Моя любимая Эми. История о том, как я дважды потеряла свою дочь - Дженис Уайнхаус
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава 3. «Папа ушел – можно завести хомячка?»
Эми и Алекс быстро росли и расширяли свои горизонты, но в то время наш с Митчеллом брак находился в шатком состоянии. У меня был муж, но я чувствовала себя матерью-одиночкой.
Идеальных браков не бывает. Наш союз строился на любви, но, как и у большинства пар, у нас были свои взлеты и падения. Рядом с нами было много друзей и большая семья, и все 18 лет совместной жизни мы наслаждались жизнью. Однако отсутствие близости и совместного времяпрепровождения отличали нас от других знакомых нам пар.
Когда Эми было восемь лет, мы переехали в дом побольше, в паре минут от Осидж-Лэйна. Митчелл сказал мне: «Не переживай, Дженис, я обо всем позабочусь». Но на задворках моего сознания все равно блуждала мысль, что Митчелл слишком оптимистично рисует будущее. Он вел свой бизнес, поэтому я выбрала простой путь – не спрашивать его о работе. Наши отношения всегда были такими. Но когда бизнес Митчелла стал разваливаться, вместе с ним начали рушиться и наши отношения.
Дети понимали, что между нами что-то не так. Интимность и искра, которые раньше окутывали наш брак, исчезли. Но я не понимала, почему. В моих планах никогда не было раздельной жизни и тем более развода. Никто не вступает в брак в надежде что он закончится. Однако со временем вам приходится притираться к неизвестным ранее темным сторонам друг друга. Я всегда шучу, что я узнала плохие стороны Митчелла до того, как узнала хорошие, и смерть Эми в какой-то степени вновь соединила наши семьи. Да и с момента нашего расставания 20 лет назад утекло много воды. Я очень ответственный от природы человек и ко всему прикипаю душой. В то время я хотела, чтобы мы с Митчеллом наладили отношения и ради нас, и ради детей, и ради всей семьи. Что бы ни происходило за закрытыми дверями, я всегда оставалась верна Уайнхаусам – особенно Синтии, ведь мы приглядывали друг за другом. Но шли месяцы, и становилось все очевиднее, что у Митчелла есть интрижка на стороне. Каждые выходные он уходил из дома, говоря мне, что ему нужно съездить в офис компании в Болтон. «Болтон» заимел почти мифический статус среди наших друзей и превратился в анекдот.
Ощущение от разрушающегося брака отличалось отличалось от моих представлений. Думаю, любая женщина скажет, что ни за что не станет терпеть измену. Но сказать проще, чем сделать. Особенно если у вас есть дети. Я определенно прошла через стадию отрицания. Мои чувства метались от печали и злости до замешательства. Я сразу поняла: это происходит из-за того, что мне было слишком больно смириться с правдой.
Та отдельная от Митчелла жизнь, что я неосознанно выстроила вокруг себя, помогла мне пережить ситуацию. Преподаватель из университета, сказавший про «Путь в Дамаск», оказался прав. Я думала, что если мы все еще в состоянии сократить пропасть, что образовалась между нами, то стоит дать браку второй шанс. Как-то раз я предложила сходить к семейному психологу, и Митчелл, на удивление, согласился.
Некоторые события в жизни отпечатались в моей памяти навсегда. Первый сеанс терапии был одним из них. Дома в моей голове витало много разных мыслей и вопросов, и вдруг я оказалась в четырех стенах, не представляя, как все это выразить. Я сказала себе, что буду отвечать и говорить честно и открыто, и если Митчелл поступит так же, то мы все разрешим. К сожалению, получилось совсем иначе.
Мы ограждали Алекса и Эми от всего плохого, что происходило в нашем браке. Мы редко ссорились перед детьми – хотя мы не ссорились вообще, – но про себя я все время беспокоилась, не повлияет ли на них такая необычная домашняя атмосфера.
Каждое воскресенье я занималась бумажной волокитой в компании Митчелла и принимала заказы на работу. Однажды я работала за его компьютером и открыла письмо от его друга Фила. Митчелл знал Фила со времен Еврейского клуба, который они посещали детьми. Они были близкими друзьями. Хотя Фил и переехал в Нью-Йорк за несколько лет до этого, Митчелл часто ездил к нему в гости, а Фил был его доверенным лицом. Вскоре и мы стали хорошими друзьями. Эми с большой любовью писала ему письма, а тому нравилось читать о ее последних приключениях.
Когда то конкретное письмо появилось на экране, я стала внимательно его читать. Оно подтвердило все мои подозрения. Оказалось, Митчелл уже очень давно ведет двойную жизнь. Пока все думали, что он счастливо женат на Дженис, он был влюблен в незнакомку по имени Джейн.
Пораженная, я сидела, смотря на буквы, а слезы одна за другой катились по моим щекам. Я прочитала письмо лишь раз. Адская боль накрыла меня от ясного осознания того, во что превратилась моя жизнь. Это было предательством, которого я ожидала. Мне стало легче, потому что все закончилось, но внутри я все равно ощущала острую, разрывающую боль. Я взяла телефон и позвонила своей подруге Стефани: «Срочно приезжай ко мне с пачкой сигарет», – сказала я.
После недели раздумий я высказала все Митчеллу, и мы решили, что пришло время ставить точку. Это ранит меня по сей день.
Двуличие Митчелла отчасти объяснялось тем, что он был сам себе хозяином, а отчасти его нежеланием причинить кому-то боль и потерять детей. Меня же переполняло чувство провала, хотя в душе я понимала, что сделала все, чтобы сохранить семью. Но обратного пути не было. Я должна была покончить с отношениями, разрушающими мою самооценку и семью.
Через боль и унижение моя жизнь прояснилась. Я продолжала учиться и воспитывать Алекса и Эми, выкладываясь на полную. Через два года, когда мне исполнилось сорок и документ о разводе забросили в наш почтовый ящик, я восседала, окруженная микроскопами и грамотрицательными бактериями в чашках Петри на факультете фармакологии. Дома я была мамой.
Несмотря на неизбежность нашего расставания, мне было больно и горько. Да и сообщать эту новость Эми и Алексу было ничуть не легче. В день, когда мы решили рассказать им о нашем решении, Митчелл собрал всех в гостиной. Это было самым сложным поступком в нашей жизни, но Митчелл сохранял спокойствие.
«Нам нужно кое-что вам рассказать, – произнес он. – Мы с мамой больше не будем вместе».
Объяснение, которое он им дал, показалось мне странным. Он сказал, что детям повезло. Митчеллу было всего шестнадцать, когда его отец умер от рака, а Эми и Алекс смогут по-прежнему видеть своего папу. Это ставит их в более выгодное положение. Видимо, так он пытался смягчить удар. Помню, что
