Гангрена Союза - Лев Цитоловский

12. Парадоксы русской души

На этот раз Юля заглянула в буфет и притащила сумку с кефиром в рекреацию, где они расположились на диване в перерыве между лекциями. Разговор за кефиром всегда нетороплив и ни о чем.

У Сокова было неважное настроение. Он видел, что Тенгиза Катя не волнует. А ведь все девушки мечтают о браке. Тем более, он был москвичом, а Катя — нет. И он сделал попытку. Сегодня, на бегу, он перехватил Катю и пригласил ее в консерваторию. Катя знала, что интеллигентные девушки иногда посещают концерты классической музыки, и она как-то пробовала. Но такая музыка ее усыпляла, Юля будила ее локтем, и она с трудом досиживала до конца. Поэтому она поблагодарила Сокова и сослалась на занятость. Тогда Соков взял ее за руку и попробовал надеть ей на палец кольцо с каким-то красноватым камнем. Катя полюбовалась камнем и вернула кольцо Сокову:

— Вы, Соков, как будто рациональны во всех отношениях. А у Метрополя прохаживаются валютные девушки и некоторые, по отзывам, очень даже ничего. Вам, Соков, это дешевле обойдется.

Соков всё это не забыл. В данный момент он сидел рядом с Тенгизом и напротив Кати и не мог сообразить, любит он её или презирает.

До следующей лекции оставалось несколько минут, и о чем-то важном никто говорить не рассчитывал.

— Вот кто мне разъяснит загадку русской души? — обозначил тему Тенгиз. — Зачем вам сильная рука? Потому что любите быструю езду? А без кнута не поскачешь?

— Никакой загадки нет, — протянула Катя, вытирая кефир с губ тыльной стороной руки. — В любой деревне есть мужичок, который умеет абсолютно все, и каждый второй изобретает вечный двигатель. Иногда придумывают что-нибудь толковое, но лишь в одном экземпляре. Запустить в серию нам не по зубам. Пока в зубы не дадут. Тут и требуется направляющая сила.

— Ну да, «партия — наш рулевой», — пропел Тенгиз. — Но, кстати, насчет умельцев вы не уникальны. В моем захолустье есть некий Петрович. Он создает шедевры, на зависть любому местному уникуму. — Тенгиз оглядел присутствующих, но никто, кажется, не обратил внимания на подозрительное имя грузинского умельца. — Ну ладно, любите вы сильную руку. Пусть. Но при этом держите дулю в кармане, косите от работы и рады что-нибудь со службы стащить.

— Да это же элементарно, — внесла ясность Юля. — Они нас, а мы их.

— Тогда зачем же вам сильная рука? Дабы враги боялись? Вот и надрываете пупок.

Представители титульной нации переглянулись.

— Однако, парадокс, — нехотя уступила Юля.

— Один любопытный парадокс случился вчера вечером в нашей комнате, да, Юлька? — Загадочно прошептала Катя.

Юля неловко улыбнулась, но не возразила:

— Да ладно уж, расскажи, подруга. Тебе, ведь, хочется.

— Как вы знаете, — начала Катя, — Юля исследует крыс. Даже в руки их берет. Героиня! А вчера к нам забежала мышка-малышка и Юлька, как нормальная женщина, вскочила на стол и визжала, пока я, хлопая тапками, беднягу не прогнала.

— Так ведь мышь была почти что черная, а крысы мои — белые.

Теперь говорить приходилось громче, потому что в коридоре включили полотер.

— Я так и посчитала, ты боялась об нее испачкаться. Ладно, проехали, так что у тебя там за парадокс, — обратилась она к Тенгизу.

— Вопрос не сложный. Мечтаете о сильной власти, но пытаетесь обвести ее вокруг пальца. Могу растолковать, мне со стороны виднее. — Тенгизу пришлось повысить голос. — Очень уж у вас лютует местное начальство. Вот им, местным боссам, вы и вредите. И надеетесь, что сильная рука с вашим гадким начальством расправится. Вы-то от сильной руки далеко, а начальство — поближе.

— Ты, как всегда, омерзительно логичен, — вроде бы уступила Юля. У нее говорить громко получалось отлично. — А местное начальство у нас, конечно, гадкое от рождения?

— Виновато во всем государство, — не промолчала Катя, откашлявшись. Она не умела говорить громким голосом. — Грабит поборами и запрещает. Обслуживает избранных, а нас в расчет не берет. Всё бы и само устаканилось, дай только людям волю.

По натуре, Катя склонялась к анархизму.

— В общих чертах согласен, — вежливо возразил Тенгиз. — Державу особо любить не за что. Но, как быть? Оно обороняет человека от другого человека. И попутно его немножко оболванивает, обирает и обламывает. Для всеобщего спокойствия. Элитам комфортно, когда все шагают в ногу.

— Коль скоро все шагают в ногу, то уж точно не туда. — Попыталась перекричать полотер Катя. — Когда маршируют — не размышляют.

Все уже допили кефир, один Витя никак не мог справиться со своей бутылкой, явно, планировал попутно какой-то электронный шедевр. Соков тоже думал о своем. Он не стремился отстаивать официальную политическую линию, хоть это и было теперь его обязанностью, и он не был зашоренным, как Тормашов. Соков еще со школы знал, что проводить надо собственный курс, а не установку чужого дяди. Поэтому он снисходительно относился к проблеме личности и страны, которая волновала Тенгиза: государство — это среда, в которой личность карабкается к счастью.

Главное, что всех их сближало — не поддаваться посторонним авторитетам.

Полотер приблизился к рекреации, и приходилось уже почти кричать.

— Ну ладно, русских мы развенчали, — вернулась к сути обсуждения Юля. — А какие черты характера присущи грузинам? Чем таким замечательным они отличаются от нас?

Внезапно настала тишина, это уборщица дошла до рекреации и выключила полотер. Но Тенгиз, по инерции еще прокричал во весь голос:

— Чем отличаются? Да всем! Русские уверены, что у них древняя культура, особая национальная идея, миссия и духовные скрепы. Что они указывают путь всем остальным и что они первые во всем. А у грузин всё наоборот. Они считают, что это они.

— Чего это вы все тут орете, — проговорила уборщица строго, — чай, не в лесу!

13. Атака на Катю

Тему дипломной работы предлагал обычно научный руководитель. Отличная задача возникает, когда нечто не вписывается в рамки существующей теории. Тут и требуется найти ответ и прояснить понимание. В некоторых случаях студент выбирал проблему сам и это очень приветствовали. Но следовало убедить кафедру, что поиск ответа расширит знания о природе вещей.

Способность задавать вопросы высоко ценили и учитывали даже при зачислении на первый курс. После успешной сдачи экзаменов приемная комиссия проводила собеседование с абитуриентами. Задавали вопрос, часто нестандартный, не входящий в школьную программу. Нужно было найти ответ или рассказать, какие эксперименты стоит предпринять для поиска разгадки. Это было очень не просто, однако абитуриент имел право, вместо этого, сам задать вопрос приемной комиссии. Тут он рисковал: ответы почти на любой вопрос кто-то из приемной комиссии