100 грамм культуры, пожалуйста... - Георгий Стенкин

Никакого адреналинчика. Я – семейный человек, и иду на журналистское расследование. Никаких личных жертв я не собираюсь приносить и эксперименты ставить над собой, не позволю.

Спокойно, спокойно Ипполит Матвеевич.

Действительно, узнать – как всё это тут преподносится, несомненно, будет полезно.

Но вот…

Интересно ли?

Важен сам факт. Ничто человеческое нам не чуждо.

Но в «Дом свиданий» я всё-таки загляну. Весьма любопытное должно быть мероприятие. Тем более что я без своей семейной пары.

Отблагодарив ресторан «Буржуй», посредством карты культурного допуска, за качественный во всех отношениях обед и культурно проведённое время (читать – с положительным воздействием на мою душу), я снова вышел на площадь.

В послеобеденные часы, тут мало что изменилось.

Небольшие группки иностранных туристов. Что они им показывают? Исторических памятников, тут нет. Вероятно – что-то, что связано с именем Л.Н.Толстого.

Отдыхающие сидят на скамейках. Мамаши с колясками. И опять много шумных и весёлых детей.

«Пиджаков» совсем не стало видно. Зато добавилась богема. Тросточки, вуали, воланы и прочая экипировка артистической и творческой публики.

Присяду и я, понаблюдать немного за характерами и манерами.

Часть 13. ФЁДОР

Понаблюдал. И повстречал весьма колоритную личность. Возле скамейки, на которую я присел, возился какой-то человек. Я не обратил на него внимания, потому что мой взор был направлен в сторону площади – от скамейки.

Но он, невольно, потревожил меня.

- Разрешите?

Полу-спросил, полу-известил меня кто-то.

Это был тот человек, который что-то делал возле скамейки. Одет он был довольно просто - джинсы, кроссовки и футболка. Какая-то жилетка – сверху, и на ней – маленькая табличка приклеена. «Фёдор. Уборщик»

Прочитал я.

И тут только обратил внимание, на то, что у него в руках что-то вроде швабры. Веник, метла. Я затрудняюсь подобрать к этому предмету русское слово. Устройство.

Длинная ручка, почти во весь его рост, телескопическая – судя по характерному членению и конструкции. На конце, обращённом к земле – что-то среднее, между шваброй и наконечниками пылесоса.

Я посмотрел себе под ноги, растерянно пытаясь понять, что я должен ему разрешить. И увидел, на небольшом расстоянии от своей левой ноги – фантик от конфеты.

Конечно, я поджал под себя ноги. А этот Фёдор своей «удочкой» ловко наколол на выдвинувшийся штырь, беспризорный фантик.

- Ветер, бывает, разносит мусор, по всей площади.

Произнёс Фёдор.

- А вы…

Вылетело из меня. И я успел подумать, что хотелось спросить: - А вы – мусорщик?

Но, успев остановить свой глупый вопрос, я закончил его иначе:

- не могли бы уделить мне десять минут?

Он посмотрел на меня:

- Приезжий?

Я закивал головой.

- Отчего? Могу.

Он уселся рядом со мной на скамейку, сложив и поставив своё орудие труда, рядом.

И вопросительно посмотрел на меня.

- Да, я приезжий.

Нерешительно начал я.

- И мне очень хочется у вас спросить. Но я не знаю, как начать.

- Почему я работаю уборщиком?

Прервал мои мучения Фёдор.

Я снова закивал головой.

- Всё очень просто.

- Я приехал в Лев-град, по приглашению академии кинематографии, три месяца назад. Я – сценарист.

- Работал над несколькими фильмами. И продолжаю работать. Мне тут нравится.

- А это…

Он указал на своё устройство для уборки мусора.

- Это хобби.

Видимо, у меня глаза полезли на лоб. Потому что, он продолжал уже тоном, каким обычно успокаивают детей.

- Ну, чего вы все удивляетесь. Что в этой работе – такого страшного?

- У меня много свободного времени. А тут – всегда много людей. Я в день, знакомлюсь с десятком новых людей. И чистоту, опять же – поддерживаю.

- Мне же не трудно. А люди меня ценят и уважают. Многие, уже здороваются – кто тут часто бывает.

- Подождите, подождите.

И словами и жестами, я пытался остановить этот его странный монолог, чтобы спросить: - Для чего?

Он замолчал.

И тогда я спросил.

- Вы хотите сказать, что, работая уборщиком, вы получаете удовлетворение, сравнимое с вашей работой сценариста. С творческой работой?

- Конечно.

Не задумываясь, ответил он.

- Но как же? Ведь написание сценария и работа над ним – это работа творческая. Вы создаёте культурные ценности. Вы, таким образом, самовыражаетесь.

- А тут?

Произнёс я, разведя руками, понимая, очевидную бестактность своих слов.

Он же, нисколько не смутившись, продолжил:

- Ну, это как посмотреть. Культурные ценности – они только тогда становятся настоящей ценностью, когда они – для других. И ещё лучше – для кого-то конкретно.

- Я это понял, когда у нас, режиссер, как-то рассказал мне, что он устроился на хлебный комбинат. Подсобным рабочим.

- Сейчас он уже, что-то там с хлебом делает – вырос. А начинал, простым подсобным рабочим: - подай, принеси, отвези, убери.

- И он мне объяснил, что наша работа над фильмом, она конечно, творческая, то есть мы напрягаем свои способности, душу и сердце – и творим. Но как-то получается, что я это делаю, в основном для него - для режиссера, он, соответственно – для продюсера, и так далее. А потом уже картина выходит в свет, и зритель её признаёт – или нет. Понять и ощутить, что мы создали действительно культурную ценность, очень сложно, а иногда и невозможно. Мы очень редко общаемся со зрителями.

- А тут. Во-первых, с таким устройством – мне очень удобно. Художник один помог, он изобретателем работает.

- Во-вторых, то, что я тут создаю, имеет не меньшую культурную ценность. Чисто, красиво. Люди идут и улыбаются, ничто им не портит настроение.

- Конечно, доход – небольшой. В кино, нас благодарят, в основном люди с четвёртым и пятым уровнем допуска. А здесь – Петрович, который в городском управлении отвечает за чистоту и порядок, тот со вторым уровнем. Но когда, за целый месяц нет нареканий по моему участку – у меня премия. Да и люди, постоянно благодарят – вживую.

- Бывает, конечно, что дождь – а нужно идти, или урна с мусором опрокинется – бегаешь по всей площади, ловишь этот мусор. Но в результате, всё равно – чистота. И это – главное.

- И ещё.

- Засиделся, я с вами. Мне нужно ещё сконтролировать тот участок.

Он махнул в сторону дальней части площади.

- И через час, у нас опять съёмка.

- Но, как бы, в завершение, вам скажу. Смотрю – вам действительно, интересно.

- У нас тут, нет политики, нет денег. А что мы обсуждали там…

Он махнул рукой за спину. И я понял, что он имеет в виду жизнь, до Льва-града.

- Политику и экономику. Свою и государственную.