Время, Люди, Власть. Воспоминания. Книга 1. Часть 2 - Никита Хрущев

Не просто "наша взяла"! Но мы уже близки к завершению войны, к полному разгрому гитлеровской армии; к нашему вступлению в Берлин, к победе! Это была награда нам за страдания, перенесенные страной ранее. Я вернулся в Киев. Командующий войсками 1-го Белорусского фронта Жуков[311] мне тогда часто звонил. Мы поддерживали с ним дружеские связи. Он радовался по телефону: "Вот такой-сякой Гитлер, скоро я его в клетку посажу и привезу тебе. Когда буду его доставлять в Москву, то пошлю через Киев, чтобы ты тоже на него посмотрел". Я со своей стороны желал Жукову успеха и радовался вместе с ним. Я был уверен, что если командует войсками Жуков, то их наступление прочно обеспечено. Когда Германия капитулировала, Жуков мне опять позвонил: "Не могу выполнить своего обещания: погиб этот гад, и труп его сожгли. Мы нашли труп обгоревшим".

С Коневым я тоже разговаривал тогда по телефону, и он тоже рассказывал мне о своих делах. Но в это время я имел большую связь с Жуковым, чем с Коневым, потому что личные отношения у меня с Жуковым были более близкими. С Коневым я познакомился только во время войны, а до войны я его видел только один раз. Жуков же был командующим войсками Киевского Особого военного округа. Мы с ним встречались и по службе, и на дачу ко мне он заезжал, и на охоту мы ездили вместе. Так что у меня сложились с ним добрые отношения. Я относился к нему с большим уважением и высоко ценил его как командующего. Он заслужил того. Когда завершилась великая эпопея войны народов СССР против гитлеровского нашествия, смешались воедино радость от уничтожения врага и высокое чувство морального удовлетворения от нашей победы. Фраза из Священного писания, когда-то повторенная Александром Невским: "Кто с мечом к нам придет, от меча и погибнет", - в то время была у всех на устах и наконец-то воплотилась в жизнь в результате нашей победы. Когда я узнал, что Германия капитулировала, радость моя была невероятной. Да и все у нас радовались. Это многократно описано, и я лучше не скажу, чем было рассказано писателями и художниками о том, что имело место в Москве на Красной площади. Военных там буквально душили в объятиях радости.

Победа! Всеобщее ликование! Целовались, обнимались, торжествовали. Я тоже переживал все это. Хотя я хорошо знал Сталина и то, на что могу рассчитывать в ответ, но спешил позвонить ему и поздравить и его с победой. Позвонил. Меня быстро соединили, и Сталин снял трубку. Я его поздравляю: "Товарищ Сталин, разрешите поздравить Вас с победой наших Вооруженных Сил, с победой нашего народа, с полным разгромом немецкой армии", и пр. Уж не помню дословно, что я тогда говорил. И что же? Сталин сказал мне в ответ какую-то грубость. Вроде того, что отнимаю у него время, обращаясь по такому вопросу. Ну, я просто остолбенел. Как это? Почему? Очень я тогда переживал и ругал себя: зачем я ему позвонил? Я ведь знал его характер и мог ожидать чего угодно.

Знал, что он захочет показать мне, что происшедшее - уже пройденный этап, что он думает уже о новых великих делах. Поэтому, мол, чего там говорить о вчерашнем дне? Он теперь ломает себе голову о завтрашнем дне. Я считаю, что это была актерская игра. Сталин очень умело и хорошо играл такую роль. А поскольку он был к тому же грубый человек (не я первый говорю о его грубости: еще Ленин, который отлично его знал, в своем завещании упомянул о грубости Сталина, о его нетерпимости), то вот так и получилось. Я потом долго переживал происшедшее. Как же так? Что же он, действительно лишен всякого чувства радости? Или притворяется? Но ведь не лишен он чувства страха! Я видел, в каком состоянии находился Сталин в первые дни войны. Он тогда был совершенно деморализован: какая-то бесформенная протоплазма. Он чуть не отказался от своих постов, от активных действий. А членам Политбюро высказал такие слова: "Ленин создал наше государство, мы же его про... Все погибло. Я ухожу". Сел в машину и уехал из Кремля к себе на дачу. Потом за ним поехали туда, как рассказывал мне позднее Берия, уговаривали его, призывали, чтобы он обрел прежние силы и приступил к деятельности, потому что победа возможна, не все потеряно, у нас остались еще огромная территория и большие ресурсы. И вот наконец долгожданная победа! Но сейчас он вроде бы не радуется. Показывает: "Что это ты меня поздравляешь? Я-то заранее знал, что именно так будет". Однако я-то видел его и в другой ситуации и твердо знал, что он в свое время так не думал, а думал даже хуже, чем лица из его окружения. А тут он теперь такое отмочил коленце: не принял поздравления...

ПОСЛЕВОЕННЫЕ РАЗМЫШЛЕНИЯ

На 24 июня 1945 г. в Москве был назначен Парад Победы. Я тоже приехал в Москву. Мне хотелось посмотреть, как пройдут войска по Красной площади, порадоваться вместе со всем народом в столице нашей Родины. Не помню, звонил ли мне Сталин, чтобы я приехал, или же я сам просто взял да поехал. Прибыл к нам Эйзенхауэр. Он тоже стоял тогда на Мавзолее. В тот раз я впервые встретился с Эйзенхауэром, в ту пору еще не президентом США, а верховным главнокомандующим силами союзников в Западной Европе. Как прошел парад, не мне сейчас описывать. Его видели многие, он запечатлен в кинокартинах и художниками. Это действительно был парад большой радости. Потом Сталиным был дан обед. Там находился и Эйзенхауэр, и все наши видные военные. Английского командующего, кажется, не было. У Сталина сложились хорошие отношения с Эйзенхауэром и еще лучше с Рузвельтом. С Черчиллем же были плохие отношения и очень скверные с Монтгомери[312]. Сталин относился к нему плохо, и я считаю, что для того имелись у Сталина большие основания. Хочу высказать здесь свою точку зрения на наши взаимоотношения с союзниками, с которыми мы вместе воевали против гитлеровской Германии. Франция почти не воевала после 1940 г., а вскоре после своего освобождения вышла из масштабной войны в связи с ее окончанием.

Реально оставались боевыми союзниками на протяжении 1941 - 1945 гг. США и Англия. Я считаю, что большую роль в ходе войны сыграл Черчилль. Он понял угрозу, нависшую над Англией, и делал все, чтобы натравить немцев на Советский Союз, втянуть СССР в войну против Германии. А когда Гитлер счел возможным напасть на нас, Черчилль первым заявил, что Англии необходимо заключить договор с СССР, чтобы объединить наши военные усилия. Сталин поступил правильно: он принял это предложение, и установились соответствующие контакты, которые были оформлены договорами. Спустя какое-то время вступили в войну США. Сложилась коалиция трех великих держав: Советского Союза, США и Англии. Япония выступила в конце 1941 г. против США, Англии, Нидерландов и других стран, которые имели свои колонии в Азии и на Тихом океане. Тут уже мы получили военное облегчение, смогли использовать наши войска с Дальнего Востока и обрели уверенность в том, что Япония не будет воевать против нас. Теперь наш Дальний Восток уже не находился под непосредственной угрозой. Это создавало возможности для маневра, для лучшего использования наших вооруженных сил, хотя и тогда мы должны были учитывать возможность какого-то удара со стороны Японии. Япония же вначале успешно наступала и была уверена, что скоро добьется решающей победы. Но это были "неразумные победы", и, когда она застряла в войне и американцы остановили ее продвижение, стало видно, что Япония не в состоянии организовать нападение на Советский Союз.