100 кратких жизнеописаний геев и лесбиянок - Пол Рассел

Мадонна оказалась в центре яростной дискуссии в 1989 году, когда ее сингл «Like a Prayer» и сопровождающий его видеоклип, в котором она обольщает чернокожего священника и получает от него стигматы, был в резкой форме осужден Ватиканом. Несмотря на это компания «Пепси-Кола» заключила с Мадонной долгосрочный спонсорский контракт. Скандальная слава этого альбома превратила его в международный мегахит. После съемок в фильме «Дик Трейси» (1990) Мадонна отправляется в мировое турне «Blonde Ambition», во время которого она подверглась аресту в Торонто за изображение мастурбации на сцене. Ее видеоклип «Justify My Love» был изъят с MTV за изображение пансексуальной оргии. Она была на высоте своей славы, и это турне запечатлено на пленке в фильме «Истина или вызов: на сцене, за сценой и в постели с Мадонной», в котором она намеренно ведет себя шокирующе сексуально со своими партнерами по группе, в основном мужчинами-геями. Удачливая бизнесменка на всем протяжении своей карьеры, Мадонна подписала в 1992 году контракт на много миллионов долларов с Time Warner. Это один из самых крупных контрактов подобного типа, когда-либо подписанных в мире.

Проявляя удивительное постоянство в поддержке сообщества геев и всегда поддерживая их морально, чрезвычайно щедрая в своем участии в борьбе против СПИДа, в 1991 году Мадонна удостоилась премии Media Award от Gay & Lesbian Alliance Against Defamation (GLAAD).

Я включил очерк о Мадонне в этот сборник, так как я считаю, что Мадонна представляет значительный феномен конца XX века, появление которого оказалось возможным благодаря весомому вкладу всех тех ярких личностей, которые предшествовали ей на страницах этой книги. В своей статье в бостонской «Gay Community News» Сидни Покорный так писал о Мадонне в ее мировом турне: «Говорящая языком гетеросексуальности и посылающая лесбийские взгляды…трансформирующаяся из игрушки мальчика в его подружку». В некотором смысле эта номинально гетеросексуальная женщина (она берется утверждать, что каждый человек бисексуален) поднимается на гребень волны в тот момент культуры, когда открытое и публичное признание своей гомосексуальности можно использовать в собственных целях. В этом признании вполне может крыться обман; тем не менее то, что такая видная фигура, как Мадонна, сегодня может извлекать выгоду как раз из того образа жизни и стиля, который долгое время предавался анафеме, имеет большое историческое значение. Тем, что Мадонна открыто выставляла напоказ свою скандальную связь с бывшей лесбиянкой Сандрой Бернардт, откровенно сексуально вела себя с мужчинами-геями или «скромно» рассказывала о том, что достигала оргазма в детстве от пальчика своей подружки, она лишь способствовала своей стремительной карьере.

Некоторые действительно могут ее критиковать за то, что она позволила себе это рискованное поведение: следование моде является для нее лоском; для молодых людей из house balls, выражаясь литературно, — это иногда вопрос жизни и смерти. В то же время можно утверждать, что никто не сделал больше, чем Мадонна, для того, чтобы образы жизни геев и лесбиянок стали привычными и, возможно, более приемлемыми для миллионов людей во всем мире. Уничтожая предубеждения, существующие в обществе относительно половой роли и сексуальности, геев и «правильных», Мадонна внесла большой вклад в создание более прогрессивного и терпимого социального климата, который мог оказаться полезен геям и лесбиянкам.

100. Микеланджело Синьори

Микеланджело Синьори родился в 1960 году в Бруклине в Нью-Йорке. Его родители американцы первого поколения с итальянскими корнями. Он вырос в набожной католической семье, где подавлялось проявление индивидуальности. Тем не менее он выбрал собственный путь, избегая обычных занятий мальчиков бейсболом, а вместо этого играл в куклы со своей кузиной Мэри-Лу. Когда его в школе начали обзывать Sissy, Faggot и Queer, он отвечал кулаками, причем не только своим обидчикам, но и другим мальчишкам, которых тоже называли Faggot. Как он позже написал: «Я стал драться, чтобы доказать, что я не такой».

Когда ему было восемь лет, семья переехала в Стейтон Айлэнд. В двенадцать лет он имел свой первый сексуальный опыт с тридцатилетним мужчиной, который работал на складе по соседству.

Он пишет:

«Вина была непреодолимой. Я был физически болен много дней, забросил все, сильно страдал, что я такой плохой католик и позволяю себе такие ужасные вещи».

Пытаясь «излечиться», он решил активно заняться футболом и, чтобы держать себя в форме, часто бегал на стадионе Франклина Рузвельта в Саут Бич. Именно на этом стадионе он обнаружил множество итальянских мальчиков его возраста, которые встречались после обеда, чтобы заниматься сексом.

Он пишет:

«Мальчики были в той же лодке, что и я: никто из них никогда не называл себя геем. Это все были ребята, которые пытались справиться с этим сумасшествием и, казалось, справлялись со своим телом. Большинство из них говорили, что они ненавидят это и не хотели бы идти этим путем; все утверждали, что это только временное явление, что это со временем пройдет. Никто из нас никогда не собирался стать гомосексуалистом, когда вырастет: мы все собирались жениться, как и все остальные».

Он поступил в престижную школу Монсеньора Фаррелли, где продолжал играть в футбол и драться. Когда после двух лет подобного поведения его вызвали в кабинет директора для объяснения, он сказал, что дрался потому, что другие мальчишки обзывали его. Он также признался в том, что то, как его обзывали, на самом деле было правдой. За эту честность его попросили покинуть школу. Он закончил свое образование в муниципальной школе, где начал принимать наркотики, а когда его поймали на этом, два года проходил курс лечения, во время которого вопрос о его гомосексуальности ни разу не вставал. После окончания школы он поступил в колледж Бруклина, но спустя два года перевелся в S.I.Newhouse School of Public Communication при Сиракузском университете, чтобы изучать журналистику. Там, впервые в своей жизни, он мог позволить себе жить открыто как гей.

«Для меня это было самое счастливое время, чем когда-либо до этого. Как будто я в конце концов нашел тот фантастический мир, о котором мечтал. Но я также понимал то, насколько мне повезло, что удалось пройти через все эти тяжелые годы испытаний: тридцать процентов подростковых самоубийств в Америке, как я узнал, происходят среди геев и лесбиянок, которые чувствуют, что жизнь ничего не может им предложить и что они — уроды».

После окончания университета он переехал в Нью-Йорк и начал работать в фирме, которая помещала разные сведения из жизни знаменитостей в колонках светских сплетен. Все в этой колонке казалось ему справедливым, за исключением того, что касалось геев. Фактически все знаменитые геи постоянно прикрывались своими агентами, своими студиями и самими журналистами, пишущими для колонок светских сплетен, которые подавали их как гетеросексуалов; все это вызывало у него ощущение, что вокруг их истинной сущности создавался вакуум, огромный заговор молчания. Это привело к пробуждению политического сознания Синьори, который ранее был абсолютно аполитичным геем и в середине восьмидесятых годов гораздо больше интересовался тем, что происходило в специфических клубах Манхэттена, чем тем, что делается на политической арене. Один из его ближайших друзей того времени, журналист Майкл Масто, который работал в журнале «Village Voice», открыл ему глаза на игнорирование многими геями самой страшной стороны их жизни — СПИДа, что больше всего и подливало масла в огонь, делая геев уязвимыми для нападок. К концу восьмидесятых годов эту проблему нельзя было далее игнорировать. Как пишет Синьори: