Все пули мимо - Виталий Забирко

Я-то действительно не знаю, но Сашок — мужик дока — сразу просекает ход мыслей «бывшего».

— Да, забыл предупредить, — говорит. — Все ваши и вашей семьи банковские счета, как в России, так и за рубежом, временно арестованы.

В самую точку Сашок попадает. Дёргается лицо «бывшего», губа копылится, голос срывается на тон повышенный, заносчивый, всему миру известный:

— Все мои деньги, понимаешь, честно заработаны!

— Вполне возможно, — с неожиданной покладистостью соглашается Сашок, но тут же врезает по полной программе: — Как и денежные вклады каждого россиянина-пенсионера, превратившиеся в пыль в результате ваших реформ. Тем не менее, арест с ваших счетов — если проверка покажет, что они действительно честно заработаны, — будет снят. Но не ранее чем мы возместим нанесённый вашими реформами ущерб всем пенсионерам.

Скрипит зубами «бывший», желваками на морде усиленно двигает, молниями из глаз мечет, но по-прежнему за рамки приличий «протокола» не выходит. Тот ещё кремень.

— Ну а вы почему молчите? — вдруг ко мне обращается. — Что за вас, понимаешь, секретарь распинается? Неужто новый президент старого никаким словом не уважит?

— Почему же, уважу, — говорю степенно, слова растягивая, стараясь в тон Сашку попасть. — Пшёл вон.

64

В тот же день я первый свой указ подписал — об учреждении при президенте России должности государственного секретаря и назначении на эту должность Александра Николаевича Широкова. Тут, правда, казус небольшой приключился.

— А это кто такой? — уже ручку над указом занеся, спрашиваю недоумённо и натыкаюсь на взгляд Сашка насмешливый.

Вот, блин, да это же он! — краснею до кончиков ушей. Впервые, может, его отчество с фамилией узнал, хотя, небось, фамилия Широкова как доверенного лица кандидата на всех документах в двух избирательных кампаниях фигурировала. Но я-то этих бумаг не читал, не глядя подмахивал… Впрочем, стоп! Был ведь случай с Пупсиком, когда Сашок на пацана за знание его настоящего отчества взъелся — вроде оно тогда другим было…

Быстренько с Пупсиком «связываюсь», и действительно — липа всё это. Протягиваю указ подписанный Сашку и вопрошаю с полной бесстрастностью на морде:

— А почему не Александр Веньяминович Гольцов?

Думал, прищучу Сашка по счёту «раз». Ни фига подобного. Знает он мои возможности, так просто его с панталыку не собьёшь.

— А почему, например, Сталин, а не Джугашвили? — пожимает плечами.

— Причём здесь какой-то Дж… Джушвили? — брови задираю. Вечно он какие-то аналогии заумные приводит.

— Потому что Джугашвили — настоящая фамилия Сталина, — фыркает Сашок. — Может, ты и настоящей фамилии Ленина не знаешь?

— А… Понял — кликуха подпольная, — киваю. И тут меня догадка ледяным холодом обжигает. — Слушай, а ты, случаем, не коммунист?!

— Приехали… — морщится Сашок. — Не путай грешное с праведным. У Гитлера тоже настоящая фамилия другой была — Шикльгрубер.

Затыкаюсь я тогда и молчу. И спрашивать не помышляю, кого он праведниками — коммунистов или фашистов, — а кого грешниками считает. И кто он сам. Как по мне, так хрен редьки не слаще.

Ну а дальше рутина сплошняком покатилась. Ничего мне Сашок не доверил, всё на себя взвалил, мне лишь представительские функции оставил. И корреспондентов через пресс-службу от меня на некоторое время отмазал — мол, дайте новому президенту в делах государственных, весьма запутанных его предшественником, разобраться, а уж потом он перед вами с программной речью выступит. Только он это сказал, как сразу запестрели газеты статьями глубокомысленными — пришел-де наконец к власти человек думающий, и теперь в России всё путём будет, то бишь не как всегда, а по-умному. И смех, и грех такое читать.

Так что если не считать пяти минут разговора с премьер-министром, когда я ему «посоветовал» все дела первое время с государственным секретарём обсуждать, а на меня выходить только в случае крайней необходимости, то больше ничего серьёзного я как президент за месяц не сделал. Разве что в течение двух недель послов иностранных по десятку в день принимал, пока они мне верительные грамоты вручали. Поначалу даже интересно было почести подобные принимать, однако уже где-то на день четвёртый-пятый чуть откровенно зевать начал — та ещё бодяга протокольная оказалась. Помню, вернулся с такой встречи, а у меня судорогой челюсти свело — зевоту сдерживал. Осмотрел меня лечила, что по штату президенту положен, пилюли выписал. Ничего, подействовало, зевать больше не тянуло. Зато скука и нудота от послов с их речами официозными до мозга костей заели. Интересно, а нет ли таблеток от скуки? А то «микстуру» веселящую здесь уже после протокола разносят, но и её по-человечески не хлебнёшь, поскольку впечатление складывается, что все её то ли дегустируют, то ли бокалы для приличия в руках держат, будто не алкоголь это, а отрава. Мать честная, да куда же я влип — погудеть на полную катушку не с кем!

Само собой, что первые три дня президентства я со всех концов света поздравления принимал от людей высокопоставленных. То телеграмму пришлют, а то и лично по телефону звякнут. Естественно, Блин позвонил одним из первых. Вначале поздравил он меня, а потом мы о том, о сём поболтали. Тут я ему о нашем споре — чья вилла лучше — и напомнил. В гости пригласил, чтоб сравнить. Посмеялся он жизнерадостно, но ответ уклончивый дал. Типа того, что, мол, поохотиться где-нибудь в Сибири возле наших стратегических объектов он не против, а вот моя усадьба личная в сферу жизненных интересов Америки пока не входит.

Ещё королева английская звонила, кажись, принц датский… Короче, всех не упомнишь.

Алиска, как про те звонки прознала, так глазки у неё и загорелись.

— А чего это ты их сюда приглашаешь? — с полуоборота завелась. — Давай сами куда с официальным визитом подадимся. В ту же Америку, к примеру. Ты-то там уже был, с президентом ручкался, а я нет. Хочу с его половиной близко познакомиться. У меня и платье белое от французских кутюрье специально для такого случая есть — ни разу не надевала. Представляешь картину, — здесь она на тон задушевный переходит, — приземляется наш самолёт в аэропорту Вашингтона, а на лётном поле уже оркестр гимн России играет, почётный караул в струнку выстроился, президент американский с распростёртыми объятиями встречи ждёт… И тут люк самолёта распахивается, и на трап я выхожу. В белом платье, в туфельках модельных, с шарфиком голубеньким, на ветру развевающимся… Улыбаюсь фотогенично, ручкой всем приветственно машу…