Фюрер как полководец - Николай Баженов

Впрочем, и боевой дух итальянских солдат, уцелевших после бойни на Дону, упал до невозможности, и использовать их на фронте все равно уже было бессмысленно. Даже для борьбы с партизанами они годились слабо. В итоге в марте Муссолини принял решение отозвать все свои части на родину. 22 мая из Гомеля отошел поезд с последними итальянцами. Им еще крупно повезло, что Гитлер не распорядился отправить их в Италию пешком…

Эти события вкупе с капитуляцией в Тунисе еще больше увеличили пропасть между союзниками и непонимание между ними. Гитлер призывал Италию к тотальной войне на уничтожение, а Муссолини искал возможность для выхода из войны, продолжение которой грозило крахом фашистского режима. Дуче в течение весны неоднократно предпринимал попытки склонить фюрера к переговорам со Сталиным и переключить усилия на Средиземноморье. Это и неудивительно, так как в отличие от Германии война уже вплотную подошла к его стране, и не сегодня – завтра могла состояться высадка союзного десанта. Однако Гитлер упрямо утверждал: «С Москвой мира быть не может, и следует добиваться решения на поле боя». Он категорически требовал от Муссолини мобилизации всех сил для продолжения борьбы.

На настойчивые просьбы помочь итальянской армии фюрер тоже неоднократно отвечал отказом. Он настаивал на сосредоточении максимального числа войск против СССР и обещал в ближайшее время нанести решающий удар на Восточном фронте.

После провала операции «Цитадель» и произошедшей одновременно с этим высадки союзников на Сицилии положение держав «Оси» еще более осложнилось. В поисках выхода из создавшегося положения 19 июля в Фельте, на севере Италии, была организована еще одна встреча Гитлера с Муссолини. Однако она не дала никаких результатов, а уже через шесть дней дуче был отстранен от власти и арестован по приказу короля Италии Виктора-Эммануила. После длительных переговоров с англо-американскими представителями новое итальянское правительство во главе с престарелым маршалом Бадольо 3 сентября приняло условия капитуляции, продиктованные противником.

Гитлер очень нервно отреагировал на это известие. По свидетельству очевидцев, он кричал и бушевал, называя итальянцев предателями и изменниками: «Муссолини оказался слабее, чем я думал… Мы никогда не могли положиться на итальянских союзников, и думаю, одним нам будет легче победить, чем с этим невменяемым народом. Из-за них мы лишились престижа и потерпели настоящее поражение, а успехов они нам не принесли!» Выход Италии из «Оси» привел к ослаблению блока сателлитов Германии, положив начало его постепенному распаду.

Однако просто так сидеть сложа руки немцы тоже не собирались. В ответ на подписание сепаратного мира итальянцами германские войска немедленно приступили к разоружению итальянской армии и флота, за короткое время взяв под контроль большую часть территории страны. Попытки сопротивления со стороны бывших союзников жестко пресекались, вплоть до расстрелов. Так, когда 9 сентября 1943 г. основные силы итальянского флота отправились сдаваться на Мальту, немецкие бомбардировщики атаковали их в проливе Бонифачо, между Корсикой и Сардинией. Прямым попаданием двух радиоуправляемых бомб был уничтожен флагман линкор «Рома». От страшного взрыва он разломился пополам и быстро затонул. Погибли 1254 человека, в т. ч. командир эскадры адмирал Бергамини. Еще одна бомба попала в линкор «Италия», но тот, несмотря на тяжелые повреждения, остался на плаву[85]. Это была своеобразная и довольно эффектная месть итальянцам за их бездействие, трусость и предательство.

Румыния

Руководство Румынии, вступая в войну против СССР, рассчитывало таким образом удовлетворить свои притязания на значительную часть украинской территории. Эти надежды усиленно подогревал и Гитлер, который при этом подчеркивал, что их осуществление зависит от степени участия румын в войне.

Поначалу румынским войскам отводилась весьма скромная роль. Они должны были поддерживать действия группы армий «Зюд», а потом, временно, до окончания войны, нести на юге России оккупационную службу. В первые месяцы все развивалось именно так, и казалось, полная победа над Советами близка. А после взятия Одессы – главной стратегической цели для румынской армии – диктатор Антонеску, фактически управлявший страной, вообще объявил, что «фактически война победоносно завершена». После этого румынский генштаб даже приступил к сокращению армии.

Однако все изменилось уже 14 августа, когда фюрер потребовал участия румынских войск в боевых действиях уже за Днепром. Антонеску, который 21-го числа произвел сам себя в маршалы, не особо задумываясь, дал согласие. В результате к концу осени численность румынских войск в России увеличилась до 700 тысяч человек. Конечно, определенные сомнения относительно союзников у Гитлера имелись. Еще 16 июля он заявил в своей главной квартире: «Наши отношения с Румынией сейчас хороши, но кто знает, как они сложатся в будущем? Поэтому надо быть готовым ко всему». 26 февраля 1942 г. во время ужина в «Вольфшанце» фюрер беспокоился за своего союзника: «Румыния! Если теперь с Антонеску что-нибудь случится, кто придет на его место? Я с ужасом думаю об этом. Король просто грязная свинья… Румынский крестьянин – это скотина несчастная»[86].

После провала операции «Барбаросса» многим, в том числе и Антонеску, стало ясно, что теперь до конца войны далеко. Ему пришлось объявить своей армии: «Наш долг состоит в ведении войны до конца». Между тем Германия, готовясь к новой летней кампании, усилила нажим на своих европейских союзников, требуя от них новых военных контингентов, увеличения выпуска военной продукции, поставок сырья и продовольствия. При этом специально поощрялся дух соперничества, кто внесет больший вклад в общее дело. Антонеску, который хотя и считался главнокомандующим, а фактически являлся нацистской марионеткой, тоже не стал скупиться и обещал Гитлеру довести численность своих войск до 26 дивизий. В итоге все эти части были в основном сведены в 3-ю и 4-ю армии и включены в состав группы армий «Зюд».

Во время операции «Блау» румынские войска совместно с немцами дошли до Волги и Кавказа. Впрочем, на направлениях главного удара они не использовались, в основном прикрывая растянутые фланги. В разгар наступления в сентябре 1942 г. фюрер поучал Антонеску: «Германия и ее союзники сидят все вместе в одной лодке, которую никто не может покинуть по пути».

Поражение Вермахта под Сталинградом привело к фактическому разгрому обеих румынских армий. По мнению многих специалистов, этот удар потряс Румынию даже больше, чем Третий рейх. Для маленькой страны потеря 18 дивизий и 200 тысяч человек была настоящей катастрофой. Все это, с одной стороны, обострило отношения между союзниками, а с другой, вывело на передний план разногласия в румынском военном руководстве, до этого остававшемся относительно единым. Большинство генералов стали высказываться за отзыв оставшихся дивизий с Восточного фронта. Сам Ион Антонеску по этому поводу сказал: «Германия проиграла свою войну. Нужно не допустить, чтобы и мы ее проиграли».