Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том II - Дэн Абнетт

Доступ к происшествию с “Когтем Орла”. Вокс-отрывок два. Воспроизведение записи. “Машина грезит. Машина всё знает”.

— Отделение Теофона у панели с надписью “напорный трубопровод”, обозначающей вторичную цель гамма. Нулевое сопротивление. Признаки обнаружения отсутствуют.

— Ты используешь частоту прямой связи, Теофон, — указал Гамос. — Проблемы с вокс-оборудованием?

— Вокс в порядке, брат.

— Тогда продолжай выполнять задание и возвращайся к одобренным частотам миссии.

— Я не хочу, чтобы нас услышал Аркад.

— Сейчас не время, Теофон. Ты уже озвучил свои опасения. Я услышал и понял, что тебя беспокоит, но потребности войны выше. Продолжай выполнять вторичную цель. Это мой приказ.

— Если основная цель миссии будет провалена, ты пойдёшь на это? Ты взорвёшь заряды?

— Если корабль осуществит полное тактическое развёртывание на поверхность, то сражение внизу будет проиграно.

— И если сражение будет проиграно?

— Теофон, сейчас не время.

— Если оно будет проиграно, что произойдёт? Война за Талларн закончится? Империум проиграет или всё продолжится, как и прежде?

— Победа складывается из каждой детали, каждого сражения великого или малого. Никогда не забывай об этом, брат. Никакая битва не незначительна и мы не можем знать, как отразятся на будущем наши действия. Всё что мы можем сделать — сражаться, когда можем и всем чем можем.

— И если мы взорвём заряды в напорном трубопроводе, то отсечём двигатели транспорта и направим его в объятья планеты, — продолжал упорствовать Теофон. — Он врежется в поверхность. Прямой взрыв сравняет всё на половине южного континента. Что с нашими союзниками там? Что за битвы они ведут? Огню с неба всё равно кого жечь.

— Большинство верных Императору частей уже в убежищах под поверхностью.

— Достаточно одной трещины, всего одной, чтобы проник отравленный воздух Талларна и затем… Затем они превратятся в убежища только для трупов.

— У войны всегда есть своя цена, брат.

— Я знаю, Гамос. Я помню. Фолл далеко, но я не забыл цену выживания. Но это мы должны платить её, а не смертные. Это наша война — война легионеров. Мы начали её и мы должны платить за свои победы.

— Я не хочу идти на это, брат. Если главную цель удастся выполнить, то ничего подобного не потребуется.

— А если нет?

— Тогда корабль упадёт.

— А те, кто внизу?

— Никто не выживет на Талларне, брат. Только мёртвые, у которых даже не будет могил. Установи заряды, где запланировано, Теофон. Детонация вокс-кодом под моим контролем.

— Слушаюсь, капитан.

Доступ к записи, загрузка.

Захват большого космического корабля непростая задача. Необходимое количество войск, чтобы успешно контролировать или зачистить тысячи, а иногда десятки тысяч членов экипажа, сопоставимо с тем, что требуется для покорения запутанного города. В сочетании со сложностями боёв в ограниченном и глубоко враждебном окружении абордажные миссии в имперской военной доктрине метко окрестили зоной морталис — землёй смерти.

Наиболее распространённым способом захватить корабль является атака на главный или запасной мостик. Без действующих элементов управления даже военный корабль представляет собой всего лишь груду металла, дрейфующую в космосе. Из-за этой уязвимости большинство командных пунктов это самые защищённые места корабля. Захват или уничтожение мостика во время абордажной операции обычно решается медленным истощением специально оснащёнными подразделениями или молниеносным быстрым ударом элитного отряда с подавляющей мощью. Попытка взять корабль скрытым проникновением необычна. Действия Имперских Кулаков на “Когте Орла” свидетельствуют не только об отсутствии подходящих сил, но и о степени воображения, которое мы раньше не приписывали сынам Дорна. Как и всегда в предположениях находятся семена провала.

Доступ к происшествию с “Когтем Орла”. Вокс-отрывок три. Воспроизведение записи. “Машина — всё. Всё — Машина”.

— Капитан Гамос, говорит Аркад.

— Что у вас, брат?

— У нас проблема. Мы двигаемся по кормовым спинным уровням, но планы отличаются, капитан. Расположение совершенно иное. Нам пришлось двигаться в обход и не оставалось выбора кроме как воспользоваться вентиляцией верхних палуб экипажа. Мы прямо над врагом.

— Численность врага?

— Неизвестна, но значительна. Они в полной боевой готовности. Это люди, но многие из них флотские охранники плюс сотни танкистов. Нас трижды едва не заметили. Насколько я могу судить, мы заняли позицию в углублении над сходным трапом, отмеченным на первоначальных планах, как 67-гамма-2.

— Есть подмагистральный проход, который ведёт к основной цели не… в десяти метрах от вашего текущего местоположения. Ты сможешь провести отделение через проезд к нему?

— Вражеская активность не ослабевает. Они двигаются беспорядочно и самый длинный интервал равен шести секундам.

— Вы можете вернуться и воспользоваться другим путём?

— Мы не можем вернуться. Там где мы прошли, экипаж направился к месту последней дислокации… И есть ещё проблема.

— Говори, — велел Гамос.

— Здесь Механикум, минимум когорта. Солдаты-роботы Лаксиан и манипулы Легио Кибернетики. Они в полной готовности, сенсоры активны.

— Твои предложения, сержант. Говори прямо.

— Сначала нужна диверсия, капитан. Что-то что привлечёт их внимание, но не поставит миссию под угрозу. Что-то вроде несчастного случая с тяжёлыми последствиями.

— Мы можем взорвать подъёмник главного бортового конвейера, — предложил Теофон. — Уронить его на пятьдесят палуб. Потенциально большие повреждения, но они не смогут понять, что они были преднамеренными, по крайней мере, пятьдесят — семьдесят минут.

— Моё отделение сможет добраться до шахты конвейера из нашего текущего местоположения, — ответил Гамос. — Продолжай, Аркад. Следующий шаг?

— Несмотря на диверсию, нам придётся устранить двух членов экипажа, прежде чем продолжить движение.

— Это большой риск. Почему?

— Потому что охранники стоят у вентиляционного выхода, где мы должны пройти.

— Ты собираешься убить обоих?

— Да, снайпер снимет первого сквозь решётку, одновременно мы выпрыгнем. Устраним второго и заберём с собой оба трупа.

— Отсутствие охраны заметят, даже если убийство пройдёт чисто, — возразил Теофон.

— Верно, — согласился Аркад. — Я считаю, что у нас будет не больше семи минут, прежде чем их отсутствие обнаружат.

— За это время вы должны добраться до главной цели и уничтожить её, — напомнил Гамос. — Вы справитесь?

— Да, — ответил Аркад после секунды раздумий.

— Хорошо, Аркад. Действуем по твоему плану.

— Спасибо, капитан. Это честь для меня.

Доступ к записи, загрузка.

Забота о чести многих легионов — фактор, который в данное время можно рассматривать, как слабость. Во время Великого крестового похода он сближал воинов вокруг единой цели и поддерживал идеалы, ради которых он предположительно вёлся. Теперь честь можно рассматривать только как недостаток тех, кто ещё привержен ей, и что более важно — преимущество, которым можно воспользоваться. Каждая функция должна служить, а не провоцировать нерешительность, когда требуется быстрое действие. И создавать сомнения, когда их недолжно быть вовсе.

Нижеследующее — точная иллюстрация этого недостатка.

Доступ к происшествию с “Когтем Орла”. Вокс-отрывок четыре. Воспроизведение записи. “Машина видит всё. Каждое деяние освещено в очах Машины”.

— Что-то беспокоит тебя, брат, — произнёс Теофон. — Я понял это по твоему молчанию, после слов Аркада о чести.

— Мы на середине задания, и ты решил, что это лучшее использование личной вокс-частоты?

— Я твой брат по крови и узам, Гамос. Мне нужно перечислить поля битв, которые мы разделили, чтобы заслужить право спросить, испытывает ли мой капитан невысказанные сомнения? Не думаю, что мне нужно просить об этом праве. Я уже заслужил его.

— Да, пожалуй, так.

— Не стоит сомневаться в Аркаде, брат. Он молод, вот и всё.

— Нет, не молод. Никто не остался молодым во время этой войны.

— Он никогда не участвовал в Великом крестовом походе. Он один из первых среди нас, кто знает только войну. Со временем все космические десантники станут такими, как Аркад. То, что в такое время он всё ещё думает о чести, должно давать тебе надежду.

— В том, что мы делаем, нет никакой чести. Только необходимость.

— Я знаю воинов в легионе, которые сказали бы, что честь вообще не для таких как мы. Они называют нас крадущимися в тенях и ассасинами.