Опасная охота - Валерий Еремеев

Выйдя из подъезда, смотрю на часы. Часовая стрелка перевалила за одиннадцать. Пора звонить мой крошке Марго. Не без труда я нахожу телефонный автомат и набираю нужный номер. Судя по пронзительно дребезжащему голосу, похожему на тот, что издает пустая консервная банка, когда ее привязывают за кошачий хвост, трубку снимает все та же дежурная. Я вежливо, как и в прошлый раз прошу позвать к телефону Маргариту Александровну, надеясь, что теперь моя бородавчатая знакомая не будет орать так сильно.

Через минуту слышу голос Маргариты.

— Привет, радость моих бессонных ночей. Узнала что-нибудь?

— Читала его историю болезни. У него серьезная черепно-мозговая травма, травма позвоночника и масса других повреждений, но опасность для жизни представляют именно эти две. Во время происшествия пострадавший был выпившим. Не так чтобы сильно. Скажем, слегка «под шофе».

— Это я и без тебя знал еще вчера. Что дальше?

— А дальше, представь себе, что он уже лежал у нас в больнице примерно год назад. В травматологии. Тоже травма головы, четыре сломанных ребра, челюсть тоже сломанная, масса гематом по всему телу. Из-за удара по голове у него была частичная потеря памяти, но, через несколько дней, все пришло в норму.

— А причины?

— Причины — удары ногами, руками и то, что в них могло быть.

А вот это действительно интересно. Значит, нашего клиента уже один раз пытались научить уму разуму. Видимо, он и в самом деле большой мастер застревать костью в горле у многих. А Царегорцеву он втирал, что отлично ладит со всеми.

Я набираю еще одни номер — номер своей бывшей работы. Трубку, к счастью, поднимает Саша Жулин, а не полудурок Сорока.

— Это Лысый.

— А, привет. Чё хочешь?

— Вы не выясняли, не проходил ли Коцик раньше по вашему ведомству?

Саша некоторое время раздумывает, ответить мне или послать подальше, и склоняется в пользу первого варианта.

— Я смотрел в компьютерной базе данных. На него ничего нет.

— Быть этого не может! А в качестве потерпевшего, он не упоминается?

— Он никак не упоминается.

— Давай так, я тебе сейчас продам информацию для действия, а ты потом поделишься со мной его результатами.

— Хорошо.

— Двенадцать месяцев назад кто-то так отделал Юрия Ивановича, что он провел три недели в больнице с телесными повреждениями. Так что посмотри еще раз и более внимательно.

Он обещает. После я еще спрашиваю, не выяснили, кто хозяин винтовки. Саша отвечает уклончиво, что якобы информации по этому поводу у него нет, но теперь я ясно чувствую, что он врет, но не настаиваю. Всему свое время. Все ровно на владельца они не вышли, потому что, в противном случае, давно бы приволокли меня к себе на аркане для опознания в нем человека заказавшего мне Коцика.

Глава 7

Возвращаясь обратно, решаю взять такси, так как боюсь опоздать на похороны Егорова. Они проходят весьма пристойно, так что можно сказать — похороны удались. Цветы, венки, прощальные речи и все такое прочее. Даже батюшка с кадилом присутствовал. После церемонии мы едем в офис, помянуть товарища.

Я очень хотел поговорить с Вано про его успехи, но сразу же после того как мы вышли с кладбища, его как ветром сдуло. В некотором смысле — это хороший знак. Значит, есть что-то интересное, что он хочет выяснить до конца.

После трех часов еду в тот район, где Коцик пока живет, чтобы самому подробно ознакомиться с местностью. По дороге из уличного автомата делаю еще один звоночек, о цели которого и содержании разговора сообщу в свое время.

Изучаю окрестные кварталы и улицы, а также раз двадцать прохожусь от дома, где Коцик играл в преферанс, до места происшествия.

Пока для меня представляется такая ситуация. Юрий Иванович Коцик в сопровождении телохранителя идет домой пешком. Машина не нужна, так как расстояние между двумя точками всего лишь метров триста-четыреста. Путь их следования пересекает скоростное шоссе. Коцик выпивший, походка у него нетвердая, а дорога скользкая, поэтому Егоров идет рядом, чтобы при случае поддержать за руку. Шоссе в этом месте слегка поворачивает, поэтому приближающийся автомобиль можно сразу и не заметить. К тому же темно, в тот вечер шел снег — видимость никакая. Автомобиль едет на превышенной скорости. Резко тормозить нельзя — гололед. Вот так все и случилось. С Юрия Ивановича много не спросишь, он был выпившим. А вот Егоров оказался кретином.

Изучая параллельные улицы, я узнаю, что это шоссе единственное в этом районе, по которому разрешено движение грузового транспорта.

С другой стороны, кто-то в прошлом году основательно отрихтовал Коцика, а в прошлую субботу меня нанимают, чтобы его убить. Денежный долг — туфта. Человек в коричневом пальто ненавидел Юрия Ивановича. Я понял это еще тогда в кафе.

Размышляя над этим делом, подхожу к подъезду, в котором находиться квартира клиента. Я так увлекся, что совсем не слежу за дорогой и со всего маху врезаюсь в какого-то прохожего.

— Ты смотри куда прешь! — слышу я возмущенный голос.

Следуя совету, навожу резкость и вижу возмущенного субъекта, одинакового со мной возраста. Сложен он довольно крепко: у него здоровенные плечи, широкие ладони и резко очерченный, как будто вытесанный из камня волевой подбородок. Одет он в короткое черное полупальто и вельветовые штаны. Глаза у него серые и холодные. На прощание он еще раз окидывает меня свирепым взглядом и идет дальше.

Я поворачиваюсь к подъезду, дверь которого открывается и на ступеньках появляется еще один живописный тип. Он худой и длинный. Синие потертые джинсы обтягивают костлявый зад. На плечах болтается облезлая кожаная куртка, минимум на четыре размера больше, чем необходимо, из-под которой высовываются не заправленные в джинсы какие-то свитера, разноцветные футболочки, майки, что делает его похожим на капусту. Волосы этого человека уже забыли, что такое расческа, и стоят торчком. Он меня замечает, улыбается и направляет свои ноги, обутые в тяжелые армейские ботинки, в мою сторону. Его личные средства передвижения подогнуты и при ходьбе пружинят, как будто в колени вставлен амортизатор. Он идет словно пританцовывая.

Это субъект и есть тот мой коллега, которого Царегорцев дал мне в помощники. У нас в конторе все его зовут Вано, хотя он к Кавказским горам не имеет никакого отношения. Его настоящие имя и фамилия Хуан Альварес. Он испанец. В тридцатых годах его предки, испанские коммунисты, спасаясь от диктатора Франко, приехали в нашу страну, в гостеприимные объятия Иосифа Виссарионовича — отца и вождя всех трудящихся.

Когда Франко приказал долго жить, а заодно вместе с ним весь его режим, и советские испанцы получили, наконец, возможность вернуться на землю своих предков, отец тогда еще маленького Хуанито, предпочел остаться здесь. Он работал председателем облпотребсоюза и не хотел менять свое тепленькое местечко на ту неопределенность, которая ждала его на исторической родине. В «Зете +» Альвареса называли сначала Хуан, потом на наш лад — Иван и, в конце концов, просто перекрестили в Вано.

Вано-Хуан является ярким подтверждением тезиса об обманчивости внешности. Выглядит он молодо и его запросто можно принять за студента-первокурсника. На самом деле он даже на два года старше меня. Просто глядя на его дурацкий прикид, дополняющийся инфантильным выражением на лице, трудно предположить, что у него дома двое детей, что он заботливый и любящий отец семейства.

Я горю желанием узнать про его достижения, на что он заявляет, что с самого утра ничего не ел и ведет меня в сторону ближайшего кафе. Там он берет себе чашку горячего шоколада и три пирожных: две корзинки и эклер. Я ограничиваюсь чашкой кофе. Эта гора сладостей еще больше усиливает сходство моего напарника с большим ребенком. Я еще не успел пригубить кофе, а он уже, проглотив обе корзинки, берет эклер. Посмотрев на него секунд десять, он, к моему великому облегчению, кладет его обратно на тарелку и приступает к отчету.

— Сначала я смотался к нему на работу. Там он характеризуется положительно со всех сторон: дружелюбный, опытный, отзывчивый, внимательный, короче, с какой стороны ни возьми, один сплошной знак качества, хоть сейчас депутатом в Госдуму. Весь персонал за ним очень скучает и желает ему скорейшего выздоровления. Все мои предположения о неслучайности наезда были отвергнуты напрочь. Полное название его фирмы — научно-производственное химико-фармацевтическое российско-итальянское совместное предприятие «Чезаре Лтд» и, судя по всему, она очень крутая. Я навел справки у моего друга — налогового инспектора. Никакого видимого намека на финансовые трудности. «Чезаре» было создано на базе одной обанкротившейся еще в начале девяностых фабрики «Медфармпром № 4». Среди учредителей с нашей стороны — небезызвестный тебе Алексей Федоров, депутат и, вообще, личность в городе далеко не последняя. Да и не только у нас в городе. А со стороны итальяшек — это что-то вроде финансово-инвестиционного центра. Основная деятельность — производство лекарственных препаратов. Итальянцы дали бабки на раскрутку и технологии, а наша дешевая рабочая сила превращает их в готовую продукцию. А еще — три года назад при предприятии была создана своя собственная научно-исследовательская лаборатория, теперь они сами могут разрабатывать новые виды медикаментов. Сотрудничество с итальянцами началось, как я уже сказал, в последний год развала Союза. Предприятие тогда прочно сидело на мели. Финансирования почти не было. Сотрудников увольняли. Кстати, тогда же на горизонте и появляется Коцик, правда всего лишь в роли простого переводчика с итальянского языка.