13 диалогов о психологии - Соколова Е.Е.
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А.: Имеется в виду крупнейший представитель гуманистической психологии Карл Роджерс, основатель так называемой индирективной психотерапии, “центрированной на клиенте”. Что же касается жесткого противопоставления детерминизма и индетерминизма, то мне оно представляется не совсем корректным. Одно дело — предсказуемость и совсем другое — объяснение поведения только “свободной волей” человека, который — безо всяких на то причин — может выбрать все, “что пожелает”. Свобода выбора тоже подчиняется определенным закономерностям, то есть детерминирована. Другое дело, что это — особый тип детерминации. Очень удачное различение понимания детерминизма в естественнонаучной и гуманитарной парадигмах дал австрийский психолог Виктор Франкл.
В. Франкл: Человеческая свобода — это конечная свобода. Человек не свободен от условий.
Но он свободен занять позицию по отношению к ним. Условия не обусловливают его
полностью. От него — в пределах его ограничений — зависит, сдастся ли он, уступит ли он
условиям… В отношении проблемы свободного выбора это предохраняет от отрицания, с
одной стороны, детерминистских, механистических аспектов человеческой реальности, а с
другой — человеческой свободы в их преодолении. Эта свобода отрицается не
детерминизмом, а тем, что я, скорее всего, назвал бы панде-терминизмом. Иными словами,
реально противостоят друг другу пандетерминизм…
А.: То есть “всеобщий, всеохватывающий” детерминизм…
В. Франкл: … и детерминизм, а не детерминизм и индетерминизм [6, с. 77-78].
А.: Итак, детерминизм — слишком “выстраданное” понятие психологической науки, чтобы
от него отказываться (вспомни, кстати, Сеченова!). Другое дело, как его следует понимать.
Мне представляется, что его следует понимать широко, а не отождествлять с одним-
единственным видом детерминизма — с механической предопределенностью человеческого
поведения материальными условиями жизни человека, его “органическими причинами”.
Существуют и другие виды детерминизма как всеобщей связи явлений действительности, а
причинные связи — всего лишь один тип связей. Выделяют также и целевой детерминизм, то
есть обусловленность развития психики человека сознательно поставленными человеком
целями.
А.П. Стеценко: В этом случае … открывается возможность понять действительный статус психической реальности как реальности целезависимои, то есть существующей не “сама по себе”, а лишь в контексте порождаемых и решаемых человеком целей и задач его жизнедеятельности. Мир психического характеризуется тем, что в нем происходит не только воспроизводство каких-либо существовавших свойств, связей и отношений, но и постоянное порождение нового, в силу чего живое существо является не столько системой, встречающей раздражения, сколько системой, преследующей цели. Этот факт и учитывается при построении онтологии психической реальности как реальности целезависимои, подчиняющейся законам не причинно-следственной, а целевой детерминации [7, с. 46].
Диалог 10. Естественная или гуманитарная? Г. “Вещь” вообще — уникальная “личность”
А.: Еще одно различие между “естественниками” и “гуманитариями” в предметной области заключается в том, что “естественники” стремятся изучить как бы человека вообще, тогда как для гуманитарной парадигмы наибольший интерес представляет именно уникальность человека.
Т.А. Флоренская: Научно-исследовательская психология занимается изучением общих закономерностей психики “человека вообще”… Статистические методы в психологии “просеивают” то, что выходит за пределы “среднестатистического человека”. Факторный подход к изучению личности, методы тестирования основаны на том же “среднестатистическом” подходе (так, человек высокой нравственности может оказаться “лжецом” согласно опроснику, включающему исполнение нравственных норм, потому что у “среднестатистического” человека “такие бывает”) [2, с. 17-18]. С: Интересно, что это за тесты?
А.: В свое время поговорим и об этом. А пока второе крупное противопоставление “естественников” и “гуманитариев” в психологии — по методологии познания, которая определяется описанным мною выше пониманием различия в предметах изучения. Обратимся сначала к Дильтею, который противопоставлял объяснение в естественных науках описанию и “пониманию” как особым способам познания в психологии как “науке о духе”. Первой отличительной особенностью методологии “описательной” психологии Дильтей называет целостный подход к изучению сознания и поведения личности в отличие от элементаризма “объяснительной” психологии. 2. Методы психологии
A. Элементаризм — целостный подход
B. Дильтей: Объяснительная психология … хочет объяснить уклад душевного мира с его
составными частями, силами и законами точно так, как химия и физика объясняют строение
мира телесного. Особенно яркими представителями этой объяснительной психологии
являются сторонники
Естественнонаучная и гуманитарная парадигмы 455
психологии ассоциативной — Гербарт, Спенсер, Тэн, выразители различных форм
материализма…
Первым признаком объяснительной психологии … служит …ее синтетический и конструктивный ход. Она выводит все находимые во внутреннем опыте и его расширениях факты из однозначно определенных элементов [8, с. 258, 263].
А.: Я думаю, здесь больше не нужно никаких пояснений: мы много говорили о принципе элементаризма эмпирической и экспериментальной психологии сознания, которому позже гештальтпсихология противопоставила принцип целостности. Но гештальтпсихологи работали главным образом в рамках “естественнонаучной” парадигмы. Дильтей же говорит о необходимости целостного подхода в психологии как науке о духе. В. Дильтей: Понятие описательной и расчленяющей психологии добыто нами из самой природы наших душевных переживаний, из потребности в непредвзятом и неизвращенном понимании нашей душевной жизни…
Психология должна пойти путем, обратным тому, на который вступили представители метода конструктивного. Ход ее должен быть аналитический, а не построительный. Она должна исходить из развития душевной жизни, а не выводить ее из элементарных процессов… Предметом ее должны являться развитой человек и полнота готовой душевной жизни. Последняя должна быть понята, описана и анализирована во всей цельности ее… [8, с. 266-267].
С: В чем же разница с гештальтпсихологией? А.: Сейчас поймешь.
В. Дильтей: Нельзя не пожелать появления психологии, способной уловить в сети своих описаний то, чего в произведениях поэтов и писателей заключается больше, нежели в нынешних учениях о душе, — появления такой психологии, которая могла бы сделать пригодными для человеческого знания, приведя их в общезначимую связь, именно те мысли, что у Августина, Паскаля и Лихтенберга производят столь сильное впечатление… К разрешению подобной задачи способна подойти лишь описательная … психология… Ибо психология эта исходит из переживаемых связей, данных первично и с непосредственной мощью… [8, с. 261-262].
А: Ключевым словом здесь является “переживание”.
В. Дильтей: В переживании взаимодействуют процессы всего душевного склада. В нем дана связь, тогда как чувства
Диалог 10. Естественная или гуманитарная?
доставляют лишь многообразие единичностей. Отдельный процесс поддерживается в переживании всей целостностью душевной жизни, и связь, в которой он находится в себе самом и со всем целым душевной жизни, принадлежит непосредственному опыту. Это определяет также природу понимания нас самих и других. Объясняем мы путем чисто интеллектуальных процессов, но понимаем через взаимодействие в постижении всех душевных сил…
Из всего вышесказанного вытекает дальнейшая основная черта психологического изыскания, а именно та, что изыскание это вырастает из самого переживания и должно постоянно сохранять в нем прочные корни для того, чтобы быть здоровым и расти [8, с. 268-269]. С: Опять возврат к переживанию, а не опосредствованное познание, которое только и является научным, как ты мне недавно доказывал. Когда-то ведь и я говорил, что переживание — это и есть истинное знание: тот, кто не любил никогда, не поймет, что такое любовь…
Б. Монологичность объяснения — диалогичность понимания
А.: Смотря как понимать “переживание”. В рамках гуманитарной парадигмы в психологии, действительно, были попытки возврата к старому понятию переживания как непосредственного познания свойств своей психики. Но ведь можно понимать переживание иначе: как особый способ познания человеком других, самого себя и человеческих отношений в ходе постоянных диалогов друг с другом. И здесь мы затронули уже второе различие двух парадигм в области методологии. Опять воспользуюсь выражением Бахтина: он говорит о своего рода “заочной правде”, о человеке в естественнонаучной психологии, которую можно “подсмотреть, определить и предсказать помимо его воли” [9, с. 255]. Однако «правда о человеке в чужих устах, не обращенная к нему диалогически, то есть заочная правда, становится унижающей и умерт-вляющей его ложью, если касается его “святая святых”, то есть “человека в человеке”» [9, с. 256].
