Богатыри не мы. Новеллы (сборник) - Алекс Кош

Искупавшись, Сидоров выходит из воды зелёный, как крокодил Гена. В руках у него нечто вроде рыбьего скелета о двух головах – спереди и сзади.

– А ну, гад, брось обратно! – говорит вдруг «скелет» человеческим голосом на двух языках сразу – русском и матерном. – Чего пристал, лодырь? Селёдки не видал? Отпусти в воду, не то сдохну, а тебя посодют за контрабанду!

– Ну, шельмы! – удивляется Сидоров. – Тут и селёдка разговаривает! Может, я тебя на Землю отвезу, в чистую воду пущу? Если найду, конечно.

– Я те отвезу, шутник! Чистая вода – яд для мене! У мене организма такая – в чистой воде жить не могеть!

– А желания ты, случайно, не выполняешь?

– Что я тебе – золотая рыбка, что ли? Отпусти, говорю!

Сидоров, потея от нахлынувших чувств, выпускает удивительную марсианскую селёдку в воду, языком пробует зелёный налёт на коже и безошибочно определяет: стрихнин!

Сцена 4

Вдруг обнаруживается, что у Сидорова неизвестные марсиане стянули скафандр.

«Вот железо-кислород! – думает Сидоров, отправляясь почти в чём мать родила – в рубашке – в местное ателье. – Нету тут жизни. Какая же это жизнь, ежели эти дураки не понимают, что скафандр продать нельзя, он одноразовый. Так и доложу!»

В ателье он начинает примеривать новый скафандр, сшитый по марсианской моде задом наперёд. Мастер, похожий, по большому счёту, на разумного таракана с лицом «кавказской национальности», бегает вокруг него с медным тазом вместо зеркала. В зеркале этом отражается всё, кроме Сидорова и скафандра.

– А тут у вас что? – невнятно спрашивает Сидоров, застряв головой в рукаве.

– А тут, хе-хе, дырка узковата, – находчиво отвечает мастер.

Снять приросший к коже скафандр оказывается невозможным. Так Сидоров и выходит перекошенный на улицу, мечтая убить режиссёра фильма. Рядом вдруг появляется из ничего выходец из ещё более отдалённого будущего, чем то, откуда сам Сидоров. Они знакомятся. Сидоров поражён – это его праправнук!

– Но у меня нет детей! – говорит он сильно волнительным голосом.

– Нету – так будут! – загадочно улыбается праправнук.

«Интересно, от кого? – размышляет вконец озадаченный Сидоров. – От Кати или от Фроси? Или, не дай бог, от Люси?!»

Последняя мысль пугает его до заикания. Люся была дочерью шефа и походила на него как две капли воды.

– Чего тебе здесь надо? – грубо спрашивает он у праправнука по имени Гриша.

– Денег, – застеснялся Гриша.

– Рубля хватит?

– Лучше помельче, баксами, марсиане живут бедно, где им разменять рубль…

К беседующим родственникам подходит небритый абориген о трёх головах и жестами пытается доказать, что он тоже праправнук Сидорова. Самозванец с позором вышвыривается в канализационное отверстие нуль-пространства.

Сцена 5

Пружинистой походкой брюнета (на самом деле он блондин в чёрных ботинках) Сидоров входит в кабинет шефа, в котором стоят суперстол и суперстул. Шеф на этом суперстуле выглядит как небритый кактус в горшке.

В стены кабинета рекомендуется вмонтировать взятые напрокат цветные телевизоры Днепропетровского радиозавода, что намного усилит фантастичность интерьера.

– Нету, понимаити ли, жизни на Марсе, – чётко докладывает Сидоров.

– Вы уверены? – говорит шеф по фамилии Иванов-Водкин, рассеянно жуя письменный рапорт Сидорова. – Прежде чем доложить, ёксель-моксель, подумайте, у вас ещё есть – чем.

Сидоров крестится, вспоминает вдруг прощание с праправнуком Гришей, и скупая мужская слеза появляется у него в левом уголке правого глаза. Левый глаз у него искусственный, в него встроены видеокамера, фотоаппарат, пистолет-пулемёт, зенитно-ракетный комплекс и ножичек для допросов «языков».

Шеф Иванов-Водкин не выдерживает слёз.

– Не реви, Сидоров, – говорит он, сморкаясь в соседнее измерение. – Через девять месяцев жизнь на Марсе появится, я твои способности знаю…

Финальная сцена

Рыдает режиссёр – от умиления.

Плачет автор – от предвкушения большущего гонорара.

Плачут зрители – потому что плакали их денежки.

А время все идёт и идёт…

Марина Дробкова

Касперская мадонна

Если и есть на свете тупые решения тупых проблем, то планета Дамп – одно из них. И надо же было так назвать космический объект! Да еще населенный. Ресурсов тут нет. Туристам смотреть тоже почти нечего – на ритуалы все равно никто не пустит, да и запрещены они, официально. Наркоторговцам… Ну вот им разве что счастье тут может улыбнуться, в виде местной вонючей дури – но ради нее ползти в такие дербеня – увольте.

Так думала Лиза Элиссон, капитан корабля, пробираясь трущобами от космодрома, приляпанного на задворках вонючего городка, который и названия-то, кажется, не имел. Пункт номер два, и все. А был еще номер один – столица. Но что столица, что периферия – средневековье оно и есть средневековье. Хоть с космопортом, хоть с метрополитеном. Впрочем, метрополитен бы тут не помешал, а то переть пришлось битых два часа.

В искомой кафешке под названием «Пестрый петух» (на самом деле нет у них никаких петухов, тут скорее страусовые водятся) изумительно пахло ванилью. Все-таки не совсем средневековье. Или тогда ваниль уже была? Лиза не могла вспомнить.

Окна полуприкрыты ставнями, на дощатых столах – домотканые полосатые скатерти. Удивительно – но чисто, и даже уютно. Хозяйка, пышнотелая особа в накрахмаленных юбках и чепце (ну нет, какое там средневековье) проводила Лизу за столик, не особенно удивившись. Женщины в форме космолетчиков в наше время редкость, конечно. Ибо сейчас имперская политика вновь повернулась в сторону семьи-брака-деторождения и прочих крайностей, но издержки бывают. Да и откуда дамптчанам знать, что там в Империи творится. Они где-то за гранью.

– Что желает капитан? Пив? Ромо? Коффэ?

Лиза фыркнула. Говорит с акцентом или действительно толком не знает, как называются земные радости?

– Коффэ, – передразнила она, откинув назад длинные светлые волосы – ее гордость и украшение. – А что, ведьмы в городе есть?

Хозяйка застыла на полдороге. Медленно повернулась и прищурилась.

– Есть. Как не быть. Какая цена, капитан?

Оп-па. Да они еще и работорговлей промышляют? Надо этим воспользоваться…

– Ты что, тетя? – как можно строже спросила Лиза. – В яму захотела? Торговля людьми…

Хозяйка замахала пухлыми руками:

– Не так, не так! Даешь взяток – даю инфа.