Счастливые люди читают книжки и пьют кофе - Аньес Мартен-Люган

— Плевать мне на то, что заставило тебя это сделать.

Он направился к входной двери и распахнул ее. Этот грубиян выгонял меня. Я в последний раз погладила пса, который от меня не отходил. Потом прошла мимо его хозяина и вышла на крыльцо. Остановилась, чтобы заглянуть ему в глаза. Как можно быть таким жестоким?!

— До свидания, — небрежно бросил он.

— Если тебе что-то понадобится, обращайся.

— Мне ничего не нужно.

Он захлопнул дверь у меня перед носом. Я долго стояла на крыльце. Ну и урод!

Чтобы привести дом в порядок, мне пришлось сделать генеральную уборку. Место действия не имеет значения — последствия пьянки и похмелье всюду одинаковы.

Феликс в который раз прекрасно выступил в роли психотерапевта, часами выслушивая по телефону мои жалобы. Я только что пережила очередной кризис, но все еще оставалась на ногах. И собиралась предпринять новую попытку излечения.

Я раздумывала, с какого бока к этому подступиться, когда раздался стук в дверь. С удивлением увидела на пороге соседа. Боги были не на моей стороне. Я не встречалась с ним с тех пор, как покинула его дом неделей раньше, и отнюдь не скучала по нему.

— Здравствуй, — сухо сказал он.

— Здравствуй, Эдвард.

— Мне придется все же обратиться к тебе с просьбой. Можно оставить у тебя мою собаку?

— А разве обычно ты его не оставляешь Эбби и Джеку?

— Не могу их просить — слишком надолго уезжаю.

— Что значит надолго?

— На две недели, а то и больше.

— Когда я должна его забрать?

— Сейчас.

Нахальства ему не занимать. Он даже не выключил двигатель своей машины, чтоб уж наверняка приставить мне нож к горлу. Поскольку я замешкалась с ответом, он криво усмехнулся и сказал:

— Ладно, проехали.

— Извини, но мне все-таки нужно подумать, если ты не против?

— Подумать? Чтобы взять на несколько дней собаку?

— Ты так любезно попросил… Хорошо, приводи его.

Он открыл заднюю дверцу своего внедорожника, и оттуда выскочил Постмен Пэт. Гораздо более дружелюбный, чем его хозяин. Он с такой радостью кинулся ко мне, что я даже улыбнулась.

— Ну, я поехал, — сказал Эдвард.

Он сел за руль.

— Погоди, он без поводка?

— Поводок не нужен: свистни, и он прибежит.

— Это все?

Эдвард захлопнул дверцу и сразу рванул с места. Урод он и есть урод. К тому же у него появилась мерзкая привычка постоянно хлопать дверью у меня перед носом.

И вот уже три недели я работаю собачьей нянькой. Три недели. Эдварду на меня наплевать. Но пес оказался очень славным — в данную минуту он мой лучший друг. Да и вообще мой единственный друг в этом медвежьем углу. Он повсюду следует за мной, спит вместе со мной. Когда я начинаю с ним разговаривать, мне становится как-то не по себе. В кого я превращаюсь? Ни дать ни взять бабулька и ее любимый песик. Даже если этот песик выглядит как нечто среднее между медведем и ослом. Такая вот невообразимая помесь.

Я открывала для себя радость присутствия четырехлапого приятеля. Мне это нравилось, если не считать тех моментов, когда он исчезал. Во время нашей каждодневной прогулки по пляжу он непременно сбегал от меня. Я отчаянно свистела, но это не действовало. Сегодня я волновалась больше обычного. Слишком долго его не было видно.

Бегая по пляжу, я вспотела и раскашлялась так, что казалось, легкие разорвутся. Опустив голову и опершись руками о колени, я старалась восстановить дыхание и в этот момент услышала лай Постмена Пэта. Он возвращался ко мне в сопровождении незнакомки. Я приложила ладонь козырьком ко лбу. Чем ближе она подходила, тем очевиднее для меня становилось, что я ее раньше не видела — нельзя пройти мимо этой девушки, не заметив ее. Она выглядела примерно моей ровесницей. На ней была шотландская мини-юбка и рейнджерские ботинки. Пневмония поджидала ее в одном шаге, если судить по глубокому декольте, едва прикрытому кожаным блузоном. На голове золотисто-каштановая грива. Перед тем как подойти ко мне, она подняла палку и далеко зашвырнула ее.

— Отстань, противное животное, — крикнула она со смехом.

С широкой улыбкой она приблизилась ко мне.

— Привет, Диана, — сказала она и тут же поцеловала меня.

— Добрый день, — удивленно ответила я.

— Я узнала, что он на твоем попечении, и пришла узнать, не слишком ли он тебя обременяет.

— Нет, я справляюсь, если не считать сегодняшней истории.

— Ой, не парься, уж и не знаю, сколько раз я плюхалась задницей на песок, пытаясь его догнать. Он слушается только Эдварда. Впрочем, кто же рискнет шалить с моим братом?!

Она расхохоталась, а я не была уверена, что все поняла: она тарахтела как пулемет.

— Эдвард — твой брат?

— Да. Ой, извини, я не представилась, я Джудит, его младшая сестра.

— А я Диана, но тебе это уже известно.

— Предложишь мне что-нибудь выпить?

Она взяла меня под руку, заставила развернуться и увлекла по направлению к коттеджу. Эта девушка не была сестрой Эдварда: папа с мамой не могли родить двух таких разных детей. Единственное, что у них было общего, это цвет глаз — у Джудит они были точно такими же, как у Эдварда, зеленовато-голубыми.

Я открыла перед ней дверь, она тут же развалилась на диване, положив ноги на низкий столик.

— Хочешь кофе, чаю?

— Ты же вроде француженка, так что у тебя должна найтись бутылочка вина. Сейчас как раз время аперитива.

Через пять минут мы подняли бокалы и чокнулись.

— Диана, не верю, что ты такая же дикарка, как мой брат. Почему ты здесь обосновалась? Согласна, тут красиво, но почему это пришло тебе в голову?

— Ничем не хуже любого другого приключения: поселиться в полном одиночестве на берегу моря. А ты где живешь?

— В Дублине, над одним пабом, приезжай как-нибудь ко мне.

— Может, приеду.

— А здесь ты уже сколько? Ты не работаешь?

— Сейчас нет. А ты?

— У меня отпуск на несколько дней, но вообще-то я вкалываю в порту. Руковожу распределением грузов. Не слишком увлекательно, но позволяет оплачивать квартиру и счета.

Она продолжила болтовню, как заправская сплетница. Потом ее словно какая-то муха укусила, и она резко вскочила:

— Я тебя покидаю, Эбби и Джек ждут.

Она уже открывала входную дверь.

— Погоди, ты забыла сигареты.

— Оставь себе, это контрабанда, у меня джентльменское соглашение с докерами, — подмигнула она.

— Ты же не пойдешь пешком, уже совсем темно. Давай подвезу!

— Да брось ты! Небольшая зарядка моим ляжкам не повредит. До завтра!

Назавтра Джудит пришла, как и обещала. Потом послезавтра. Это был третий день оккупации моего личного пространства. Удивительно, но ее присутствие не давило на психику. Она меня веселила. Вызов был у Джудит в крови. Она подчеркивала свои формы, достойные итальянской звезды, и, едва раскрыв рот, ругалась как извозчик. Абсолютно взрывной коктейль. Она потчевала меня цветистыми рассказами о своих запутанных любовных историях. Вообще-то она ничего не боялась и была совершенно уверена в себе, однако первый попавшийся красавчик неизменно ловил ее на крючок. Стоило появиться на горизонте очередному «скверному парню» — и она пропала.

Этим вечером она осталась у меня на ужин. Ела за четверых и пила как крепкий мужик.

— Мы тут одни, не возражаешь? — спросила она, расстегивая джинсы.

Я открыла дверь собаке, требовавшей положенную вечернюю прогулку.

— Почему брат оставил тебе своего бобика?

— За мной был должок.

Она взглянула на меня с подозрением. Я сделала вид, что ничего не заметила, и уселась на диван, подогнув ноги.

— Эдвард всегда был таким? — неожиданно для самой себя спросила я.

— «Таким»? Что ты имеешь в виду? — переспросила она, обозначив пальцами кавычки.

— Таким мужланом, дикарем, молчуном…

— А, ты об этом? Да, всегда. Мерзкий характер с детства.

— Ну и ну, остается пожалеть ваших родителей.

— Эбби тебе ничего не рассказала? Нас воспитали они с Джеком. Наша мать умерла, рожая меня, Эдварду было тогда шесть лет. Отец не хотел нами заниматься и отдал дяде и тете.

— Очень сочувствую.

— Не надо, не сочувствуй. У меня были чудесные родители, и я ни в чем не нуждалась. Я никогда не назову себя сиротой.

— Вы не жили с отцом?

— Время от времени мы проводили с ним по нескольку дней, если он соблаговолит пропустить работу. Но это был ад. Из-за Эдварда.

— Он не радовался встрече с отцом?

— Нет, он считает, что родители нас бросили. И злится за это на целый свет. Несмотря на то что он восхищался папой, стоило им оказаться в одной комнате, как атмосфера немедленно накалялась.

— С какой стати?

— У Эдварда один в один папин характер. Поэтому между ними все время проскакивали искры. Они не могли не орать друг на друга.