В руках Ирбиса - Елена Ласк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Благодаря тебе, он чуть не получил на это законное право. Хорошо я был рядом, когда этот мудак полез к тебе разбираться и только поэтому он отделался лёгким сотрясом, а ты словесной поркой от Царя. Я же объяснял, что тебе достаточно просто взглядом показать с кем надо разобраться и я сам всё сделаю, когда надо по закону, когда надо по понятиям.
– Я предпочитаю другие методы, без членовредительства с которого ты начинаешь разбираться.
– Эту часть тела я никогда не трогаю.
– Приличия соблюдаешь?
– Ты сейчас договоришься. Признавайся, что задумала?
– Ничего. Хочу знать, ты бы ради понравившейся девушки мог устроить фейерверк или что-то похожее на него?
– Нахуя? – Сколько чистейшего искреннего непонимания всего в одном слове.
– Чтобы впечатлить её, сделать приятное.
– Чтобы впечатлить бабу и сделать ей приятно, мне не нужно пускать кучу бабла в воздух. Я фейерверки устраиваю иначе, до искр из глаз. – Уставилась на Шмеля, наблюдая как его распирает гордость от мыслей о собственных способностях.
– Не боишься, что когда-нибудь закоротит?
– У меня хорошие предохранители.
– А если бы я попросила, ты бы устроил для меня фейерверк? – Попыталась вернуть разговор в нужную мне колею.
– Ник, с тобой у нас фейерверка никогда не будет. – От мыслей об этом Шмеля почему-то передёрнуло, как от ванильных шашлыков Гэндальфов.
– Не надо мне напоминать в очередной раз, что как женщина я тебя не привлекаю. – Не то чтобы я расстроилась, но его искренняя неприязнь в последнее время меня задевает всё больше.
– Никуль, только не загоняйся снова. Ты охуенная, а с тех пор как ты очухалась и втянулась в религию Стеллы красиво упаковываться, я заебался отслеживать, чтобы рядом с тобой всякие фитиля не искрили. На тебя, сука, даже Грач засматривался, я реально очканул, когда словил его взгляд на тебе, думал всё, пиздец, он же отморозок, его только кончать что б отъебался, вовремя Царь его повысил.
– После твоей фееричной речи не могу не спросить, что значит твоё «даже Грач», особенно меня интересует «даже».
– «Даже» – потому что у него есть стандарты, в которые ты не вписываешься, трахает он исключительно высоких блондинок.
– Шмель, фу! Можно было просто сказать, что я не в его вкусе, к тому же он тебя уже опередил с этой информацией.
– Ты расстроилась? Мне с ним поговорить? – Убрал руки с руля, чтобы размять кулаки.
– Нет! – Шмель заржал на всю машину, смакуя мою реакцию. Ненавижу, когда он так делает, потому что не понимаю серьёзно он или шутит. – Ну а кроме битья морд ты способен на красивые жесты? Фейерверк, например, как на свадьбе Верещагиных. Если бы я попросила, сказала, что хочу.
– Никуль, ты же знаешь, для тебя всё что угодно. – Моментально заулыбался и почему-то выдохнул с облегчением. – Хочешь прямо сейчас организую?
– На мой день рождение хочу.
– Замётано.
Мне не удалось построить разговор так, чтобы понять причастен ли Шмель ко взрыву машины Кирилла, но внутри всё равно сформировалось ощущение, что я ошиблась, подумав на него. Не тот он человек, который будет ждать пафосного момента, чтобы преподнести свой «подарок» и заявить о себе, у него всё просто, решил – сделал. В случае со взрывом всё было продумано настолько, чтобы только я поняла его смысл и смогла оценить.
Глава 61
Меня разбудили голоса. Спросонья не сразу разобрала откуда они доносятся, пока глаза не резанул свет телефона, лежащего на второй половине кровати. Сначала решила, что это видео операции на головном мозге, которое начала смотреть перед сном, но на экране отображалась непонятная картинка.
– Как ты узнал?
– Со счёта Ники прошла транзакция на крупную сумму, которую провели пока она находилась в лазарете Гордеева. Я подумал, что деньги украли, но когда удалось отследить получателя, всё оказалось гораздо интереснее. Макар надавил на Кнопку, ей пришлось признаться отцу, что Ника оплатила моими деньгами.
– Долго не сознавалась.
– Ника взяла с Клавы слово, что она никому не расскажет об этой услуге.
– Как Ника отреагировала, узнав, что Ирбиса допрашивали в связи с подозрением в изнасиловании?
– На это – никак. Она знает гораздо больше, чем осталось в материалах дела, то что в них не фигурирует. Например, что одна из потерпевших указала на него. Она целенаправленно искала её показания.
– Откуда? Десять лет назад мы всё зачистили.
– Это мы можем узнать только от неё. Больше я хочу знать, почему она ни разу об этом не спрашивала, никогда не упоминала о том, что ей известно.
– Думаю, что это мы тоже можем узнать только от неё.
– А я думаю, что она не должна узнать больше, чем знает сейчас.
– Царь, даже если Ника продолжит копать, Ирбис чист, мы уничтожили все доказательства, указывавшие на него.
– Проверь всё ещё раз. У Ники не должно остаться сомнений, что Кирилл был непричастен к изнасилованию. Не должно остаться ничего.
– Людей, которые всё знают тоже?
– Клим, ты меня понял.
Голоса стихли, телефон погас, оставив меня в темноте. Я сопротивляюсь тому что услышала, отказываясь понимать, пока затвердевшее осознание не обрушилось на меня, раскалывая основу созданного моей больной головой образа. Долго не могла пошевелиться и задышать, пока не почувствовала, как скатываются слёзы по щекам. С трудом протолкнула в себя воздух, сжала до боли кулаки, чтобы убедиться что не сплю, что услышала этот разговор наяву. Чуть придя в себя схватила телефон и набрала Ирбиса, поддавшись самому первому порыву выговориться, чтобы избавиться от ненависти к чувствам внутри себя, которые так долго оправдывала. Следующей волной меня накрыл гнев, потому что его телефон был выключен, а когда гнев прогорел, осталась удушающая опустошённость. Не чувствуя тела сползла с кровати и направилась прочь из комнаты.
Ночным воздухом дышать было легче. Я села на ступеньки у входа и долго смотрела в пустоту перед собой. Так продолжалось, пока я не почувствовала как меня накрывает знакомая уверенность в том, что он не виноват. Странное, непонятное, ничем не подкреплённое чувство, идущее откуда-то изнутри, причём оно стало ещё сильнее со дня, когда я услышала в первый раз в чём когда-то обвиняли Кирилла.
– Это невыносимо. – Услышала свой сдавленный голос, не понимая, что со мной происходит. Даже с учётом того, что с психикой у меня не всё в порядке, подобное уже слишком, запредельно неадекватно.
– Что ты делаешь на холодных ступеньках?
Вздрогнула, услышав голос Виктора, хриплый ото сна. Он спустился по ступенькам и встал напротив меня. Я почему-то была уверена, что его нет дома, что он сейчас где-то вместе с Климом и то, что я услышала из телефона было чем-то вроде трансляции, но Виктор явно только что поднялся с кровати и даже толком не проснулся: волосы взъерошены, майка кое-как заправлена в спортивные штаны, лицо помятое.
– Очередной кошмар.
– Расскажешь?
– Как всегда нет.
– Я думал, что тебе
