Мы из Бреста. Бессмертный гарнизон - Вячеслав Сизов

На данный момент количество пленных примерно 4000, вероятно, оно еще существенно повысится.

Поэтому штаб корпуса теперь убежден в разгроме главных сил, действующих перед корпусом русских войск, и в настоящее время борется только против отдельных, полностью расколотых сил.

Подпись (Шрот)

(Источник: NARA T314 roll 501 f. 499.)

В сумерках егеря, снайпера (жаль, что ночные прицелы еще не изобретены, пришлось ребят использовать просто как стрелков с ПБСами), разведчики и пограничники выдвинулись на исходные для атаки. Мы планировали одновременно уничтожить все найденные точки противника, в том числе и на главном валу. Действовать начали по отработанной за эти дни схеме — сначала снайпера и егеря из «бесшумок» сняли дежурных и пулеметные расчеты, а затем действовали по обстановке. Где Наганами с глушителями, где ножами. Поднять тревогу никто не смог.

К полуночи со всеми намеченными точками было покончено. А ударные группы двинулись дальше к новым целям. О реализации плана атаки бойцы сообщили красными огнями фонариков. Как только были получены сигналы об уничтожении дозоров противника, в цитадель отправили радиосигнал. С его подтверждением гарнизон пошел на прорыв.

Сначала из Трехарочных ворот выбежала группа Виноградова, устремившаяся под защиту Восточного редюита, где должны были объединиться подразделения ударного отряда и подразделения, что держали оборону в редюите. Следом за пехотой из цитадели вышла техника, приданная ударным отрядам, в том числе и моя мех. группа. Да именно так — «мех. группа». А как еще назвать несколько «штугов» и два грузовика, собранных из кучи металлолома стоявшей во дворе крепости? На одной из автомашин была смонтирована зенитная установка из четырех «Максимов». На втором грузовике везли боеприпасы и продовольствие для отряда. Повинуясь огонькам трофейных фонариков в руках регулировщиков, мех. группа соединилась с отрядом и расположилась среди развалин. Как проходил выход остальных частей гарнизона мне, честно говоря, некогда было рассматривать — нас ждали Северо-Западные ворота.

Внешняя охрана была уже уничтожена снайперскими парами, подобравшимися вдоль казематов бастиона № 1 практически к самым воротам. Сюда же подтянулись «панцерники» и радисты во главе со мной. Вторая группа, взобравшись на вал, продвигалась по верху, блокируя действия часовых с наружной стороны. Еще одна группа, собранная из оставшихся в живых бойцов батальона НКВД, была выделена для нейтрализации караула, расположенного в трехстах метрах от ворот. Почему отобрал их? Они лучше остальных знали, что, где находится в районе 125-го полка и Бригиток. И главное знали, как туда незаметно добраться. В этот отряд напросилась и знаменная группа, сдав мне на хранение знамя батальона. Так оно и осталось у меня, из той группы назад не вернулся никто…

Бой за ворота начался одновременно с ударом отряда Виноградова на Северные ворота. Как только были уничтожены дежурные пулеметчики, «панцерники» ворвались вовнутрь Северо-Западных ворот.

Боя как такого не было. Ну не считать же за таковой уничтожение полусонной смены и старшего поста? ДОТ, расположенный в воротах врагом занят не был. Мы такой глупости делать не собирались и несколько бойцов уже размещали там трофейный станковый пулемет. Отсюда можно было контролировать дорогу к воротам, значительный участок железной дороги, и, что самое главное, небольшой мост через ров в пятидесяти метрах от ворот. Это был единственный путь по которому враг мог перебросить резервы на Кобринское укрепление и теперь он был под нашим контролем. Сами ворота с наружной стороны закрывались двумя створками, набранными из толстых дубовых плах, делая внутреннее пространство более безопасным для обороняющихся. Именно поэтому наш захват ворот прошел практически незаметно для окружающих.

Некоторую проблему создали часовые у моста, насторожившиеся с началом боя у Северных ворот. Разведка ошиблась — сюда выставлялся парный пост и они собирались звонить в караулку. Но эту проблему вовремя решили снайпера с вала, расстреляв немцев.

Другая проблема была связана с часовыми и дежурными в расположении врага. Они тоже слышали выстрелы и взрывы у Северных ворот и просто обязаны были доложить о происходящем своему командованию. Помешать им в этом мы никак не могли. Реакция любого командира на такие события везде и всегда в любой армии одинаковая — поднять личный состав по тревоге, приготовиться к отражению прорыва, выслать подкрепление к дежурным и часовым. Немецкие офицеры были не глупее нас и все это проделали очень быстро. Вот только мы на такую реакцию и рассчитывали, заранее выделив для удержания врага в его расположении группу бойцов НКВД, усиленную противотанковым орудием, пулеметами и бойцами, ранее скрывавшимися в развалинах и примкнувшими к группе Ерофеева сутки назад. Вскоре там разгорелся нешуточный бой. Пожар, разгорающийся над зданием бывшего штаба, освещал прилегающую территорию ворот. Он помогал и одновременно мешал нам, давая возможность прицельно вести огонь по немцам, а им отслеживать наше движение к воротам. Ни о какой скрытности речи уже быть не могло. А раз так, то пора было приступать к решению остальных задач поставленных штабом обороны. О ходе боя у «Бригидок» мне рассказали Никитин и раненые, прибывшие к воротам.

По радиосигналу к нам от Западного редюита стали выдвигаться остальные бойцы и техника. Прибывшие бойцы занимали позиции на валах и казематах. Я запустил в небо сигнальные ракеты, сообщая о взятии ворот и готовности к пропуску войск.

Самоходки, выйдя из ворот и остановившись перед мостом, открыли огонь по складу строительных материалов и палаточному городку у железнодорожного моста. Их огонь корректировали «егеря». Накрытие было полным. Вскоре там возник пожар, среди которого в панике бегали полуодетые немцы. Для них тут был глубокий тыл и они явно не ожидали от нас такой наглости. Зенитка под прикрытием «панцерников» пересекла мост и, заняв позицию у железнодорожной насыпи, присоединилась к общему веселью. Противодействия практически не было, так отдельные личности пытались организовать оборону. Но огневой перевес пока был на нашей стороне. Завершив разгром палаточного городка самоходки, перенесли свой огонь на железнодорожный мост.

Практически одновременно с этим над Северными воротами взлетели сигнальные ракеты. Это Виноградов сообщал об их взятии. Проснулась до этого молчавшая немецкая артиллерия, начавшая обстрел цитадели и района Северных ворот. Нас он пока не касался.

В районе действия зенитки вспыхнул бой. Посыльный, прибывший оттуда, доложил, что со стороны Бреста до отделения немцев пыталась провести разведку. Но вовремя замеченные охранением были уничтожены.

С момента захвата ворот прошло около часа. Поставленные перед нами задачи были полностью выполнены, но отряд полкового комиссара Фомина так и не появился. Над Северными воротами еще несколько раз взлетали ракеты, в той стороне слышался гул сильного боя. У «Бригиток» бой тоже набирал все большую силу. Мне пришлось отправить туда на помощь еще несколько групп из резерва. По сообщениям раненых положение там все больше накалялось — немцы очухались и их сопротивление нарастало. Пора было что-то предпринимать. За то время, что мы здесь находимся, можно было уже вывести несколько тысяч человек. Но из основного отряда Фомина никто так и не появился. Радиосвязь со штабом не действовала и радисты с этим ничего сделать не могли.

Отправлять связных к Фомину? Они могут потеряться в той суматохе, что связана с выходом подразделений или просто не найти его. Только зря потеряю людей и время. В принципе, мы с Фоминым такой вариант развития событий рассматривали.

Взвесив все за и против, я принял решение идти на прорыв, не дожидаясь основного отряда. Маршруты движения, район сбора отрядов был заранее согласован с Фоминым. Отправив связных по подразделениям, держащим оборону на острове и валах, стал собирать их в один кулак под аркой ворот. Раненых грузили в полуторку прямо на ящики с боеприпасами и продуктами. Наш отход должна была прикрыть группа Малышева, укрепившаяся в воротах.

Никитин с моими указаниями о смене целей и маршруте движения побежал к самоходчикам и зенитчикам. Расстреляв половину боекомплекта, самоходки двинулись вперед через мост. Им предстояло обстрелять еще один палаточный городок, где поднятые по тревоги пехотинцы собирались выдвигаться на помощь к Северным воротам. Вместе с самоходчиками начали движение и мы.

Артиллерийский обстрел и последующий за ним удар был для немцев достаточно неожиданным. Они слышали и видели взрывы, выстрелы и пожары у Буга и в крепости, но видимо думали, что это очередной обстрел с Пограничного острова. Гул танковых двигателей и лязг гусениц бронетехники идущей со стороны Северо-Западных ворот их не насторожил. Они знали, что у защитников крепости нет бронетехники. Та, что была погибла еще четыре дня назад и больше в крепости не появлялась. Танки могут быть только их, кроме того часовые и пулеметные расчеты на валах ни о чем тревожном не сообщали. Поэтому обстрел из самоходок, зенитки и пулеметов, а затем атака «панцерной» пехоты оказалась для немцев очень впечатляющей.