Драконы моря - Франц Гуннар Бенгтссон

предначертана. Кроме того, она никогда не смогла бы отвергнуть святого человека. Всё её тело затрепетало, рассказывала она, когда он прикоснулся к её колену, но он совсем не казался смущённым, напротив, сразу же разгадал всё, что было у неё на уме. Их обуяла страсть, и она ничего не могла поделать. Позже, когда они утихомирились, он принялся стонать, рыдать и воссылать мольбы, но успел произнести лишь несколько слов, когда появился Рапп. Вот почему опухоль оказалась такой большой, ибо ему следовало трижды повторить свои молитвы, дабы они оказались действенны. Но она говорит, что всю свою жизнь будет благодарить Бога за то, что Рапп не пришёл на несколько минут раньше. Если ты расскажешь Раппу или кому-нибудь ещё правду, ты меня очень огорчишь, да и других тоже.

Эта история привела Орма в такой восторг, что он с радостью пообещал не пересказывать ничего ни Раппу, ни кому-либо другому.

— Пока Рапп не знает, что его обманули, — сказал он. — никакого вреда этот случай не принесёт. Но этот магистр воистину примечательный человек, поскольку во всём, что касается мужских обязанностей, он совершенно непригоден, но его обращению с женщинами можно только позавидовать. Нельзя, чтобы они теперь встречались с Торгунн с глазу на глаз, ибо если такое случится, всё может кончиться плохо. Рапп не позволит обмануть себя во второй раз. Итак, я должен подумать о какой-нибудь постоянной работе для него, что позволит им держаться друг от друга подальше, поскольку не знаю, кто из них больше жаждет второй встречи.

— Ты не должен обходиться с ним слишком сурово, — сказала Ильва, — ибо этому несчастному созданию ещё предстоит помучиться в руках у смоландцев. Я сама позабочусь о том, чтобы они держались друг от друга подальше.

На следующее утро Орм подозвал к себе магистра и сказал, что, кажется, нашёл ему работу, с которой тот легко справится.

— До сих пор, — сказал он, — ты не выказал особого умения в тех делах, которые мы тебе поручали. Но теперь тебе предоставляется возможность оказать нам настоящую услугу. Вот здесь ты видишь вишню, которая является самым лучшим моим деревом; так считаю не только я, но и вороны. Полезай-ка теперь на её верхушку, да я бы тебе советовал взять с собой побольше еды и питья, поскольку тебе не придётся спускаться до тех пор, пока вороны и сороки не прилетят сюда на ночлег. Ты будешь сидеть там каждый день, а влезать туда тебе придётся рано, ибо эти вороны просыпаются засветло. Надеюсь, тебе заодно удастся собрать немного вишен для нас, если ты, конечно, не съешь их все сам. Магистр уныло посмотрел на верхушку дерева; вишни там были больше, чем на обычных деревьях, и они только начали темнеть и созревать. Все птицы давно уже приметили ягоды, и Рапп с отцом Вилибальдом безуспешно пытались отогнать их, стреляя в них из лука.

— Это как раз то, чего я заслуживаю, — сказал магистр, — но я боюсь забираться столь высоко.

— Придётся тебе привыкнуть, — ответил Орм.

— Но у меня легко кружится голова!

— Если ты крепко будешь держаться, то головокружение никак на тебе не скажется. Если ты дашь понять, что у тебя не хватает духу взяться за эту работу, над тобой все будут смеяться, и больше всего женщины.

После долгих пререканий ему с большим трудом удалось влезть на середину дерева, в то время как Орм стоял внизу, постоянно призывая его пробираться дальше. Наконец, после многих молитв ему удалось достичь развилки, где сходились три ветви. Они закачались под его тяжестью, и, увидев это, Орм приказал ему оставаться там, поскольку это покачивание веток делает его более видимым для птиц.

— Там ты в безопасности, — крикнул он магистру, — и гораздо ближе к Царствию Небесному, чем мы, жалкие создания, которые вынуждены оставаться на земле. Там ты сможешь есть и пить сколько твоей душе угодно да беседовать о своих прегрешениях с Богом.

Так там он и остался, и вороны, которые слетались отовсюду поклевать ягод, улетали обратно в ужасе и изумлении, когда видели, что на дереве сидит человек. Они кружили над ним, каркая от ярости, а сороки рассаживались на деревьях вокруг него и насмехались над ним самым злорадным образом.

На шестой день, в полдень, когда зной был особенно силён, он упал. Его разморила жара, он задремал, а к дереву подлетел рой пчёл, который избрал его голову лучшим местом для отдыха. Пробудившись в ужасе, он яростно замахал руками, потерял равновесие и с криком упал на землю, а на него обрушился град ягод, пчёл и сломанных веток. Близнецы и их друг были первыми, кто оказались у места падения. Они с изумлением уставились на него, и мальчик Ульв спросил, почему он оказался внизу. Но он лишь издал стон и сказал, что до последнего мгновения был начеку. Дети радостно принялись собирать сбитые ягоды, но тут появились пчёлы, которые набросились на них, и они с криками обратились в бегство. Все домочадцы собирали тростник у реки, и Ильва и две девушки бросились им на помощь. Они отнесли магистра в ткацкую комнату и положили на кровать. Когда девушки услышали о несчастье, которое случилось с ним, они так развеселились, что Ильва потеряла всякое терпение, надавала им оплеух и приказала им пойти и позвать отца Вилибальда, который был у реки вместе со всеми остальными.

Ильва прониклась жалостью к магистру и делала всё, чтобы утешить его. Она собственноручно дала ему самого крепкого пива. Его не покусали пчёлы, но он подозревал, что при падении сломал плечо. Ильва предположила, что это может быть карой Господней за то, что они делали с Торгунн в лесу, и он с этим согласился.

— Что ты знаешь о том, что произошло между нами в лесу? — спросил он.

— Всё, — ответила Ильва. — Ибо я слышала об этом из собственных уст Торгунн. Но ты не должен бояться, что об этом узнает кто-нибудь ещё, поскольку и она и я умеем держать в случае нужды язык за зубами. Я могу ещё успокоить тебя тем, что она восхищалась тобой и совсем не раскаивается в своём поступке,