Наследие исполинов. Никто, кроме нас - Владимир Николаевич Васильев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Странные иногда сверху поступают приказы. Взять этот же случай. На кой ляд, спрашивается, охранение, если оно болтается на орбите, в то время как охраняемые ковыряются на поверхности планеты? Получается, что Эберхартер охранял искателей от угрозы извне, из космоса, а не от аборигенов? В итоге внутреннюю угрозу все дружно прохлопали. Уповали на неожиданность и техническое превосходство. И допрыгались. А казалось бы — вспомни историю, вспомни, как на месте аборигенов Тахира были сами земляне! Как тогдашний союз высокомерно полагал людей дикарями и как получал, бывало, от упомянутых дикарей по сусалам по полной программе. На Волге, на Пламмере-12, в окрестностях многострадальной Тау Хромой Черепахи…
История имеет свойство повторяться. И всегда развивается по спирали.
— По спирали, — пробормотал Саня. — Все по спирали…
И — очень непоследовательно и не ко времени мысленно скаламбурил:
«Удачу — поспирали. Сон — поспирали. Жалованье, того и гляди, тоже сопрут…»
Абсолют, не в пример Сане, выглядел свежим и бодрым. Лишь красноватые и едва заметно припухшие глаза главаря «хозчасти» свидетельствовали, что бойцам невидимого фронта тоже не приходится отлеживать в безделье бока.
— Все собрались? Кого еще ждем? — справился начальник штаба флота и одновременно ученик адмирала Фисуненко Григорий Харшавин, кап-ком, как именовали на флотах капитан-командоров. Референт-ординарец тут же услужливо зашептал что-то ему на ухо.
Фисуненко мрачно оглядел собравшихся в зале заседаний, особенно тех, кто расположился за низким круглым столом.
Тут присутствовали и научники, и искатели в лице Сани с Шулейко, и руководство базы — пара неотличимых друг от друга цоофт, и глава пилотов азанни, и первейший водолаз-свайг, и охрана (Эберхартер с заместителем), и незнакомые Сане верзилы, одетые пестро и разношерстно.
С полминуты Фисуненко и Харшавин шептались; потом адмирал сделал знак Абсолюту, и тот, обойдя вокруг стола, приблизился. Фисуненко стал что-то выспрашивать у Абсолюта; Саня совершенно отчетливо прочел ответы по губам: сначала «Да», потом решительное «Нет!».
Наконец за столом воцарилась тишина, и Харшавин церемонно встал.
— Уважаемые господа союзники, господа офицеры! Времени у нас не так много, поэтому заранее прошу не затевать бесплодных дискуссий. В ближайшее время нам предстоит решить: каким именно способом мы проинформируем правительство Клондайка о своих претензиях на захоронение. По мнению большинства ответственных лиц, не только находящихся здесь, но и из числа руководства доминанты, претензии наши должны носить ультимативный характер и должны быть высказаны с позиции силы, хотя это и противоречит многочисленным актам межрасового права и некоторым уложениям кодекса высших рас. Собственно, вариантов у нас немного: обращение по местной информационной сети, по местной трансляционной сети, предпочтительнее в видеорежиме, письменная нота. Вот, пожалуй, и все.
— Телевидение не пойдет, — сухо заметил Абсолют. — Дело должно решиться на высшем уровне, без огласки, шума и неизбежной паники в народе. Так что второй вариант отбраковывается сразу.
— На сеть я бы тоже сильно не рассчитывал, — подал голос кто-то из научников. — Ручаюсь: если наш ультиматум поступит из сети, местный президент, а точнее, его команда, сначала сочтут это глупым розыгрышем или банальным хулиганством. Ну, или провокацией кого-либо из соседей на худой конец.
— Тогда остается старый как мир, тысячелетиями проверенный вариант, — развел руками Харшавин. — Парламентер. Живой и зримый парламентер. Желательно в сопровождении соответствующего эскорта.
— Думаете, его к президенту подпустят? — проворчал Эберхартер с сомнением. — Там же охрана, телохранители, то-сё…
— А вот это уже должно волновать собственно парламентера. Нас же должно волновать другое: выбор такого парламентера, который прорвется через любые кордоны.
Фисуненко с неудовольствием покачал головой, одновременно поджав губы.
— Что такое, Дмитрий Степанович? — напрягся Харшавин.
Некоторое время адмирал глядел в столешницу, потом поднял тяжелый взгляд на присутствующих:
— Детство какое-то… — сказал он глухо. — Несерьезно.
— Действительно, — поддержал его Абсолют. — Не забывайте, мы же пираты, подонки без чести и совести. Давайте прикинем: как на нашем месте поступили бы настоящие пираты?
— Что тут думать? — Галакт-свайг шевельнул роскошным цветным гребнем на голове. — Долбанули бы по всем кораблям в районе захоронения, шарахнули бы по побережью, чтоб распугать туристов… И спокойненько разрабатывали бы само захоронение. Кто суется — со всех калибров, без расспросов и сентенций…
«Ишь ты! — подумал Саня. — Разошелся! Хотя понять можно: сам свайг не военный, а уже потерял подчиненного».
— Ага, — ответил Фисуненко, не скрывая иронии. — А президент местный тем временем отдает приказ «ядерная атака» и на шельф валятся атомные бомбы, которые мы, между прочим, сбить-то еще можем, да только поможет ли это нам?
— Между прочим, тоже выход, — вновь встрял представитель научников. — Ну, взрыв, ну и что? А то наши персональные комплекты не позволяют полноценно работать в эпицентре взрыва!
— Но не в момент же взрыва! — возразил Харшавин.
— Не в момент, — подтвердил научник. — Сразу после. Местные после взрыва в интересующий нас район ни в жизнь не сунутся. Что и требуется.
— А если они не станут сбрасывать бомбы, что тогда? — резонно вопросил Фисуненко.
— Тогда вообще проблем нет. Периметр, наружная техноблокада, желательно прикрытие крейсера сверху. Можно двух, — меланхолично ответствовал научник.
Попросил слова представитель руководства базы, галакт-цоофт:
— Я что-то не пойму, мы хотим выглядеть красиво или хотим добиться успеха? — защелкал и засвистел он в нагрудный транслятор, воспроизводящий птичью речь в виде стандартного синтезированного интера. — Зачем нам местный президент? Неужели мы не можем просто прийти и взять, по праву содружества сильных и развитых рас? К чему оглядываться на дикарей?
— К тому, уважаемый коллега, — мягко пояснил Абсолют, — что в случае успешных переговоров с правительством Клондайка мы сможем обойтись без столь нежелательного шума. Наша задача — сделать все максимально тихо и незаметно, чтоб ни бит информации не просочился к имперцам. Устроить тут бойню с ядерными взрывами — значит чуть ли не открытым текстом выдать местоположение захоронения. И не надо говорить, что шат-тсуров в этой галактике нет. Зато тут есть несколько тысяч фактически отрезанных от дома исследователей и несколько десятков тысяч солдат, среди которых вполне могут оказаться вражеские агенты.
— В общем, — неожиданно для себя выпалил Саня, — придется…
За столом мгновенно стало тихо; все присутствующие обратили взгляды на новоиспеченного бригадира искателей.
— Продолжайте, продолжайте, — велел Фисуненко запнувшемуся Сане.
— Придется украсть президента, доставить его сюда, дабы воочию убедился, что это не розыгрыш и не
