Исторические предпосылки создания спецназа, 1941-1945 гг. [том 2] - Сергей Козлов

— Ну вот, для того чтобы ты не зазнавался и не портился, я могу предоставить тебе возможность немного остыть.

Льговский напрямую рассказал Брус-кину о поставленной задаче. Брускин знал, что Льговского ждут жена, двое детей — сын Александр и дочь Маргарита. Ждут всю войну. И если он уходит на задание без колебания, то что же остается делать ему, неженатому, которого никто не ждет? Да к тому же пойти с Льговским — это же не с кем-то, а с человеком, который хотя бы вот на прошлом задании показал, на что он способен! С таким не пропадешь! Аркадий сказал коротко:

— Я с вами.

Они сели к столу и стали обсуждать состав группы. Самый важный член группы — это конечно же радист. И вот тут на первой же кандидатуре разведчики переглянулись и пЪняли, что думают они об одном и том же. Льговский ответил на не заданный Брускиным вопрос:

— Да, я тоже думаю, что Надю не нужно брать на это задание. Пусть она живет...

Он тут же посмотрел в глаза Аркадию: не понял ли тот, что он считает их обреченными? Но Брускин так его не понял. Он тоже хотел, чтобы девушка, которую они все очень по-своему, по-братски любили, не рисковала еще и в эти последние дни. Они — мужчины. Им уж, как говорится, самой судьбой положен этот риск. А ее брать не следует. Больше бни об этом не говорили.

— За радиста я сработаю,— сказал Брускин. —Я думаю, что на этот раз нам не придется долго находиться в тылу. Кстати, меня может дублировать и Август Мейслер, если можно его включить в новую группу.

— Да, генерал разрешил выбрать тех, кого мы посчитаем нужным, из состава нашей прежней группы. Я думаю, что Мей-слера и Келлера нужно брать обязательно. Они и язык знают, и будут ориентироваться на немецкой территории лучше нас, сказал Льговский.

Кроме Фрица Келлера и Августа Мей-слера было решено включить в группу Зигмунда Кравецкого и Николая Шевченко.

Поскольку никакой особой подготовки, разве только материального обеспечения, для группы не требовалось, все разведчики были, как говорится, в полной боевой готовности, да и обстановка требовала как можно быстрее начинать действовать. В одну из ближайших ночей, упаковав имущество и переодевшись в соответствии с легендой, группа отправилась на аэродром.

Они вылетели в 23.00 на самолете Ли-2. И через час пятнадцать минут, то есть в начале новых суток 20 апреля, были над районом выброски недалеко от Берлина, над лесом севернее Курцхагена.

Всего один час отделял разведчиков от начала их очередного задания. Ни в какой другой профессии нет таких резких переходов и перепадов, таких стрессовых перегрузок, которые надо уметь не только вынести, но и отодвинуть силою своей воли, чтобы не мешали спокойно и вдумчиво действовать. На этот раз разведчики приземлились в Центральной Германии — самом «логове» фашистов.

Приземление в лесу произошло удачно, если не считать царапин и ушибов, которые получили разведчики, падая на ветви деревьев. Только Август Мейслер повредил ногу и мог передвигаться с трудом. Центр леса был выбран как место более безопасное, чем какая-нибудь поляна или дорога, на которую они могли бы приземлиться.

По сигналу Льговского — негромкое постукивание о приклад автомата металлическим предметом — группа собралась к своему командиру. Огляделись и, собрав и спрятав парашюты, двинулись в заданный район. На этот раз впереди шли Фриц Келлер и Аркадий Брускин, одетые в немецкую форму. При неожиданных встречах, которые могли произойти в любую минуту, конечно, Фриц лучше других членов группы отреагирует на обстановку.

Кстати, эти неожиданности возникли в первые же часы. Группа вошла в одинокий, заброшенный фольварк, который издали казался пустым. Разведчики разошлись по комнатам и пристройкам фольварка, чтобы убедиться, что в нем действительно никого нет. И в это время появился патруль местной полиции. Они зашли в дом, и Фриц, быстро сориентировавшись в обстановке, начал кричать на Аркадия Брускина якобы за то, что он в чем-то провинился. Он орал на него, как и полагается гитлеровскому унтер-офицеру:

— Ленивая свинья, я помог тебе спасти шкуру, иначе бы тебя красные вздернули!..

В общем, он его отчитывал со злостью. И, закончив «распекать» подчиненного, стал запросто говорить с патрулем, объяснив, что они возвращаются после сопровождения и охраны имущества, которое везли на машине. Машина сломалась, и теперь вот они вынуждены добираться в свою часть пешком. А сюда зашли переночевать. Келлер предъявил документы. Он вел себя очень уверенно, патрульные были притом младше его по званию. Посмотрев документы под ругань унтера, солдаты ушли. Конечно же оставаться в фольварке после такой встречи было нельзя. Но уже хорошо, что при первом столкновении гитлеровцы поверили и дали возможность группе скрыться беспрепятственно.

Льговский тут же быстро повел группу в другое место, подальше от фольварка. Учитывая напряженность обстановки и трудности с разведывательными данными у наших войск, разведчики приступили к работе немедленно. Все, кроме Августа Мейслера, у которого болела нога, разбившись на пары, двинулись к перекресткам дорог, к мостам, к железнодорожным станциям: эти места не минуют войска при любых передвижениях. Фриц Келлер ходил на дороги, читал указатели, читал местные объявления. Когда знаешь язык указателей, они о многом могут рассказать. Фриц заговаривал на дороге с военнослужащими и местными жителями. Ну и, естественно, когда ищешь штаб танковой дивизии, то собеседники тебе скажут, что они видели штабы там-то и там-то, но вроде бы те дивизии были не танковые. Ну а если подскажут, где, по их мнению, танковая,— тем лучше. Перепроверяя эти сообщения через других, можно в конце концов докопаться до истины. За короткий срок группа собрала много сведений. Александр Льговский быстро анализировал, обобщал. Его умение понять, сложить разрозненные данные, объединить их в одну общую картину было просто феноменально. То, что он не мог сам понять, в чем сомневался, он сообщал в штаб, зная, что там есть возможности для проверки и прояснения.

Позже маршал Рокоссовский напишет в своих воспоминаниях: «...против наших войск стояли крупные вражеские силы. Перешеек от побережья моря у Вальд-Диве-нова до Загера (30 км по фронту) обороняла корпусная группа «Свинемюнде» под командованием генерала Фрейлиха. В первом эшелоне здесь были два морских пехотных батальона, школа военно-воздушных сил, морской пехотный и пять крепостных полков, а в резерве части учебной пехотной дивизии.

Южнее, на 90-километровом участке фронта по западному берегу Вест-Одера, оборонялась третья немецкая танковая армия под командованием генерал-полковника Мантейфеля. Здесь стояли: 32-й армейский корпус и армейский корпус «Одер». В первом эшелоне они держали три пехотные дивизии, два крепостных и два отдельных пехотных полка, батальон и боевую группу. Во втором эшелоне — три пехотные и две моторизованные дивизии, две пехотные, две артиллерийские бригады, три отдельных полка, четыре батальона, две боевые группы и офицерскую школу. Кроме того, 3-я танковая армия была усилена ранее действовавшими против 1-го Белорусского фронта тремя артиллерийскими полками, 406-м фолькс-артил-лерийским корпусом и 15-й зенитной дивизией».

Если напомнить слова маршала, приведенные ранее, о том, что еще недавно не было почти никаких сведений о противнике, то нетрудно будет представить, как напряженно и плодотворно поработали разведчики. Через несколько дней Рокоссовский уже располагал такой детально освещенной картиной группировки врага.

Разумеется, не одна группа Льговского все это выявила, работала вся система разведки 2-го Белорусского фронта, но нет сомнения, что и труд группы Льговского тоже вложен в освещение расположения сил противника. *

Группа Льговского работала с предельным напряжением сил. Мысли о том, что работа эта опасна, что идет последнее сражение войны, улетели где-то еще в воздухе, когда с легким хлопком раскрылись над головой парашюты. Теперь всё было нацелено на то, чтобы побольше узнать, выявить, понять и сообщить своим. Очень затрудняло работу группы то, что нога Августа Мейслера болела все сильнее. И вот настал день, когда неотложно потребовалась медицинская помощь.

Медика в группе не было, надо было искать его в каком-то населенном пункте. В одном из поселков Фриц обнаружил аптеку и решил спросить разрешения у командира зайти туда с Августом, надеясь, что аптекарь окажет ему помощь.

Осторожный Льговский разрешил идти под вечер, чтобы можно было наблюдать за ними, а в случае необходимости уходить от патруля; оставалось совсем немного времени до наступления темноты, да глубоко в лес патруль и не полезет. Группа обеспечения затаилась на окраине поселка, а Август с помощью Фрица пошел к аптеке. Аптекарь принял их настороженно. Оказал помощь Августу, сделал ему примочку, перевязал, дал лекарства на дорогу. Но конечно же солдат, который не пошел в медицинское учреждение или куда-то в госпиталь, а пришел к аптекарю, был очень подозрителен. Хотя пришельцы и объяснили, что они конечно же найдут медицинское учреждение, но все-таки подозрение зародилось. Фриц это почувствовал и, уходя, открыто сказал аптекарю, чтобы он помалкивал и никому ничего не рассказывал, а иначе будет ему плохо. Келлер намекнул, что они просто дезертиры, надеясь, что из-за дезертиров аптекарь не станет поднимать тревогу.