Наследники легенд - Трейси Деонн

Я выдыхаю, пытаясь успокоиться.

– …принудительно изолировали и доставили в Ложу. Как только их воспоминания были изменены, мисс Картер и остальные находились под наблюдением в распоряжении капитула в течение дня, чтобы убедиться, что воспоминания закрепились, а затем были отпущены. Как и в случае других свидетелей, мисс Картер будет находиться под наблюдением членов Ордена в течение всего времени нахождения в кампусе. После того как она закончит университет, ей будет назначен работающий в поле мерлин.

– Что дальше? – Сэл показывает на табличку рядом с этим текстом.

Я почти сразу же понимаю, о чем речь в табличке.

– Отметки. Тут список с датой, временем, местом и графой для заметок. – Я показываю на один из первых рядов – «Май, 1, 1995, 10:31. Студенческая библиотека, УСК-ЧХ. Работа с мисс Картер над групповым проектом, необходимым для завершения курса «ЛИНГ-207». Провел с ней несколько часов в течение недели. Даже если аккуратно расспрашивать ее о событиях в кампусе, она не вспоминает и не упоминает произошедшее в прошлом месяце нападение».

Сэл хмыкает.

– Они не просто наблюдали, они проверяли ее. Сколько там записей?

Я переворачиваю страницу. И еще раз. И еще.

– Там, наверное, десятки страниц. По меньшей мере одна запись в неделю в течение первого года, потом раз в месяц после выпуска… Они много лет следили за ней.

– Защита свидетелей, – бормочет он. – В некотором роде. – Откашлявшись, он забирает у меня стопку бумаг и открывает ее в самом конце. – Давай посмотрим, что в последней записи.

Я проглатываю ком в горле.

– Хорошо.

Сэл делает паузу, его палец замирает на последнем листе бумаги в конце. Потом он наклоняет голову, чтобы посмотреть мне в глаза.

– Это последняя страница, – произносит он, и я слышу подлинный смысл этих слов. Я знаю, о чем он на самом деле спрашивает. Ты готова?

Сэл смотрит на меня терпеливо, но настороженно, и неудивительно: ему только что досталась собственная доля ужасной правды.

– Читай.

– «13 мая 2020, 9:18. Бентонвильская окружная больница, Бентонвиль, Северная Каролина. Миссис Картер была убита в результате наезда автомобиля, скрывшегося с места происшествия, в 20:47 предыдущего дня, 12 мая. Мне сообщил о ее смерти вассал, работающий в местном полицейском департаменте. Чтобы подтвердить смерть миссис Картер, я выдал себя за офицера полиции. У нее осталась семья в составе мужа, Эдвина Мэтьюса, и дочери-подростка. Как указано в прилагающемся документе, миссис Картер никогда не демонстрировала никаких признаков возвращения памяти о том инциденте. Следовательно, необходимость в каких-либо мерах сдерживания отсутствовала в прошлом и отсутствует в настоящее время. Это последняя запись, касающаяся свидетеля номер одиннадцать».

Сэл передает мне документ, но я отвожу руку. Я не могу прикоснуться к нему.

Я не могу дышать.

– Этого мерлина ты видела?

Я перевожу взгляд на небольшое фото, прикрепленное к папке с обратной стороны. В какой-то момент я снова оказываюсь в больнице, и новые детали заполняют пробелы. Узкий рот, кустистые брови, синие глаза. Значок мерцает на свету.

Все внутри меня сжимается и разворачивается, изгибается и напрягается, пока мне не начинает казаться, что все мое тело – это свинцовый узел, тяжелый и ядовитый. У меня вырывается глухой стон боли, который переходит в задыхающийся всхлип. Я способна лишь кивнуть в ответ.

Сэл касается меня, но я зажмуриваюсь. Больше он не пытается.

– Мне жаль, Бри.

– Вот и все, – устало говорю я, и тело заполняет странное онемение. Безрадостная улыбка вырывается у меня с тихим вздохом, и я открываю глаза. – Теперь я знаю.

Когда-то я думала, что, если узнаю истину, мне станет лучше. Что все будет правильно. Но этого не произошло. Все по-прежнему неправильно, снова, совсем все.

– Бри, подожди. – Сэл идет следом. – Ты можешь чувствовать эфир, видеть его, управлять им, но ты также противостоишь иллюзиям. Если заклятье не сработало на тебе, может, оно не сработало и на твоей матери.

– Ага. – У меня сдавливает горло. – Я об этом уже подумала.

– И?

– И? – Я резко разворачиваюсь, сдерживая слезы. – Ты разве не понял? Она поступила по-умному. Так, как следовало бы поступить и мне. Она скрывала. Скрывала все каждый раз, когда все эти наследники и оруженосцы делали вид, что они ее друзья, и проверяли ее. Она двадцать пять лет скрывала это ото всех, чтобы этот средневековый студенческий клуб, этот феодальный бред, весь этот… весь этот ваш долбаный мир никогда не смог ее найти!

Сэл, кажется, хочет что-то сказать, но решает этого не делать. Хорошо. Ничто из того, что он может сказать, не сделает эти мгновения лучше.

В груди все будто взрывается.

– Она скрывала это от меня. Или пыталась. Но это не сработало, потому что я эгоистичная дочь и я не могла не явиться сюда, чтобы все раскопать.

– Бри, ты не… – начинает Сэл, но я не даю ему закончить.

Слова выливаются изо рта вперемешку со всхлипами.

– Она не хотела, чтобы я нашла Орден, – рявкаю я на Сэла, повернувшись к нему, – потому что она не хотела, чтобы я стала твоей целью, но это в итоге и случилось. – Он дергается, но мне плевать. Я закатываю рубашку, обнажая еще заживающий шрам на руке после сегодняшнего испытания. – Она не хотела, чтобы я пострадала, но это все-таки произошло. Мне пришлось вломиться сюда почти без плана, не имея ни малейшего понятия, что я делаю… – Голос срывается.

Я вижу, как слова утешения и исцеления бесполезно застывают на его губах. Он хочет помочь мне, но не знает как.

А я знаю.

Идея вспыхивает в мозгу, как потрепанная, расползающаяся веревка, брошенная в колодец. Логикой я понимаю, что лезть по ней – ошибка, но сейчас что угодно лучше, чем оставаться здесь. Что угодно.

Изо рта вырывается отчаянный шепот:

– Забери ее?

– Кого? – потрясенно спрашивает Сэл.

Я делаю шаг к нему.

– Я больше не хочу этого. – И еще шаг. – Не хочу больше это чувствовать.

Понимание озаряет его лицо, а затем его сменяет выражение боли.

– Бри, нет.

Я умоляю его:

– Ты можешь сделать это. Пожалуйста. Я не стану сопротивляться заклятью. Я… я позволю ему подействовать.

Когда я касаюсь его, его губы изгибаются в подобии отвращения.

– Не проси меня об этом.

– Если я не могу ее вернуть, я не хочу ее помнить.

– На самом деле ты этого не хочешь, – шипит он.

– Хочу! – Мои глаза наполняются слезами.

Он делает глубокий вдох и продолжает настаивать на своем.

– Даже если бы я хотел… – Он качает головой. – У меня не хватит сил. Чем старше воспоминание, чем