Диалектика капитала. К марксовой критике политической экономии. Процесс производства капитала. Том 1. Книга 2 - Николай Васильевич Сычев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С другой стороны, автор заявляет, что «мы были свидетелями того, как Маркс допускал логические ошибки, искажал факты, делал необоснованные выводы из исторических данных и едва ли не умышленно закрывал глаза на слабые места в своем исследовании[669]. Объяснение этим фактом состоит в том, что он просто поставил перед собой неразрешимую задачу. Лейтмотив марксистской политической экономии составляет теория прибавочной ценности (стоимости. – Н.С.). Но эта теория несостоятельна»[670].
Подчеркнем, такого рода рассуждения есть не что иное, как «плод больного воображения» их автора, «рьяно отрабатывающего свои 30 серебренников». Не приведя каких-либо серьезных доводов, подтверждающих «логические ошибки», «искаженные факты», «необоснованные выводы», «умышленное сокрытие слабых мест», содержащихся в «Капитале», М. Блауг объявляет теорию прибавочной стоимости К. Маркса «несостоятельной». По его мнению, эта «несостоятельность» обусловлена следующими обстоятельствами.
Во-первых, «в трех томах «Капитала» нет ничего такого, что заставило бы нас поверить, будто любой рабочий с одной и той же квалификацией создает одинаковую сумму прибавочной ценности (стоимости. – Н.С.), независимо от того с каким оборудованием он работает или какого рода продукцию он производит»[671].
Коренной порок этого «довода» состоит прежде всего в том, что его автор использует старый-престарый вульгарный прием: приписывать своему оппоненту то, чего он никогда не утверждал. Спрашивается, в каком томе «Капитала» говорится о вышеуказанных условиях производительности труда любого рабочего, «создающего одинаковую сумму прибавочной стоимости»? Нельзя же так беспардонно врать, ибо ничего подобного К. Маркс никогда не утверждал. Как мы увидим ниже, различное органическое строение капитала в разных отраслях капиталистической экономики является исходной предпосылкой образования в них «неодинаковой суммы» прибавочной стоимости. Другое дело ее распределение, которое рассматривается в третьем томе «Капитала».
Во-вторых, «в любом случае дело сводится к утверждению о делении рабочего дня на две части, из которых одна оплачивается, а другая – нет. Но мы не можем видеть это разделение. Все, что мы наблюдаем, это ставки номинальной заработной платы и денежные цены на товары и услуги»[672].
И этот «довод» не достигает поставленной цели. Как уже отмечалось, деление рабочего дня на необходимый и прибавочный, а следовательно, определение массы и нормы прибавочной стоимости (отношение ее массы к величине заработной платы) можно осуществить с помощью показателя «валовая добавленная стоимость». Напомним, если из последней вычесть амортизацию, то мы получим новую, или вновь созданную, стоимость (чистую добавленную стоимость), которая включает в себя заработную плату и прибавочную стоимость. Поэтому прибавочную стоимость можно исчислить, вычитая из вновь созданной стоимости величину заработной платы[673].
В-третьих, «даже если все рабочие получают одинаковую заработную плату, они не производят товаров и услуг в одинаковом денежном выражении. Если мы допустим, что названные различия в денежной оценке товаров некоторым образом отражают различия в прямых и косвенных затратах труда на производство этих продуктов и что аналогичное правило применяется для денежной оценки жизненных средств, то все еще нет оснований поверить в то, что рабочий в отрасли, выпускающей зубочистки, работает такое же количество часов в день для того, чтобы получить эквивалент своей заработной платы, что и рабочий в сталелитейной отрасли. А если мы не отказываемся от предположения относительно одинаковой нормы прибавочной ценности (стоимости. – Н.С.) по всем сферам занятости, все здание, возведенное Марксом, рушится до основания»[674].
Такова суть последнего «довода», который также не достигает поставленной цели. Его софизм выражается прежде всего в том, что рабочие, занятые в различных отраслях капиталистической экономики (в «производстве зубочисток или сталелитейной отрасли», по автору) не могут «получать одинаковую заработную плату» потому, что они «производят товары и услуги в неодинаковом денежном выражении». Ибо их «прямые и косвенные затраты труда на производство этих продуктов» различны. Что же касается Марксового «предположения относительно одинаковой нормы прибавочной стоимости по всем сферам занятости», то как мы опять-таки увидим ниже, оно было сделано для того, чтобы исследовать процесс образования общей (средней) нормы прибыли в «чистом виде». Но это вовсе не означает, будто бы К. Маркс считал, что эта норма прибыли является таковой во «всех сферах занятости». Иными словами, особый теоретический прием, использованный К. Марксом для решения данного вопроса, М. Блауг интерпретирует как реальный факт, отказ от которого якобы ведет к «разрушению до основания всего здания, возведенного Марксом». Поистине пути вульгаризации марксистской политической экономии не знают границ!
Не понимая сути указанного приема, автор резюмирует: «Уловка, которая делает марксистскую политическую экономию столь привлекательной, если воспринимать ее некритически, заключается в применение двухэтажного доказательства: сейчас вы это видите, а сейчас – нет. Есть первый этаж здания, а именно видимый мир цен, ставок заработной платы и нормы прибыли, и есть подвальный этаж этого здания – ненаблюдаемый мир трудовой ценности (стоимости. – Н.С.) и прибавочной ценности (стоимости. – Н.С.). Дело не только в том, что первый этаж наблюдаем, а подвальный этаж ненаблюдаем; экономические агенты, которые находятся на первом этаже, ничего не знают о том мире, который расположен под ними, в подвале. Прием, которым пользуется Маркс, направлен на то, чтобы переместить подвальный этаж на первый, а первый этаж – на второй, искусно намекая на то, что в определенном смысле первый этаж более реален, чем второй, и что подлинный критерий науки – это под покровом видимой мотивации рабочих и капиталистов на втором этаже пробиться к «сущности дела на
