Всевышний Сидоров - Владимир Дрыжак

- Вот даже как? - удивился Иванов. - Всего один! Не густо, не густо... Вероятно, критерии жестковаты, как вы, Николай Борисович, полагаете? А впрочем...

"Испытай его", - отстукал он.

Ответ последовал молниеносно:

"Исполнена воля твоя, Господи".

"Что ты сделал?".

"Я обрушил на него все горести земные".

"Возроптал ли он на Бога своего?".

"Нет", - ответил Наместник.

- Ну, ты просто садист! - прорычал Сидоров. - Прекрати немедленно!

- Что ты нервничаешь? Все идет по плану. Это он Иова испытывал.

- Мне плевать, кого он испытывал. Слазь со стула!

Иванов даже усом не повел.

"Много ли тех, кто ищет истину?", - набрал он новый вопрос.

"Один", - сообщил Наместник.

"Нашел ли этот ее?".

"Да".

"В чем его истина?".

"Все суета", - несколько даже обреченно ответил Наместник.

"Свободен", - приказал Иванов и откинулся в кресле.

- Вот и все, - заключил он. - Дальнейшее интереса не представляет. Они, естественно, мятутся, грешат по мелочам, но в Бога веруют и истин не домогаются. Они идут нашим путем и придут туда же.

Сидоров поджал губы, и, со словами "кина больше не будет", выключил компьютер. Он проводил Иванова до вахтера, сухо распрощался и, вернувшись за свой стол, просидел, уставясь в одну точку, до конца рабочего дня. Более того, остаток недели он посвятил раздумьям и созерцанию экрана монитора. А с понедельника начал писать какой-то программный модуль.

----

Иванов позвонил в конце второй недели.

- Нy, что? - поинтересовался он.

- Работаем, - сухо ответил Сидоров.

- Как жизнь?

- Идет ветер к югу - и переходит к северу. И возвращается ветер на круги своя. Все реки текут в море, а море не переполнится...

- Что нового?

- Что было, то и будет, и что делалось, то и делается, и нет ничего нового под солнцем.

- Ибо что может сделать человек после Бога, сверх того, что уже сделано?.. Ты и дальше намерен цитировать Экклезиаста, или можешь сообщить нечто более содержательное?

- Все что может рука твоя делать, по силам делай; потому что в могиле, куда ты пойдешь, нет ни работы, ни размышления, ни знания, ни мудрости, - упрямо продолжал Сидоров.

- Двоим лучше, чем одному; ибо, если упадет один, то другой поднимет товарища своего... А? Что молчишь? Обиделся?

- На дураков не обижаются... Мудрого же будут помнить вечно, как и глупого, и увы! мудрый умирает наравне о глупым.

- Ладно, ладно, вижу, что освоил мудрость... Зря обижаешься. Я не виноват, что твой мир вырождается.

- Сам ты вырождаешься.

- Вечером приходи, обсудим, кто сильнее. Я пива взял, а?

- Я подумаю.

Вечером Сидоров таки явился и с порога заявил, протягивая руку.

- Хоть ты мне и друг, но скотина порядочная.

- А кто без греха? - сказал Иванов. - Да, с Новом я того... Каюсь, бес попутал. Но и ты хорош - две недели как воды в рот набрал.

- Я думал, действовал и успевал.

Эта лаконичная фраза вызвала восхищение Иванова, ибо именно так, судя по тексту Писания, и должен поступать любой Всевышний.

- Ну и отлично! - заявил он, потирая руки. - Сейчас пивка зальем - пуще прежнего думать будешь.

Иванов втайне от себя был страшно доволен, что Сидоров наконец отошел. Вообще, их отношения строились на том, что Иванов, обычно, давал толчок в нужную сторону, а уж Сидоров пер до конца в любом начинании. Пока, разумеется, не упирался в стенку, после чего нужен был новый толчок. И теперь Иванов догадывался, что две недели назад дал приятелю хорошего пинка, отчего у него временно выросли крылья. Сейчас, видимо, наступает момент приземления, вот он и явился. И очень кстати. С одной стороны, Иванов испытывал некое подобие угрызений совести, а с другой - не любил пить пиво один.

Следует отметить, что истинные ценители пива предпочитают бочковое. Но если такового не имеется в наличии, проводят дегустацию методом "из горла".

Иванов был тонким ценителем пива, а Сидоров - так себе. Он потребовал стакан, налил и даже пену не сдул. И опрокинул этот стакан без всякого смака, не крякнув в конце процедуры.

- В общем так, - сказал он рассеянно, - я тут Христа сваял, и уже запустил к этим...

Иванов от неожиданности поперхнулся пивом и чуть не уронил бутылку.

- Боже милостивый, - произнес он прокашлявшись, - сохрани и помилуй! Настави стези наши и оборони от лукаваго...

- Нормальный Христос получился, почти как настоящий, Сидоров выдержал паузу, сохраняя невозмутимость.

- Продолжай, продолжай, - предложил Иванов не без сарказма. - Идеи христианской морали в массы - не так ли? "А ежели ударят тебя по правой щеке, подставь и левую"?

- Ну, - Сидоров покраснел. - А как ты догадался?

- Я не догадался, а предположил, зная твою гуманистическую натуру.

- Ты был прав - они там совсем озверели. Начали истреблять друг друга в неимоверных количествах. И, представляешь, взяли моду просить у меня благословения. Перед каждым побоищем обе стороны обращается с просьбой, чтобы я, значит... Каково?

- И ты благословлял?

- Было дело.., - сказал Сидоров со вздохом. - Я, понимаешь, сначала не понял, что им от меня нужно. "Благослови, Господи, на дело правое, за жен наших и дочерей, за землю нашу святую". Ну, думаю, раз правое - нет вопросов. А дальше выдают хронику - сорок тысяч покойников! Я просто ошалел... Потом-то понял: кто же за неправое дело воевать пойдет? Вызвал Наместника, башку, говорю, оторву!..

- А он?

- Виноват, кается, вышла ошибка - не тех победили. Больше не повторится. Я ему толкую, мол, дурак, сделай так, чтобы помирились. Будет исполнено, отвечает. Услужливый, гад, просто сил никаких нет!.. И тут же сообщает, что вчерашние противники, объединившись, идут лупить еще когото.

- "Бр-роня крепка, и танки наши быстры:", - пропел Иванов. - Библейский мотив, между прочим. А мы ведь только недавно про Афганистан заткнулись... "Долг превыше всего!", "Наше дело правое!", "Победа или смерть!", "Врагу никакой пощады!". Чего же ты хочешь от несчастных предков?!

- Я понял, что они совершенно лишены какой-либо морали. Ну, и вот решил... А ты знаешь, нормальный Христос получился. Я с ним общался независимо. Сделал ветвление по прерыванию:

- Детали меня не интересуют, - перебил Иванов, - Он что же, у тебя был в качестве пророка. Чем души-то смущал? Чудеса творил?

- Нет.., то есть, собственно, я этого не закладывал, но, судя по всему... Он проповедовал. Насчет любви к ближнему, смирения и прочего.

- Все люди - братья?

- А что, нет?

- Все это уже было, и не однажды.

- Ясно море - не с потолка брал. Но на то я и Всевышний, чтобы учитывать предыдущий опыт...

- Босяк та, а не Всевышний. Мыслишь абсолютно линейно.

- Если ты такой нелинейный, то скажи, что надо было делать?

- Ладно, не заводись. Я такой же примитив, как и ты, да и вообще... Меня просто тоска берет от глупости человечества во все исторические периоды!