Общество мертвых пилотов - Николай Горнов

– В твоих деньгах я точно не нуждаюсь, – слегка обиделся Токарев.

– Но и расходы лишние тебе ни к чему, – миролюбиво пояснил Вадим. – Информация, Саня, это товар. А за товар я привык платить. В общем, торопить не буду, не беспокойся…

На нужных людей Токарева вывел как всегда Артур, чей клуб знакомств был настолько обширен, что не поддавался ни учету, ни анализу, ни тем более систематизации.

– Артур, это личная просьба, – сразу предупредил его Токарев. – Исключительно добровольное задание…

– Какой разговор, Александр Петрович! Вы говорите, что нужно, а я все делаю в лучшем виде.

– Нужна информация об одном человеке. Информация не простая. Она может быть только в Конторе.

– Это в той, которая всегда начеку?

Токарев кивнул. Артур наморщил лоб, полюбовался мгновение на матовый подвесной потолок и просветлел лицом.

– Да, шанс есть. Правда, я этот канал уже давно не использовал и в его актуальности не уверен. Все будет зависеть от человека, о котором нужна справка. Это Беляков Григорий Семенович?

Токарев расплылся в довольной улыбке. С такой внимательностью к мелочам и цепкой памятью Артур имел все шансы стать незаменимым в качестве помощника.

– Я приложу все усилия, – заверил Артур.

И действительно приложил. Некий человек позвонил Токареву буквально на другой же день. Представился Сергеем Валентиновичем. Сначала, как положено, они обменялись несколькими вежливыми фразами. Потом Сергей Валентинович недвусмысленно намекнул, что всякий труд почетен и достоин вознаграждения. Токарев его заверил, что намек понял правильно и без вознаграждения никто не останется. Но уточнил сроки исполнения заказа. Сергей Валентинович на счет сроков выразился весьма туманно, но оставил номер телефона для связи и попросил перезвонить на него примерно через три дня.

Когда назначенное время подошло, на том конце линии Токарев услышал лишь длинные гудки. Он терзал телефонный аппарат весь вечер и весь следующий день. Но неведомый Сергей Валентинович не отвечал. Пришлось опять подключать Артура. Тот выслушал, что-то коротко записал, кивнул и исчез на целый день. Вернулся только поздним вечером. С большим недоумением на лице.

– Ничего не понимаю, – развел он руками. – Что за страна? Ни на кого нельзя положиться. Даже на спецслужбы. Везде бардак, короче…

Сергея Валентиновича, как оказалось, не удалось разыскать даже Артуру. Зато Артур нашел его жену. Всю в слезах. Она переживала внезапное расставание с супругом, который отбыл в срочную командировку на Северный Кавказ. Да так быстро отбыл, что даже вещи не успел толком собрать. Причины отбытия она объяснить Артуру не смогла. Сама толком ничего не знала. Получил, мол, приказ. И точка.

– Мог бы и предупредить, подонок! – искренне возмущался Артур. – Мой телефон знал, ваш тоже.

– Видимо, не мог, – задумчиво сказал Токарев.

Сначала эта видеокамера, которую Вадим нашел в бывшей квартире отца, теперь неожиданная командировка Сергея Валентиновича. И как раз в тот момент, когда он начал собирать информацию о Белякове-старшем. Совпадение? Вполне возможно. Северокавказские автономии вспыхивают одна за другой – по цепочке. Уже много лет федералы ловили партизан по всему Дагестану. В прошлом году поднялась на дыбы Осетия, а теперь вот в Кабарде стало опять неспокойно. В Нальчике почти ежедневно случались перестрелки. Контора отправляет туда своих людей регулярно. Токарева смущала только чрезвычайная срочность отъезда неведомого ему Сергея Валентиновича. И чем дольше он размышлял на эту тему, тем меньше верил в простые совпадения…

– Не огорчайтесь, шеф, нового исполнителя найдем.

– Нет, не нужно. Спасибо тебе, Артурчик. Общая картина мне ясна. Как говорится, заказ снимается…

Разыскать Вадима по телефону Токареву не удалось. От матери тот давно съехал и поселился в квартире отца. Но телефон молчал и там. И мобильник Вадима был почему-то вне зоны доступа. Токарев даже забеспокоился слегка. Пришлось тащиться на окраину лично. Ни один фонарь в кварталах по-прежнему не горел, и пока Токарев выискивал по памяти дом, где когда-то проживал Беляков-старший, успел несколько раз влететь в лужи. И даже когда нужный дом был найден, то Вадим отозвался далеко не сразу. Только после третьего нажатия на кнопку домофона.

– Кого еще черт принес, – недружелюбно спросил Вадим.

– Заяц, быстрей открывай. Это я, – прошипел Токарев, склонившись к самому микрофону. – Холодно на улице, между прочим. А я промочил ноги и очень по этому поводу расстроен.

Когда личность Токарева была опознана, впущена в теплый подъезд и встречена на лестничной площадке открытой дверью, он не преминул поинтересоваться:

– Скрываешься от кого-то?

– Участковый не в меру активный попался, – вяло оправдывался Вадим. – Звонит постоянно по телефону, ходит ко мне каждый день как на работу. Уже все проверил неоднократно: визу, регистрацию, паспорт. Даже в унитаз нос сунул. Хотя его, конечно, тоже можно понять. Не в каждой квартире на его участке проживают иностранцы…

– Ты теперь у нас иностранец? – ехидно уточнил Токарев. – Впрочем, можешь не отвечать. Это простое любопытство.

– Я теперь, Саня, чистокровный грек. Чище не придумаешь. Спасибо первой жене. Так что зови меня не Вадимом, а Вадисом Костакисом.

– По первой жене? Славно. – Токарев бросил куртку на крючок вешалки, отметив попутно, что Вадим приколотил ее крепко. И вообще в квартире Белякова-старшего за две недели произошли разительные перемены. Она не то чтобы сияла чистотой, но Вадим как-то ухитрился большую часть грязи отскоблить. Щелястый пол в комнате был застелен толстым ковровым покрытием, порванные обои на стенах спрятаны под драпировкой. Ткань, конечно, приспособлена на скорую руку, но все равно получилось довольно интересно. Исчезла и вся старая мебель. Вместо нее появился широкий ортопедический матрац, брошенный без лишних комплексов посреди комнаты. Но самое удивительно, что поперек этого матраца растянулась на животе жгучая брюнетка в коротком ультрамариновом топе и рискованном мини.

Брюнетка обернулась, равнодушно скользнула взглядом по Токареву, сказала: o-la-la, и сразу вернулась к просмотру какого-то анимационного сайта на своем изящном ноутбуке.

– Здрас-с-сьте, – удивленно выдавил из себя Токарев и повернулся к Вадиму. – Мог бы и предупредить, юноша, что ты сегодня будешь не один. Я галстук дома оставил. Так неловко получилось!

– Чаю хочешь? – Вадим кивком указал на новенький хромированный электрочайник в углу. – Специально для тебя купил.

– Может, для начала представишь меня своей даме?

– Попробую, – без энтузиазма сказал Вадим и произнес лаконичную фразу по-испански. Женщина ответила ему еще более лаконично. И даже не повернула головы.

– Извини, Санек. Фокус не удался. Вообще-то она гостеприимная, но сегодня не в духе. Она думала, что Сибирь – это как Северная Германия. Вот и примчалась позавчера на крыльях любви. А тут, оказывается, еще снег по колено. И холод собачий. Сунула моя дама нос на улицу и сразу впала в меланхолию…

– Давай тогда на кухню пойдем, – предложил Токарев. – А то неудобно как-то.

– Не беспокойся. Мануэла по-русски ни слова не понимает.

– Она испанка?

– По паспорту – испанка. По национальности – баск. У них, у этих басков, чувство независимости какое-то гипертрофированное. Абсолютно все считают, что живут не в Испании, а в собственной стране. Есть такая территория – Страна Басков. На местном языке – Эускади. Туда входят три испанских провинции – Бискайя, Гипускоа и Алава, а еще небольшой кусочек Франции. Чудесные места, кстати. Север Испании – это тебе не юг Западной Сибири.

– Что-то мне подсказывает, что здесь она долго не протянет. Увозил бы ты свою жену поскорей в более теплые места…

Вадим усмехнулся.

– Ничего. Мануэла Сороа – девушка крепкая, хотя и аристократических кровей. Да и с чего ты решил, что мы женаты? Пока она официально считается моей невестой. Впрочем, наиболее точно суть наших взаимоотношений отражает другое слово – спонсор. В смысле, она меня спонсирует, а не я ее.

– Сегодня у нас вечер удивительных открытий. Так ты еще и альфонс-любитель?

– Почему любитель? Бери выше – профессионал. Альфонс в некоторых странах – это весьма уважаемая и доходная профессия. В Европе просто сумасшедшее количество несчастных женщин, которым и нужно-то совсем чуть. Правда, с Маней у меня вышел прокол. Сначала все было как надо: туда-сюда, сунул-вынул, любовь-морковь. А сейчас, как видишь, уже и сам не рад. Честно тебе скажу: не могу отвязаться. Сама она меня не бросает, а я инициативу проявить боюсь. У нее, понимаешь, есть три веселых братца. Один – старший, и еще два – младшие. И они мне очень недвусмысленно дали понять, что найдут и посадят на кол, если я от их любимой сестрички слиняю…

Чайник забурлил и с громким щелчком отключился. Мануэла обернулась на звук, и Токарев понял, что с возрастом девушки он несколько погорячился. В заблуждение ввела некоторая легкомысленность в ее одежде. На самом деле ей было никак не меньше сорока. Правда, за собой она следила тщательно и выглядела весьма и весьма.