Ледяная Королева - Майя Ахмедова

Постепенно угомонились все. Парни, что-то бурно доказывая друг другу, хлопотали возле наших непарнокопытных друзей, а я, снова в положении «сенсоры наголо», на полусогнутых двинулась вперед, стараясь даже дышать потише и держаться тени. Почему? Очень просто — ощущение неведомой опасности почти осязаемо висело в стылом воздухе, заставляя «картинку» сильно рябить, и давило так, что коленки подгибались…

Под лапами скрипел уже не снег, а крупная галька, вся в каких-то странных белесых пятнах-изъязвлениях. Я вышла на берег небольшого — взглядом окинуть — озера и задумчиво прищурилась на окружающий пейзаж, чутко поводя ушами. Вроде бы вполне привычный, даже слегка поднадоевший ландшафт: горы, горы и горы. Заснеженные и заледенелые, лишь кое-где темнеют утесы, настолько продуваемые и острые, что снег на них просто не удержался. И среди этой монотонности — ущелье, напоминавшее по форме прямоугольный треугольник с неравными сторонами. Примерно две трети его занимает озеро, в самом остром углу выделяется естественным гранитным цветом скала с пещерой, из которой мы вышли на каменистый пляж.

По свинцово-серой поверхности озера ветер гонит мелкие частые волны, которые с еле слышным поплескиванием достигают берега. И тишина. Но не спокойная и безмятежная, как можно было бы ожидать в таком пустынном уголке, а глухая и давящая, по крайней мере для меня. На мой вкус, тут вообще что-то было сильно не так… И вдруг я поняла, что именно — полное отсутствие всякого присутствия! В том смысле, что, кроме нас, вокруг не было ничего живого. Ни птиц, ни деревьев, ни травы, ни раковин среди камней…

Я торопливо запустила «поисковую сеть» в толщу темной прозрачной воды, прочесала подозрительный водоем вдоль и поперек и получила изумительно четкую картину всех неровностей абсолютно пустого дна. Хоть бы для смеха мелькнула рыбешка или пучок водорослей! Даже мелких рачков или червей не обнаружилось, так же как и любой другой живности в активном, спящем, трупном или хотя бы остаточном состоянии… Это настолько не укладывалось в рамки моих привычных представлений, что я медленно попятилась от кромки воды, чувствуя, как поднимается дыбом шерсть на загривке.

Заливистое конское ржание, заставившее меня сильно вздрогнуть, прокатилось по ущелью почти осязаемой волной, отражаясь от обледеневших скал. Мой караковый строптивец не сошелся характером с принцем и решил это лишний раз продемонстрировать именно сейчас, когда Дину что-то понадобилось в седельной сумке. Агат вырвал повод и, задрав хвост, бодрым галопом пронесся по мелководью. Поднятая им туча брызг окатила и меня. Я сердито зарычала на него, и он с недовольным фырканьем повиновался — выбрел на сухое место неподалеку и встал, с напускным смирением потупив хитрые глаза.

Я поспешила отряхнуться и машинально проводила взглядом летящие брызги. От увиденного у меня свело холодом желудок: мелкие капельки живо собрались в более крупные и целеустремленно покатились к озеру, бодро выбираясь из ямок и огибая камни. Я проследила их перемещение, взглянула на озеро и не поверила глазам. Впору было усомниться в состоянии своего рассудка — вода, безмятежно-спокойная и прозрачная каких-то пять минут назад, сейчас потемнела, пронизалась тонкой сеткой ветвистых сине-фиолетовых прожилок и загустевала с каждой секундой…

Окрестные скалы повторно содрогнулись от мощной звуковой волны — в этот рык я вложила всю силу голосовых связок.

— Назад!!!

Я обернулась на крик. Два жеребца, беспокойно прядая ушами, стояли у входа в пещеру, послужившей нам воротами в это благословенное местечко, а Ворх, пятясь, тянул за повод Агата с явным намерением приплюсовать его к их компании. Дин, бледный как привидение, в рубашке нараспашку, несся по берегу огромными прыжками. Добежав, легко, будто котенка, отшвырнул меня назад и встал у самой кромки воды. Впрочем, на воду это было уже не очень-то похоже…

Я с размаху приземлилась на каменистую осыпь и невольно зашипела от боли, но происходящее быстро заставило меня забыть о подобных мелких неприятностях. «Озеро», слабо фосфоресцируя, пульсирующими толчками вспухало бугристым куполом, как будто в тарелке с черничным желе кто-то вздумал надуть воздушный шарик. Непонятная субстанция отступала все дальше, обнажив пару десятков метров крупной влажной гальки, потом вдруг с каким-то гулким булькающим урчанием выбросила вверх несколько языкоподобных выростов.

Дин вскинул скрещенные руки и проговорил-прошипел длинное слово, состоящее, как мне показалось, из одних согласных звуков. Воздух над нами заметно потемнел, несмотря на ясное небо и довольно ярко светившее солнце, хоть и ушедшее наполовину за лесистый хребет. Желеобразная тварь всколыхнулась круговыми волнами и еще сильнее подобралась, как перед прыжком. Дин медленно развел руки и выдал еще более длинный набор шипящих и клокочущих звуков. Пространство между ними пошло крупной рябью, в которой вполне явственно угадывались мелкие золотистые искры. Воздух во всем ущелье словно бы сгустился и весьма неохотно затекал в легкие, заставляя дышать в несколько раз чаще обычного.

Я, не сводя взгляда с этого поединка, медленно двинулась вперед. Соваться в гущу событий, разумеется, не стала, остановилась в паре метров справа и чуть позади принца, сканируя местность и напряженно ловя каждый звук — мало ли еще какие сюрпризы таит сей славный уголок здешней природы!

Чокнутое желе меж тем потемнело до густо-фиолетового с черными прожилками цвета и неожиданно сменило тактику, решив поиграть в цунами. По всему ближнему к нам краю вздыбилась огромная, тускло поблескивающая волна, ринулась к берегу и… распласталась по невидимой преграде. Принц охнул, глухо чертыхнулся, но выстоял. Теперь он поводил перед собой руками так, словно с усилием разглаживал округлые неровности на грозящей обрушиться стене. На его висках, шее, руках проступили пульсирующие сосуды; в такт мерцало голубоватое свечение, исходившее от него и обрывающееся у незримой границы между ним и жуткой тварью.

Слева мелькнула серая тень. Мы оба, словно по команде, подскочили к принцу с двух сторон, подпирая плечами его самого. Вовремя — напор заметно возрос. Теперь желе давило всей массой. Дин переступил по скрипучей гальке и тоже усилил нажим, с хрипом проговорив очередное языколомное звукосочетание. Тварь тяжело содрогнулась и на миг отступила, ослабив давление. Этой краткой передышки Дину хватило на то, чтобы сделать резкий глубокий вдох, круговым движением рук собрать свое свечение в плотный сгусток бело-голубого пламени, который он метнул в самую середину бугристой шевелящейся груды.