Крейсерова соната - Александр Проханов

– Что ты задумал? – испуганно встрепенулся Счастливчик. На его тонкой шее забилась нежная голубая жилка, а в темени, под ладонью Модельера, открылся родничок. – Снова что-то ужасное?

– Я тебе изложу мой замысел, но прежде пусть войдет художник и сделает тебе педикюр. Я сам выбирал орнамент, для чего весь вечер просидел над атласом «Гербы городов России».

Вошел мастер миниатюр из подмосковной деревни Федоскино, славной своими лаковыми росписями. Он был белокур, стрижен под горшок, лоб охватывала золотистая ленточка, косоворотка была красного цвета в белый горошек. Он принес с собой краски и тонкие кисти, укрепил на лбу увеличивающий окуляр, нацелив линзу на выставленную из-под одеяла ногу Счастливчика, открыл несколько баночек, и в спальне приятно запахло лаками.

– Придерживайся моих рекомендаций, – приказал мастеру Модельер. – Сегодня у Президента встреча с некоторыми губернаторами. Она состоится в формате «без обуви». Пусть губернаторы видят, что их проблемы понятны федеральному центру.

Мастер покрыл ровным алым лаком оба ногтя на больших пальцах Счастливчика и на алом поле нарисовал золотых двуглавых орлов – символ централизма. Другие ногти покрашены голубым, зеленым, пурпуровым, золотистым, и на них тончайшей кистью выводились гербы сибирских, поволжских, северных и уральских городов, чьи губернаторы, босые, с хорошо промытыми ногами, предстанут сегодня перед Президентом, обсуждая насущные дела провинций. Все восемь пальцев были украшены драгоценными лаковыми миниатюрами, каждая из которых символизировала богатство края, процветавшие в нем науки и ремесла. Над всем разнообразием земских гербов главенствовали два имперских золотых орла, шевелившие крыльями, когда Счастливчик двигал пальцами. Модельер любовался работой мастера, поймав себя на мысли, что хорошо бы снять эти ногти с ног и разместить в Музее русской миниатюры, а мастеру, чтобы избежать подделок и копий, навсегда запретить работать или даже выколоть глаза в Центре офтальмолога Святослава Федорова.

Когда мастер, похожий на Иванушку-дурачка, собрал свои инструменты и вышел, Модельер продолжил прерванный разговор:

– Мы должны принести новую ритуальную жертву, такого масштаба, такой метафизической мощи, чтобы восстановить магическое поле, поколебленное Праведником. Черная месса, которую мы отслужили в московском храме Соломона, почти утратила свою чудодейственную силу. Мы должны вновь возжечь до неба прозрачно-фиолетовый пламень, чтобы в его охранительном жаре ты мог венчаться на Царство. Этой жертвой мы вышвырнем Праведника из Москвы и расчистим путь к твоему торжеству, восславим наших земных и подземных богов, сделаем необратимой космическую реформу Земли.

– Что ты имеешь в виду? – ни жив ни мертв вопрошал Счастливчик.

– Мы должны испепелить большое количество людей, собрав их в едином месте: в Большом театре, или на стадионе в Лужниках, или в концертном зале «Россия». Их одновременная гибель, совершаемая под наши священные песнопения, заново наполнит серебряную ритуальную чашу, опрокинутую Праведником. Вместе с погубленными людьми погибнет тайна, о которой ты не догадываешься, но которая над тобой тяготеет: тайна, дающая людям ключ к твоему устранению, тайна, которая, испепелившись, дарует тебе безмятежное царствование…

– Нет!.. – воскликнул Счастливчик. – Снова кровь!.. Снова убийства!.. Ты не можешь без крови!.. Ты – саблезубый тиф!.. Я отказываю тебе в праве убивать!.. Больше не будет крови!..

Счастливчик заметался по комнате, ударяясь о золоченую мебель, о кровать с горностаевым балдахином, о ночную китайскую вазу с фарфоровым драконом, словно рвался на волю.

– Я положу предел твоей жестокости! – властно воскликнул Счастливчик. – Хватит крови! Я издам президентский указ об отстранении тебя от должности, призову на твое место Березовского, который был мне явлен во сне!

– Ты не веришь мне? – горько, с печальным лицом произнес Модельер. – Не веришь в нашу любовь и дружбу? Устал от меня? Желаешь избавиться? Я безропотно уйду хоть сейчас, но прежде ты должен узнать Тайну, наедине с которой я оставлю тебя… Прошу, оденься, мы едем…

– Куда?

– В секретный отдел спецслужбы «Блюдущие вместе»…

Этот тайный отдел, о существовании которого не знали даже самые высокопоставленные чины безопасности, располагался в Москве, недалеко от Тверской, и был замаскирован под заурядную забегаловку с ухарским названием «Рюмка водки». Туда подкатил лимузин, из которого вышли Счастливчик и Модельер, оба в женских платьях, загримированные под известных московских писательниц Дашкову и Донцову, неразлучных и столь плодовитых, что в некоторых случаях они были вынуждены печататься под псевдонимами Маринина и Улицкая.

В забегаловке было немноголюдно. Среди посетителей выделялся писатель Сорокин, автор нашумевшего текста «Мерзлая вода», его неизменные издатели из «Ад Маргинем». У обоих на лбу красовалась эмблема издательства – голенький пузатый человечек с лицом Ясперса. Тут же восседал грузный Проханов, весь увешанный мешочками, на которых химическим карандашом было выведено где – «сахар», а где – «гексаген». Сорокину подавали на тарелке заказанное им блюдо, напоминавшее баварские колбаски, политые томатным соусом. Однако пахли они далеко не копченостями. Сорокин втыкал в колбаску вилку, отрезал мякоть ножом, совал себе в рот, с аппетитом разжевывал.

Издатель Иванов с изумлением смотрел на любимого автора:

– Вот уж не думал, что для тебя правда жизни настолько совпадает с правдой искусства…

Проханов между тем совал чайную ложечку в один из мешочков с надписью «гексаген», подсыпал белый песок в кофе издателю Котомину, который был известен тем, что беспощадно правил прохановские тексты. Молодой издатель пил кофе, а Проханов недоуменно бормотал:

– Не понимаю, почему не взрывается… Опять, гады, перепутали взрывчатку и сахар…

Счастливчик и Модельер раскланялись с литературным застольем и прошли за перегородку в тайную дверь, которая бесшумно затворилась за ними, оказались в подземном зале, среди гранита и нержавеющей стали, напоминавшем станцию метро «Маяковская».

Здесь их встретил распорядитель, который в миру был известен как тележурналист Крокодилов, автор программы «Минет истины», на деле же – тайный агент спецслужбы «Блюдущие вместе». Именно ему Модельер поручал вести изощренные информационные войны с противниками Президента. Крокодилов, используя новейшие достижения парапсихологов, методы технотронного зомбирования, добивался от зрителей обожествления Счастливчика, в результате чего юные девы сотнями бросались с Крымского моста, а престарелые актрисы, глядя на изображение Президента, испытывали сладость в нижней части живота, где, казалось бы, давно поселились лишайники. Ему же, Крокодилову, Модельер сбрасывал секретную информацию о тайной партийной кассе коммунистов, о миллиардах долларов, спрятанных в офшорах Кипра, об алмазном колье, в котором разгуливает на кухне жена главного коммуниста, о золотых ступенях, которые ведут в резиденцию КПРФ и которые прикрывают дерюжкой в дни, когда приходят рядовые члены партии.

Крокодилов имел аппетитные пухлые щечки, за которые его потрепал Модельер, и лукавые блестящие глаза, повторявшие своей формой замочные скважины.

– Проведешь нас в отделы «А» и «Б», а затем в отсеки «альфа» и «бета». В книге посетителей мы не значимся. О нас никому ни слова, иначе в твои зенки вставят ключ и провернут… Понятно?

– Так точно!.. – был ответ, и они двинулись по секретным лабораториям ФСБ.

Это были стерильные, без теней помещения, озаренные негаснущим млечным светом, казалось бы не имевшим источника. Все было светом, светом разума, оснастившего ФСБ изумительными открытиями и изделиями.

Здесь были уникальные подслушивающие и подглядывающие устройства, к числу которых принадлежала натуральная блоха, оснащенная в тульском конструкторском бюро миниатюрным микрофоном. Такая блоха запускалась в волосы или одежду подозреваемого, и агенту оставалось только следовать по пятам объекта и записывать его тайные разговоры, включая бормотания во сне, среди которых временами раздавались охи и скрежет ногтей по коже, возникавшие тогда, когда утомленная слежкой блоха больно кусала объект.

Тут же были представлены различные экземпляры лобковых вшей с микротелеобъективом. Такая живая камера слежения позволяла снимать самые интимные ситуации в жизни подозреваемого, в моменты, когда объект расслаблялся и становился предельно откровенен.

– Между прочим, – Крокодилов протягивал указку к одному из представленных слабо шевелящихся биороботов, – именно с помощью этой камеры были добыты уникальные съемки голого Генерального прокурора с барышнями из «Метрополя», а также – Министра юстиции, развлекавшегося в бане с девушками. Биоробот устойчив к самым высоким банным температурам, а также к толчкам и встряскам…