Стража Реальности - Алексей Евтушенко

Уже отворив дверь в квартиру, я подумал о том, что надо было зайти в ночной магазинчик и купить что-нибудь пожрать. Но возвращаться не хотелось. Хотелось принять душ, залезть в кровать и спать до тех пор, пока сам не проснёшься. Без всяких будильников. Что же касается жратвы, то, кажется, в холодильнике с прошлого раза должны были остаться какие-то сосиски. И пакетик-другой гречневой каши тоже может в доме найтись. Легко. А хлеб в данном случае — это роскошь. Обойдёмся без хлеба.

Так и получилось.

Душ, скромный ужин, чай, сигарета, постель. Уже засыпая, я подумал, что надо бы уже завтра посоветоваться с начальством по поводу Никиты, Маши и Жени, но до конца эту мысль додумать не успел — сон накрыл меня с головой и перенёс в тот удивительный и альтернативный мир, куда есть дорога не только Стражнику, но и любому человеку.

Глава 7

Стражники Внезеркалья. Вербовка

Какая бы приятная и любимая мелодия ни служила в твоём телефоне звонком, она и воспринимается именно как звонок. Внезапный и настырный. Особенно утром в субботу, когда ни один добрый и порядочный человек звонить не станет, зная, что хозяйка легла накануне весьма поздно, если не сказать — рано, и к тому же не одна…

Заткнись, пожалуйста, меня нет.

Нет, не умолкает. И почему, спрашивается, я его не отключила? Идиотская привычка — всегда быть на связи. Просто добровольное рабство какое-то. Зависимость чистой воды. Ну надо же, какой настойчивый. И кто это, интересно, может быть в такое время?

Маша разлепила глаза.

Так, судя по солнцу, настойчиво пробивающемуся сквозь занавески, сейчас около десяти часов утра. Совсем с ума посходили — звонить бедной девушке в такое время.

— Швырни его в окно, а? — прошипел вчерашний избранник, а затем и любовник, натягивая на голову одеяло.

— Какие мы жестокие. И где наша нежность? — вслух удивилась Маша, перевернулась на бок и цапнула телефон. — Алло!

— Доброе утро! — смутно знакомый мужской голос был бодр, свеж и даже, кажется, весел.

Убила бы.

— Вы уверены?

— Как бог свят. Достаточно выглянуть в окно.

— Ага. Сейчас. В чём есть, в том и выгляну.

— Понял. Маша, это вас Мартин беспокоит.

— Кто? Ох, простите, Мартин, сразу не признала, — она проснулась окончательно, ухватила предусмотрительно оставленную с ночи на тумбочке открытую бутылку минеральной воды и сделала несколько бесшумных глотков. — А мы с мальчишками как раз недавно о вас говорили.

— Замечательно. И что же именно вы говорили?

— Да вот гадали, когда вы позвоните. И позвоните ли вообще.

— А были сомнения? Четыре дня всего прошло. Сегодня пятый.

— Сомнения всегда есть. До тех пор, пока их не разрешат.

— Что ж, вот я и разрешаю. Маша, неплохо бы нам всем сегодня встретиться. У меня для вас есть серьёзное предложение, но это не телефонный разговор.

— Угу… Хорошо. А Никите и Женьке вы звонили уже?

— Да. Они согласны.

— А… во сколько? И где?

— На том же месте в тот же час устроит? — осведомился Мартин.

— В два часа на Патриарших, — догадалась Маша. — Да, вполне устроит.

На этот раз первым пришёл Мартин и спокойно ждал их с газетой «Известия» в руках на той же самой лавочке, на которой не так давно поджидали его они. Ну, конечно, не на той же самой, если подходить к вопросу буквально, но расположенной приблизительно в том же месте очень похожего мира.

В этот погожий субботний день конца августа народу на Патриарших было немало, но лавочку, на которой сидел Мартин, больше никто не занимал. Словно люди инстинктивно сторонились моложавого седого мужчины в потёртых джинсах и обычном пиджаке поверх не менее обычной майки.

— Вы специально для нас место держали? — осведомилась Маша. — Здравствуйте, Мартин.

— Привет! — откликнулся Мартин, складывая газету. — Нет, конечно. Присаживайтесь. Это может показаться странным, но со мной так всегда. Люди садятся рядом со мной лишь в том случае, если уж совсем деваться некуда, а ноги устали. Я уже и дезодорант менял — не помогает.

Маша засмеялась.

— Ерунда! — безапелляционно и громогласно заявил Женька, плюхаясь на лавочку и забрасывая ногу на ногу. — Дело не в дезодоранте.

— А в чём? — поинтересовался Мартин. — Мне было бы крайне любопытно узнать. А то ведь эдак недолго и комплекс неполноценности заработать.

— И это вряд ли, — заверил Женька. — Основные комплексы, как я считаю, вырабатываются у человека в молодости.

— Вот чёрт, — сказал Мартин, подмигивая Маше. — Даже в комплексе неполноценности нам, старикам, молодёжь уже отказывает. Прямо обидно!

— Бросьте, Мартин, — присоединился к разговору Никита. — Зачем он вам нужен, комплекс этот? Я мало встречал в жизни более уверенных в себе людей, чем вы.

— Спасибо. Но люди, как видите, рядом со мной стараются не садиться. Не говоря уже о молоденьких девушках.

— Ну конечно, — деланно возмутилась Маша. — Девушки — не люди. Но вы, Мартин, не переживайте — Женя прав, и дезодорант здесь ни при чём. По-моему, вы действительно кажетесь очень уверенным в себе. Даже слишком. Вот вас и опасаются на уровне инстинкта. Мало ли что. Лучше держаться подальше.

— Час от часу не легче, — притворно вздохнул Мартин. — Но бог с ней, нашей доморощенной психоаналитикой. Расскажите лучше, как ваши дела.

— В каком смысле? — спросила Маша.

— В смысле довольства жизнью и собственным в ней… местом.

— Ой, Мартин, я вас прошу, — Маша скривилась, будто от лимона. — Вот сейчас мы всё бросим и начнём вам рассказывать о своих ожиданиях и предпочтениях.

— Планах на будущее, — добавил Женя.

— И потаённых мечтах, — закончил Никита.

— Ну-ну, — сказал Мартин. — Не лезьте в бутылку. Я ведь всё равно не поверю, что вас никак эмоционально не затронула происшедшая с вами пять дней назад история. Нет, конечно, я знаю людей, которые, случись с ними подобное, решили бы, что всё это — досадное недоразумение. Сбой программы. О котором следует как можно скорее забыть. Но вы к данному типу индивидуумов не относитесь.

— Ага, — ухмыльнулся Женька. — Вы ещё скажите, что мы относимся к типу романтиков. То-то похохочем.

— Романтики — не модное слово, — вздохнул Мартин. — Но ничего странного. И тем более страшного. У каждого времени свои слова. И наоборот: у всякого слова — своё время. Впрочем, речь не о романтизме.

— А о чём? — спросила Маша.

— Скажем так… об интересе. О взаимном интересе, не скрою. Такая формулировка вас устроит?

— Вполне, — сказал Никита. — Как говорится, в духе времени.

— Да, — поддержал товарища Женька. — Слово «интерес» мне нравится.

— И мне тоже, — сказала Маша.

— Вот и замечательно, — произнёс Мартин. — Значит, вы готовы меня выслушать?

— Мы для этого и пришли, — заверила его Маша. — Давайте, Мартин, излагайте, мы само внимание.

И Мартин начал излагать.

Голос у него был негромкий, но звучный. Как раз такой, что сидящим рядом с ним на лавочке Маше, Никите и Женьке всё было прекрасно слышно, а вот случайный прохожий в лучшем случае разобрал бы лишь отдельные слова.

— Неизвестно, кто и когда первым открыл дорогу во Внезеркалье — систему параллельных миров, в каждом из которых история человечества складывалась по-своему. Ясно было только, что случилось это очень давно. Вполне возможно, что отдельные люди знали туда путь ещё в эпоху Древней Греции, а скорее всего, и раньше — есть тому косвенные свидетельства. Но если говорить о Руси, то документально и бесспорно появление Стражников фиксируется во времена Ивана Грозного. То есть в середине XVI века. Примерно в то же время, когда возникает и опричнина…

— Появление… кого? — переспросил Никита.

— Стражников, — повторил Мартин. — Так мы себя называем. Стражники — это те, кто следит за событиями в альтернативных мирах. Ходит в них, живёт там и работает.

— Воюет, — подсказала Маша.

— Бывает, приходится и воевать, — согласился Мартин.

— Альтернативные миры, значит, — хмыкнул Женька. — И каждый со своей историей. Читали фантастику, читали, как же. Вот уж не думал, что это может оказаться реальностью. Честно сказать, в жизни бы вам не поверил, если б не видел другую Москву своими глазами и не провёл в ней сутки. Хорошо, ума хватило держать язык за зубами.

— Художники, к которым, несомненно, относятся и многие писатели-фантасты, сами не знают зачастую, насколько близко и точно изображают или описывают истинное положение вещей, — сказал Мартин. — Что же касается языка за зубами, то я был уверен в вашей сдержанности. Умному человеку неприятности не нужны, а вы произвели на меня впечатление умных людей.

— Неприятности? — приподняла брови Маша. — И какого же рода?

— Разного. Например, никому не хочется, чтобы его принимали за сумасшедшего. Или за лжеца.