Робин Гуд - Елена Чудинова

— Откуда ты знаешь это?! — лицо рыцаря потемнело от гнева.

— Я знаю историю сакса по имени Гай из селения Гисборн. Он нанялся оруженосцем к норманну, отправлявшемуся в Святую Землю. Там, при дворе короля Иерусалимского, он получил золотые шпоры. Это был плохой рыцарь, не очень-то соблюдавший благородные обеты. Деньги сарацин были для него важнее Гроба Господня. Из-за таких как он и пал Иерусалим к скорби христианского мира! Это был твой отец, Гай. Он присвоил там не только золото, но и язык норманнов. Сюда он вернулся как норманн. Здесь он построил свой замок. Ты с детства привык говорить как норманн, но ты — сакс предатель и сын предателя! Оборотень! Не спрашивай, откуда я знаю твою позорную тайну. Английская земля шепчет мне обо всем, что происходит на ней.

— В чем же ты видишь мой позор, Роберт из Локсли? — усмехнулся рыцарь. — Да, мой отец стал на этой земле тем, кем выгоднее было стать. Ну и что? Столетия перемешают кровь, ты знаешь, что когда-нибудь здесь не будет ни норманнов ни саксов.

— Но не прежде, чем жернова времени перемелют старые обиды! — воскликнул Робин, вытаскивая меч. — Время это не за горами, но ты покрыт вечным позором! Я принимаю бой, Гай Гисборн!

Стальной молнией сверкнул меч из ножен рыцаря. Со звоном металл встретил металл. Враги закружились по зеленой поляне, зная, что один из них останется на ней навсегда.

Лес затих, слушая стальной звон. Даже птицы замолкли на деревьях.

Пот стекал по лицам бойцов, щиты запестрели глубокими вмятинами. Солнце вошло в зенит. Устала рука Робин Гуда, устала рука Гая Гисборна.

Солнце склонилось к западу. В смертельной жажде пересохли губы.

— Вражда наша вечна, Локсли! — хрипло прорычал Гай Гисборн. — Ты умрешь под мои мечом!

— Вражда наша вечна, предатель! — ответил Робин Гуд, отражая удар. — Я не умру, а убъю!

С этими словами он выбил щит Гая Гисборна. Мечи сшиблись с такой силой, что переломили друг друга. Обломки упали на траву. Отшвырнув рукоять, Гай Гисборн вытащил ирландский нож. Нож висел и на поясе Робина, но он не коснулся его, а вытащил стрелу из колчана, зажав ее в руке, как кинжал. Враги сошлись ближе.

— Смотри, сэр Гай, — со свистом выдохнул Робин. — Это хорошая осиновая стрела, на колдунов и оборотней! Ее сработал мне хромой стрельник! Это — твоя смерть!

С этими словами он ударил Гая Гисборна так, что стрела нашла проем в доспехах. Рыцарь упал на землю.

— Меня не потревожит твой дух, Гай Гисборн! — сказал Робин Гуд.

— Будь ты проклят, ты все равно умрешь от колдовских чар, — прошептал рыцарь, истекая кровью.

— Но не от твоих, — ответил Робин.

— Знаю и умираю, — прошептал рыцарь. — Одно мне весело, сейчас умирает и твой друг Вилль Статли, схваченный в Ноттингеме!

Тут у Гая Гисборна хлынула изо рта кровь и он умер.

Робин Гуд отер пот со лба. Потом он снял с рыцаря лошадиную шкуру, доспех и рогатый шлем, поднес рог к губам и призывно затрубил.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Конец шерифа Ноттингемского

Волнуется город Ноттингем, как в базарный день. Стучат топоры, выстукивая недобрую весть: сегодня казнят в Ноттингеме Вилля Статли, а вместе с ним — молодого парня, сына йомена Альфреда, совсем недавно надевшего зеленый плащ. Ох, не в добрый для себя час попались молодцы!

— Эге-гей, горожане, приходите смотреть! Славно потанцуют сегодня разбойнички в воздухе ногами! — весело кричит с коней шерифова стража.

— Неужто Робин Гуд не выручит своих? — шепчутся люди.

— Робин Гуд бы, может, и выручил. Только говорят далеко он, плавает где-то с рыбаками.

— Эх, жаль. Пропали парни!

Вот уж и виселицы готовы на площади. Позорная смерть — не от звонкой стали! Говорят, шерифова месть. А вот и сам шериф, занимает почетное место.

— Ну что, Вилль Статли, зеленый стрелок? Не слишком ли хороша для тебя и такая казнь? Дожидайся на том свете Робин Гуда!

— Рано радуешься, шериф, черная душа! Я, быть может, и спляшу для тебя сегодня, но не свито в Англии веревки для Робин Гуда!

— Говори-говори, разбойник, скоро замолчишь навсегда! Эй, готовьтесь, мастера!

— Прощай, Вилль Статли!

— Прощай и не робей, Дик сын Альфреда! Покажем этой своре, как умирают саксы!

— Эй, стойте!! За воротами — отряд сэра Гая Гисборна!

— Подождем, не дело начинать без сэра Гая! Не иначе, он с хорошими вестями прибыл — уж не добыл ли он голову Робин Гуда?

Подняли пыль на площади копыта подлетевшего отряда. Спешились всадники. Гай Гисборн среди них — вон его доспехи и конская шкура.

— С чем ты прибыл, благородный сэр Гай?

Рыцарь в лошадиной шкуре поднял руку, призывая к вниманию.

— Слушайте все! Конец пришел Робин Гуду!

Вилль Статли побледнел так, как не бледнел перед петлей, уже опустившейся на его плечи. Обрадованно вскочил с места шериф.

— Ты убил его, благородный Гай Гисборн?

— Да! Вот доказательство! Серебряная стрела, которую ты вручил ему на состязании, шериф!

Вскинул рыцарь лук. Просвистев в воздухе, стрела с золотым оперением вонзилась в горло шерифа Ноттингемского.

В это же мгновенье заплечных дел мастера, суетившиеся около виселиц, повалились на землю. Весь отряд ощетинился стрелами, как грозный зверь. Прокатился по площади свист. Поредела шерифова охрана.

Рыцарь сбросил рогатый шлем и конскую шкуру.

— Робин Гуд!!

— Глядите, Робин Гуд!

А Алан э'Дэйл и Малютка Джон уже рубили ножами веревки, опутывавшие по рукам и ногам Вилля Статли и юного Дика.

— Что, парни, не чаяли выпутаться из норманнской паутины?

А толпа теснилась вокруг, и люди кричали:

— Робин!! Наш Робин Гуд! Конец шерифу Ноттингема, убегает его стража!

— Тихо!! — Робин Гуд вскочил на подмостки виселицы. — Слушайте меня, люди!

Смолк рев толпы, как удаляется, затихая, гром.

— Чему радуетесь, жители веселой Англии? Не один кровопийца, так другой! У короля Иоанна негодяев на вас хватит! А может вы не слышали об убийстве принца Артура?!

— Верно, Робин!

— Веди нас на короля Джона, Робин!

— Давно пора саксам подняться на норманнов!

Поднял Робин Гуд руку, вновь затихла толпа.

— Слепцы вы, слепцы! Не текут вспять реки! И не дело честным людям проливать королевскую священную кровь! Или забыли вы, что одна она в покойном Ричарде и коварном Джоне?

— Так что же делать, Робин?!

— Неужели — смириться?! Не этого совета мы ждем от тебя!

— И не этого дождетесь! Всего дороже свобода английскому сердцу! Слушайте меня, люди! Всю жизнь воевал я с лихим врагом, законом, что привезли норманны! А теперь настало время — и нужны нам друзья — законы, что мы сами дадим, справедливые, честные законы, единые для норманнов и саксов, законы, которых должны слушаться даже короли! Довольно вольным стрелкам отсиживаться в лесах! Пора идти и говорить об этом по всей веселой Англии!

— Но как же это сделать, Робин?

— Не в один день и не в один год. Хороший король за плохим уйдет. Но пусть охраняет трон Один на века — Закон!

ЭПИЛОГ

Хартия Вольностей

Весело блестит на солнышке широкая река Темза. Качаются на воде нарядные баркасы и утлые лодочки. Но что же это — почему не плывут они по своим делам — кто под парусом вверх, кто вниз на веслах? Держатся на одном месте баркасы, лодки и плоты: меж берегами и маленьким зеленым островком. Что приметного в этом островке? Отчего шатры и палатки разноцветными пятнами украсили берега? Разбит и на островке нарядный шатер. Отчего столько народу собралось на берегу и на воде? Кого тут только нет! Рыцари и дамы, священники, солдаты и вольные йомены с женами да детьми. Кажется, вся Англия собралась здесь. Так оно и есть, это сама Англия.

Здесь, под селением Раннимед, Англия ждет короля Иоанна. В шатре на островке уже лежит пергамент, на котором написаны законы, которые ему придется подписать от своего имени, и от имени всех грядущих королей Англии. Все права вольных людей — в этих законах.

Королю Джону не убежать. Он приплывет на нарядной лодке, сопровождаемый знатными баронами, лица которых суровы. Он подпишет пергамент, который с радостью бы разорвал на куски и растоптал ногами. Этот пергамент назовут Великой Хартией, а островок — островом Великой Хартии.

Все это вот-вот должно случиться. А покуда народ ждет в лодках и на берегу. Не норманны и не саксы — просто народ веселой Англии. Каждый ждет как кому нравится. Вот монах перебирает четки, вот кудрявый паж играет на виоле для знатной норманнской дамы, вот бойко торгует своим товаром пирожник, девушки шепчутся, поверяя друг дружке сердечные секреты. Говорят о соколиной охоте дворяне, бросают кости солдаты, носятся наперегонки дети. Счастливый день, праздник свободы. Верно, где-то между зелеными куртками йоменов можно увидеть и Робин Гуда? Что-то не видно! Неужели его нет здесь в такой день?