Ресторан в конце Вселенной - Дуглас Адамс

Голос зазвучал ровнее. Зафод, не зная, что сказать, промямлил что-то невнятное.

— Я думаю, мы не подходим друг другу, — сказал Гарграварр. — Нам всегда нравились разные вещи. Больше всего мы ссорились из-за секса и рыбалки. В конце концов, мы попытались их совместить, но, как ты можешь себе представить, это окончилось катастрофой. Теперь мое тело близко меня к себе не подпускает. Даже видеть не хочет.

Снова последовала трагическая пауза. Ветер завывал над равниной.

— Оно говорит, что я ограничиваю его свободу. Я как-то заметил, что я затем и нужен, чтобы ограничивать его свободу, а оно велело мне не умничать, и тема была закрыта. При разделе имущества оно, наверное, получит мое имя.

— А как твое имя? — робко спросил Зафод.

— Унитасс, — сказал голос. — Мое полное имя Унитасс Гарграварр. Это все объясняет, правда?

— Э-э… — сказал Зафод сочувственно.

— И вот поэтому я, бесплотный дух, занимаю должность смотрителя Тотально-Бездонной Перспективы. Никто никогда не должен ходить по этой планете. Кроме жертв Перспективы, конечно, но, боюсь, они не в счет.

— А-а…

— Я расскажу тебе эту историю. Желаешь ли ты ее услышать?

— Э-э…

— Много лет назад это была счастливая, процветающая планета: люди, города, магазины — нормальный мир. Вот только на главных улицах городов было чуть-чуть больше обувных магазинов, чем нужно. Медленно и незаметно количество этих магазинов росло. Этот экономический феномен хорошо известен, но печально видеть его в действии: чем больше было обувных магазинов, тем больше производилось обуви, и тем хуже и непригоднее для носки она становилась. И чем менее ноской она была, тем больше людям приходилось ее покупать, чтобы быть обутыми, и тем больше преуспевали обувные магазины. Так продолжалось до тех пор, пока вся экономика планеты не превысила то, что, по-моему, называют Обувным Горизонтом Событий, и стало экономически невозможно строить что-либо, кроме обувных магазинов. В результате — упадок, разруха, мор. Большинство населения вымерло. Те немногие, у которых был нужный тип генетической нестабильности, мутировали в птиц — ты видел одну из них — и прокляли собственные ноги и землю, и поклялись, что никто больше никогда не пройдет по ней. Горький удел. Идем, я должен отвести тебя к Перспективе.

Зафод изумленно покачал головой и побрел, спотыкаясь, по равнине.

— А ты сам тоже из этой дыры? — спросил он.

— Нет, нет, — сказал Гарграварр испуганно, — я из мира Жабер-В. Это прекрасное место. Там отличная рыбалка. Я по вечерам возвращаюсь туда. Хотя сейчас я могу только лишь смотреть.

Помолчав, он продолжал:

— Тотально-Бездонная Перспектива — единственная вещь на этой планете, имеющая какое-то назначение. Ее построили здесь, потому что больше никто нигде на это не соглашался.

В этот момент еще один отчаянный вопль разорвал воздух. Зафод содрогнулся.

— А что эта штука делает с человеком? — спросил он.

— Она ему делает Вселенную, — просто сказал Гарграварр, — всю как есть. Бесчисленные солнца, бескрайние расстояния между ними, и ты сам, бесконечно крохотный — невидимая точка на невидимой точке.

— Ну, вообще-то, я Зафод Библброкс, — пробурчал Зафод, попытавшись напыжить остатки своего эго.

Гарграварр, ничего не ответив, снова замычал заунывную мелодию. Вскоре они подошли к тусклому стальному куполу, стоящему посреди равнины.

Когда они приблизились, дверь, мягко вжикнув, съехала в сторону, открыв маленькую темную камеру.

— Входи, — сказал Гарграварр.

— Как, прямо сейчас? — спросил Зафод, задрожав.

— Прямо сейчас.

Зафод нерешительно заглянул внутрь. Камера была очень маленькой, со стальными стенами, в ней едва было место для одного человека.

— Но… э-э… по-моему, здесь нет ничего бездонного, — сказал Зафод.

— Конечно, нет, — сказал Гарграварр, — это просто лифт. Входи.

С трепетом Зафод шагнул внутрь. Он ощущал, что Гарграварр тоже в лифте, хотя бесплотный дух молчал. Лифт начал опускаться.

— Мне нужно прийти в соответствующее расположение духа, — робко сказал Зафод.

— Здесь не бывает соответствующего расположения духа, — строго ответил Гарграварр.

— Ты знаешь, как заставить человека чувствовать себя неадекватно.

— Нет, не знаю. Это знает Перспектива.

Лифт остановился, его задняя стенка открылась, и Зафод на неверных ногах вышел в небольшое функционального вида помещение со стальными стенами.

В дальнем углу его стоял узкий стальной ящик, в который мог войти человек.

И все. Очень просто.

Единственный толстый провод соединял этот ящик с небольшим комплектом аппаратуры и приборов.

— Это она? — удивился Зафод.

— Да, она.

На вид не так уж страшно, подумал Зафод.

— И я должен в нее войти? — спросил Зафод.

— Да, войти, — ответил Гарграварр, — и боюсь, прямо сейчас.

— Ну ладно.

Он открыл дверцу ящика и шагнул в него.

Он подождал.

Через пять секунд щелкнуло, и вместе с ним в ящике оказалась вся Вселенная.

Глава 11

Тотально-Бездонная Перспектива извлекает картину всей Вселенной по принципу экстраполированного анализа материи.

Чтобы было понятнее: поскольку каждая частица материи во Вселенной так или иначе взаимосвязана со всеми другими частицами материи во Вселенной, теоретически возможно экстраполировать все мироздание — все солнца, все планеты, их орбиты, их строение и экономическую и социальную историю — из, скажем, куска пирога.

Человек, изобретший Тотально-Бездонную Перспективу, сделал это, прежде всего, чтобы досадить своей жене.

Трин Трагула — так его звали — был мечтателем, мыслителем, практикующим философом, или, как предпочитала выражаться его жена, идиотом.

Она бесконечно пилила его за то количество времени, которое он проводил за разглядыванием неба, размышлениями о конструкции булавки или спектрографическим анализом куска пирога. «У тебя есть чувство меры?» — спрашивала она его, иногда до тридцати восьми раз на дню.

И тогда он построил Тотально-Бездонную Перспективу — просто, чтобы она знала.

К одному ее концу он подключил всю существующую реальность в том виде, в каком он экстраполировал ее из куска пирога, а к другому концу — свою жену, чтобы она вмиг увидела всю беспредельность мироздания и себя по отношению к ней.

К ужасу Трина Трагулы, шок полностью разрушил ее мозг, но к своему удовлетворению, он понял, что создал убедительное доказательство того, что если жизнь хочет существовать во Вселенной такого размера, то она никак не может позволить себе иметь чувство меры.

Дверца Перспективы распахнулась.

Бесплотный разум Гарграварра с грустью посмотрел туда. Зафод Библброкс по-своему понравился ему. У него определенно было много незаурядных личностных качеств, пусть даже по большей части плохих.

Он ожидал, что Зафод вывалится из кабинки, как это бывало со всеми.

Но он вышел.

— А вот и я! — сказал он.

— Библброкс… — Разум Гарграварра задохнулся от изумления.

— У тебя есть что-нибудь выпить? — спросил Зафод.

— Ты… ты… был в Перспективе?

— Ты же сам видел.

— А она работала?

— Ну, конечно.

— И ты видел всю беспредельность мироздания?

— Конечно. Ты знаешь, неплохо смотрится.

Разум Гарграварра пошел кругом. Если бы его тело было с ним, оно бы уселось на пол с отвисшей челюстью.

— И ты видел себя в нем?

— Ну да, конечно!

— Но… что ты испытал?

Зафод самодовольно пожал плечами.

— Твоя Перспектива сказала мне то, что я и сам всегда знал: я классный и крутой мужик. Дружок, я разве не говорил тебе, что я Зафод Библброкс!

Он смерил взглядом аппаратуру Перспективы и вдруг застыл.

Он тяжело перевел дыхание.

— Послушай, — выговорил он, — это что, кусок пирога?

Он выдрал ломоть из сплетения окружавших его сенсоров.

— Если бы я начал рассказывать тебе, как я его хочу, — сказал он хищно, — у меня не осталось бы времени на то, чтобы его съесть!

И он его съел.

Глава 12

Спустя минуту он бежал по равнине в направлении разрушенного города.

Сырой воздух тяжело хрипел в его легких, он часто запинался от усталости. К тому же, опускалась ночь, и было все труднее различать ухабы.

И все же он был в восторге от только что пережитого. Целая Вселенная! Он увидел всю Вселенную, простирающуюся перед ним в бесконечность — всю! И вместе с этим пришло ясное и потрясающее понимание того, что он в ней — самое важное. Иметь раздутое эго, это одно дело. А когда тебе об этом говорит машина — совсем другое.

У него не было времени поразмышлять над этим.

Гарграварр сказал ему, что должен будет сообщить своему начальству о случившемся, но он может сделать это не сразу. У Зафода было время сбежать и где-нибудь спрятаться.