрывающийся вниз склон. — Там есть трамплины и даже слаломная трасса… — Он не успел договорить, как Никки, которой поднадоел этот инструктаж, оттолкнулась палками и покатилась с самого крутого обрыва.

— Никки! Никки! — заорал герцог, но у неё уже ветер гудел в ушах. Склон рвался навстречу, а она, хохоча, на ходу училась балансировать на этих смешных скользелках на ногах. Палки ей только мешали, и она растопырила их в стороны.

«Авантюристка, — ворчал Робби, — тебе нужно ещё научиться входить в поворот, тормозить, держать равновесие после трамплина…»

Никки не слушала инструкции старого друга. Ей давно не было так славно. Она со свистом влетела в ложбину меж хвойных рощ, и её подбросило на незаметном бугорке. Никки взмыла высоко в воздух и решила, что это почти так же здорово, как летать на крыльях. При приземлении левая лыжа зацепилась за ветку, и девушка с размаху нырнула в сугроб, выбросив фонтан снежинок — словно кит, только очень замёрзший.

— КАК ХОРОШО! — сказала она, выныривая и отплёвываясь от снега. Потом удивлённо спросила: — А почему я упала, Робби?

— А почему бы тебе и не упасть? — раздался иронический голос друга. — Я вмешался три раза в твои движения, а потом решил, что пора тебе спуститься с небес на землю.

— Зануда! — сказала Никки и стала разбираться с переплетёнными лыжами, ногами и руками.

Робби отказался дальше ей помогать; пришлось Никки смириться и взять у него несколько уроков. Наконец она поймала общий принцип управления лыжами и полетела дальше по склону.

Широкая просека заканчивалась на нижней площадке подъёмника. Разогнавшаяся Никки примчалась туда верхом на снежном облаке и с неудовольствием обнаружила, что на её пути стоит обширная группа гостей, разбирающихся с палками, лыжами и ботинками. Кто-то увидел мчащуюся девушку и истерически завизжал; гости бросились врассыпную, скользя, падая и образовав совсем уж необъезжаемую кучу. Тогда Никки согнула ноги, оттолкнулась и прыгнула. Она пролетела в двух футах над головами очумелых лыжников — тех, кто остался стоять, — и приземлилась на площадку за ними. Чтобы не врезаться в мачту подъёмника, Никки резко затормозила, припоминая советы Робби. Огромный веер снега и льда взлетел из-под острых лыж. Когда снег осел, то Никкиному счастливому взору предстали запорошённые и ругающиеся гости.

«Что ты себе позволяешь? — пробурчал Робби. — Мне снова пришлось вмешиваться — и людей, и столб пожалел…»

— Ты же говорила, что ни разу не каталась на лыжах! — сердито выговаривал Никки герцог Джон.

— Это правда, и что?

— Тогда тебе надо начинать с пологих горок! — назидательно сказал герцог. — Потом, упорно тренируясь, постепенно переходить ко всё более сложным трассам!

— Понятно, — кивнула Никки и двинулась на совсем уж головоломную трассу слалома.

После нескольких часов катания утомлённая Никки остановилась в заснеженном лесу. Среди елей царили удивительная свежесть и чистота. Снежинки медленно падали, оседая на хвойных лапах и на сугробных горбах. Озабоченные красногрудые птички прыгали по лохматым ветвям, осыпая пригоршни ледяного пуха.

Никки вдыхала холодный прозрачный воздух и думала: хорошо бы поселиться в заснеженных горах, чтобы вокруг никого не было, и каждый день выходить под падающий снег — лечить душу, а потом возвращаться домой, к жарко горящему камину. Но только — чтобы вокруг не было ни-ко-го…

Издали доносились голоса посетителей горнолыжного курорта герцога. Никки вздохнула и поняла, что здорово устала и пора заканчивать прогулку. Да и стемнело уже.

Переодевшись в отведённой ей мрачноватой комнате, Никки спустилась в зал приёмов — в гигантское помещение со стрельчатыми окнами и псевдосредневековыми гобеленами на стенах. В зале бродили многочисленные гости герцога Джона — все незнакомые, за исключением нескольких школьников-Драконов. Это была в основном молодёжь, хотя за игорными столами сидело несколько компаний людей постарше. В зале циркулировали молодые красивые девицы, все почему-то примерно одного возраста — лет около двадцати. Пожилых леди на приёме у герцога Джона не наблюдалось.

Рядом кто-то засмеялся: «Герцогу всегда удаются отличные мальчишники!..» Никки удивилась про себя: «Мальчишник? При таком-то количестве девушек?» Вдоль стены с картинами — главным образом, натюрмортами — вытянулся стол с закусками, и гости активно подкрепляли подорванные лыжами силы.

Никки сразу почувствовала голод. Сидеть ей не хотелось, и она взяла из вазы большую жёлтую грушу, предварительно посоветовавшись с Робби. Только Никки вгрызлась зубами в сладкую мякоть — подошёл высокий юноша с карими глазами и длинными небрежными волосами, собранными сзади в пиратскую косу.

— Здравствуйте, мисс Гринвич! Разрешите представиться — принц Арнольд Дональдс. Можно поболтать с вами?

Это было плохое начало. Она недолюбливала принцев.

— Привет, принц Арнольд, — сказала Никки, — поболтать можно; а это ничего, если я буду есть грушу? Очень проголодалась.

И непосредственная Никки снова вгрызлась в сочную сердцевину. Принц пристально смотрел на то, как белые зубы Никки впиваются в кожуру плода и как её губы блестят от грушевого сока.

— Это настолько ничего, что я притащу вам вторую, чтобы вы не останавливались… — негромко и ласково сказал принц. — С вас, мисс Гринвич, можно написать замечательную картину — «Девочка, грызущая сладкую грушу». Эх, жаль, нет у меня таланта живописца!