Панург и его бараны - Максим Сергеевич Евсеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В этот момент я, наконец, разозлился. Нет, у меня ещё был вариант заплакать, даже ком уже подступил к горлу, но почему-то он мне не понравился, этот вариант. Настолько показался, неинтересным, что, хотя слёзы из глаз и полились, но только ещё больше меня разозлили.
Псина была не настолько тяжёлой, как я опасался, и поднять её получилось с первого же раза. Попыток барахтаться или укусить меня она не предпринимала, и даже глаз не открыла, что заставило меня двигаться быстрее.
– Не вздумай помереть! – пыхтел я, пробираясь по глубокому снегу, к дороге напрямик. – На такси в больничку поедем. С комфортом. Ездил на машине уже? Нет? – проговаривал я, задыхаясь. – Вот и покатаешься.
Я бежал к тому месту на дороге, где ещё стояли последние в нашем районе, а может и последние в городе, бомбилы. Они возили от конечной остановки автобуса до станции метро тех пассажиров, кто не хотел идти пешком или слишком замёрз, чтобы ждать общественный транспорт. Ездить дальше эти таксисты ленились. «Только бы там стоял хоть один!» – мысленно попрошайничал я.
И несмотря на то, что адресата я не назвал, но Тот, к кому я обращался, видимо, счёл, что на этот раз я прошу не просто так, и смиловился надо мной, оставив одну машину рядом с остановкой. Это была старенькая Ауди 80 с погашенными габаритными огнями. Наверное, водила решил поберечь лампочки, но двигатель из-за мороза глушить не стал. Времени на разговор у меня не было, я рванул заднюю дверь на себя, и как можно аккуратнее положил пса на заднее сидение. Влезал я в машину, не глядя на водителя, сконцентрировав внимание на собаке, и когда поднял голову в сторону водительского места, то увидел, что рядом с водителем сидит человек. Ни шофер, ни его пассажир не обратили на меня, почему-то никакого внимания, и как будто совсем не удивились, что к ним пытается залезть посторонний.
– Игорёк, тебя, блин, за смертью посылать, – сказал тот, что сидел справа. И голос его, мне показался очень знакомым.
Когда он обернулся, я уже знал, кого увижу. Сначала он всматривался сквозь очки и молчал, видимо не веря в такое совпадение. Потом, наверное, пытался понять, зачем человек, которого он с приятелем совсем недавно валял по снегу в лесу, пытается усесться в этой самой Ауди и чего он собственно хочет. За ответом он обратился к водителю, просто посмотрел в его сторону. Я ожидал увидеть там его товарища, но не сильно удивился, когда понял, что водитель одет в зелёный пуховик, а в ухе у неё мерцает серёжка. Если в один день происходит столько странного и необычного, то и сам ты начинаешь вести себя несколько странно и неожиданно для самого себя. Ты поступаешь так, как никогда бы не поступил в привычных для себя обстоятельствах. Ты начинаешь искать выход из ситуации там, куда раньше даже и не смотрел.
– Извините ребята, – сказал я выбравшись из машины и открывая переднюю дверь, – но совсем нет времени, – и со всей силы сунул сжатый кулак в салон машины. Раздался хруст оправы очков и мне только оставалось надеяться, что стёкла не разбились и не повредили глаза моего недавно обретённого знакомого. Бить сидящего в машине было не совсем честно, но вдвоем против одного – тоже не по правилам, так что мы были квиты. Парень он был некрупный и, схватив его за куртку, я вытащил его из машины без особого труда. Он пытался вырываться и даже старался ударить меня, но я не давал ему такой возможности и, крепко держа за воротник куртки, бил изо всех сил правой рукой. Мы были похожи на двух хоккеистов, которые сбросив краги, молотят друг на льду. Вернее, молотил только я, а он уже опустился задницей на снег и только прикрывал голову руками.
– Хватит! – кто-то вцепился мне в руку. – Ты все уже ему доказал. Что тебе ещё надо? – спросила маленькая блондинка, сверля меня, сердитым взглядом.
А что мне было надо? Зачем я сел в машину? Зачем бил этого очкарика? Какого ответа я ждал?
– Ты знаешь где здесь ветеринарная клиника? – спросил я, отпуская, уже не пытавшееся сопротивляться тело.
Какое-то время она смотрела на меня со злостью, будто пытаясь придумать, что-нибудь обидное. Но потом отвела глаза и направилась к машине.
– Садись, знаю, – бросила девушка, не глядя, уже садясь за руль.
Первым делом, с трудом уместившись на заднем сидении, я пытался нащупать сердцебиение пса, пока не сообразил, что собака лежит на левом боку. Я хотел было просунуть руку под него, но в этот момент псина вздрогнула и протяжно вобрала в себя воздух. «Жив!» – подумал я радостно. – «Значит не зря».
– Как тебя зовут? – я понял, что до сих пор не знаю, как зовут эту странную девушку, которую встречаю третий раз за вечер.
– Какая тебе разница? – как-то тоскливо выдохнула она, выворачивая руль. – Ева меня зовут. Вот такое смешное имя.
Я улыбнулся и стал смотреть в окно. На тротуаре стоял высокий черноволосый парень, он держал в охапке десяток бутылок с пивом и удивлённо смотрел на проезжающую мимо него машину.
Аэлита
Антон сидел, пристегнутый к креслу, в спасательном челноке и мысленно считал секунды до того момента, когда заработает двигатель корабля, чтобы, сжигая последнюю жидкость в баках, попытаться реактивной струёй выровнять курс звездолёта и не дать ему ворваться в атмосферу земли, или пролететь мимо. Их задача была остаться на орбите планеты. Если это не получится, то Аэлита отстрелит челнок от корабля, и каждый из них полетит своей траекторией. По расчётам, челноку хватит топлива, чтобы самостоятельно приблизиться к земле и опуститься на неё невредимым, даже если корабль пролетит мимо. Всё, вроде, было рассчитано и складывалось удачно, кроме одного – Антон не хотел расставаться с кораблём. Потому что это означало, что он расстанется с Аэлитой.
– Аэлита! – позвал мальчик.
– Да, Антон, – раздался негромкий голос из динамика.
Как же он привык к этому голосу, за время путешествия. Как сильно он отличался от нервного и всегда недовольного голоса матери. От деловитых и строгих голосов учителей. В нём было столько заботы, и понимания, что звездолёт,
