Без аккомпанемента - Марико Коикэ

Измазанную кровью блузку я разрезала на мелкие кусочки и сожгла в саду вместе с другим мусором, так чтобы тетка ничего не заметила. И только тогда я почувствовала, как сильно я устала.

После этого я не ходила даже на те демонстрации, на которых раньше бывала неоднократно. Страх был настолько велик, что я убегала, стоило мне услышать само слово «демонстрация». Как выяснилось, я была просто дерзкой девчонкой, просто упрямой трусихой, которая только и умеет с умным видом рассуждать о том, чего на самом деле не понимает. Возможно, я это всегда подспудно осознавала, только не хватало смелости честно себе признаться. Ну да ничего не поделаешь. К чему еще могла в итоге прийти девочка, которой по большому счету наплевать, что станет с этими вьетнамами и договорами безопасности. Так что я не особенно переживала.

Я даже начала подумывать о том, что хорошо бы уступить место председателя «Комитета борьбы за отмену школьной формы» Джули и совсем умыть руки. И вот, в то дождливое воскресенье, охваченная смутной тревогой, я брела по городу.

Раскрытый зонтик плохо защищал от дождя, который больше напоминал водяную пыль, поэтому я вымокла до самой блузки. Вдруг, через какое-то время я обнаружила, что стою перед входом в кафе «Мубансо».

С тех пор, как Рэйко показала мне это место, я была здесь дважды. И оба раза одна. В этом кафе хорошо было запоем читать книги, или, еще лучше, думать о чем-нибудь, зная, что тебе никто не помешает, и записывать случайные мысли в тетрадку. Несколько раз я натыкалась взглядом на знакомые лица, но особенно ни с кем не заговаривала. Я сидела, прислонив голову к пятну на стене, которое образовалось от прикосновений множества засаленных голов. Неподвижное сидение в ореоле этого потемневшего от времени пятна приносило мне удивительное успокоение.

Я закрыла зонтик и, пригнувшись, спустилась вниз по узенькой лестнице. Здесь вовсю ощущался запах табачной смолы. Прислушиваясь к густым, словно нависающим звукам клавесина, я толкнула входную дверь.

В кафе было накурено. Несколько парней мельком взглянули в мою сторону. Окинув взглядом помещение, я не обнаружила в нем ни одного знакомого лица. Почти все места были заняты. Единственные свободные стулья просматривались за перегородкой в глубине кафе, по левую руку от входа. Мне не хотелось к кому-то подсаживаться, поэтому я сразу направилась вглубь. Перед кабинкой спиной ко мне сидели два юноши. Один из них неторопливо обернулся назад и расплылся в улыбке.

Я почувствовала, как мое лицо заливается краской. Даже самой было странно, чего это я вдруг так покраснела.

На меня смотрел тот самый, похожий на иудея… молодой человек по имени Ватару. Вращая ручку зонтика, который по-прежнему был у меня в руках, я попыталась улыбнуться в ответ, но моя улыбка больше походила на неловко состроенную гримасу. Замерев, я смотрела на Ватару и даже не обратила внимания, что сидевший рядом с ним парень с зачесанными назад волосами тоже обернулся и басовито произнес: «О, это ты что ли!»

— Ты сегодня одна? — спросил Ватару.

— Да, — кивнула я. — Нам с вами везет на встречи.

— Но ты же здесь, по-моему, всего второй раз?

— Да, что-то вроде этого, — с рассеянным видом ответила я. Мне казалось, что именно с такой легкой отрешенностью должны разговаривать взрослые женщины, но, похоже, что мой ответ прозвучал фальшиво. Не терпящим возражений тоном приятель Ватару заявил:

— Да точно второй. Первый раз мы встречались на майских праздниках, и после этого я тебя здесь не видел.

— Ага, — я торопливо закивала. — Именно так.

— Ты кого-то ждешь?

— Нет.

— Ты, может быть, хотела здесь чем-то заняться?

Я не сразу поняла вопрос, поэтому застыла, хлопая глазами, с жалкой улыбкой на лице. Обращаясь ко мне, как к маленькой сестренке или к ребенку, который на много лет младше его, он добавил:

— Ну там, книжку почитать… Или подумать о чем-нибудь, собиралась?

— Да нет, не то чтобы…

— Значит, мы тебя не отвлекаем?

— Нет.

— Тогда можно мы пересядем? — он указал пальцем на стулья рядом со мной. — А то нам скучно тут одним, а так поболтаем с Розой Гевальт из старшей женской школы.

Покуда я искала, что ответить, они уже подхватили свои чашки с кофе и уселись за мой столик. На Ватару был надет очень красивый летний свитер изумрудного цвета, а на его спутнике — белоснежная рубашка-«поло». Из-под расстегнутого ворота рубашки на груди виднелись волосы золотистого цвета. Юноши уселись напротив и принялись с интересом рассматривать меня, как будто я была кроликом в зоомагазине.

— Ну, и как тебе удаются пламенные речи? — спросил Ватару. Он вроде бы не подтрунивал надо мной, но серьезности в его тоне тоже было мало.

— Да так себе… — ответила я и, обращаясь к подошедшему за заказом усатому хозяину заведения, добавила: — Кофе, пожалуйста.

Он поставил передо мной стакан с водой и ушел. Сделав глоток, я достала из кармана сигареты.

— Так ты говоришь, в третьем классе старшей школы учишься, — сказал Ватару, зажигая для меня спичку. — Это значит, сколько тебе, восемнадцать?

— Семнадцать, — резко ответила я и вполголоса добавила, что сигареты поджигаю себе сама. — У меня день рождения в ноябре. Поэтому восемнадцати еще нет.

— Значит вы одного возраста с Эмой, — как будто сам себе сказал зачесанный назад парень.

Я спросила, кто такая Эма.

— Это девушка, которая была с нами в прошлый раз, — ответил парень. — Помнишь? Такая большеглазая, на куклу похожа.

Я утвердительно кивнула. В памяти всплыло лицо девушки с прической «под Сесиль», которая еще очень кокетливо держала во рту сигарету.

— Это твоя подружка?

— Ага, — сказал парень и многозначительно улыбнулся.

— Вы очень друг другу подходите.

— Ну спасибо тебе.

Парень посмотрел на Ватару, а Ватару — на меня.

— По-моему, мне уже говорили, как тебя зовут. Эта красотка с длинными волосами, которая была с тобой прошлый раз…

— Это Рэйко. А вторую девушку звали Джули.

— Значит ты Кёко, правильно?

— Попал, — подтвердила я. На самом деле я даже почувствовала какую-то неловкость: настолько мне польстило, что он запомнил мое имя, которое услышал единственный раз два месяца назад. Достаточно сбивчиво, что не очень вязалось с общим тоном нашей беседы, я рассказала им, как в каждой новой школе учителя крупно писали мое имя иероглифами на доске и обязательно азбукой приписывали правильное произношение, а я при этом стояла у доски и кланялась. Юноши весело посмеялись.

В этот раз они были настроены куда более дружелюбно, чем во время нашей первой встречи. Особенно второй парень, с заросшей грудью и зачесанными назад волосами, вел себя настолько спокойно, что казался другим человеком. В какой-то момент я даже подумала, что прошлый раз он, наверное, поссорился со своей Эмой.

Юноши рассказали о себе. Ватару носил фамилию Домото, а его приятеля звали Юноскэ Сэки. Оба были третьекурсниками университета Тохоку. Дружат, начиная со старшей школы. Ежедневно валяют дурака, не занимаясь ничем серьезным. Они рассказывали об этом так равнодушно, словно речь шла не о них.

— Вы оба родом из Токио? — спросила я, отпивая из чашки принесенный кофе.

Ватару медленно покачал головой:

— Юноскэ из Токио, а мой родительский дом в Сэндае. До окончания средней школы я жил здесь, а в старшую пошел уже в Токио. Там я был под опекой моего дяди. Ну а потом уже в университете перекувырнулся назад…

— Я думаю, что его семью ты наверняка знаешь, — загадочно сказал Юноскэ. — Ты любишь сладкое?

Я ответила, что люблю.

— А тебе приходилось пробовать сладости из магазина «Сэнгэндо»?

При слове «Сэнгэндо» я тут же представила себе большой темно-синий норэн[23], пол, выложенный гранитными плитами, и витающие в воздухе ароматные запахи. В этом старинном магазине японских сладостей, расположенном в районе Хатиман-мати, была даже комната отдыха для покупателей, которые специально приезжали сюда издалека. Слава об этих сладостях гремела повсюду, и не было в Сэндае человека, который не знал бы названия «Сэнгэндо».

— Конечно, пробовала, — я придвинулась к нему чуть ближе. — Ты хочешь сказать, что Ватару — сын владельцев «Сэнгэндо»?

Сам Ватару не проронил ни слова. Его молчание красноречиво говорило о том, что он более не желает обсуждать эту тему. Почувствовав это, я воскликнула:

— Правда что ли?! Ой, я обожаю пирожные «Кимисигурэ», а моя тетя — просто фанатка «Куриканоко», которые с каштанами. Тетя преподает детям фортепиано, и иногда устраивает что-то вроде чаепитий для родителей своих учеников. Так она всегда покупает сладости только в «Сэнгэндо».

Ватару из вежливости кивнул и поднес спичку к коротенькой сигарете «Хоуп», нервно откинув со лба копну черных волос.