Дофаминовая нация. Обретение равновесия в эпоху потворства - Анна Лембке
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но вот что важно для баланса: Он должен оставаться ровным, то есть равновесным. Он не хочет, чтобы его долгое время отклоняли в ту или иную сторону. Поэтому каждый раз, когда баланс склоняется в сторону удовольствия, в действие вступают мощные механизмы саморегуляции, которые возвращают его в исходное положение. Эти механизмы саморегуляции не требуют сознательного мышления или волевого усилия. Они просто срабатывают, как рефлекс.
Я склонен представлять себе эту саморегулирующуюся систему в виде маленьких гремлинов, прыгающих по болевой стороне весов, чтобы противостоять весу на стороне удовольствия. Гремлины представляют собой работу гомеостаза: тенденцию любой живой системы поддерживать физиологическое равновесие.
Как только равновесие выровнялось, оно продолжает сохраняться, отклоняясь в равной и противоположной степени в сторону боли.
В 1970-х годах социологи Ричард Соломон и Джон Корбит назвали эту взаимную связь между удовольствием и болью теорией процесса оппонирования: "Любое длительное или повторяющееся отклонение от гедонистической или аффективной нейтральности... имеет свою цену". Эта цена - "последующая реакция", противоположная по значению стимулу. Или, как гласит старая поговорка, что поднимается, то и опускается.
Оказывается, многие физиологические процессы в организме управляются подобными саморегулирующимися системами. Например, Иоганн Вольфганг фон Гете, Эвальд Геринг и др. показали, что восприятие цвета регулируется системой "оппонент-процесс". При длительном пристальном рассмотрении одного цвета в глазу зрителя спонтанно возникает образ его "противоположного" цвета. Если в течение некоторого времени смотреть на зеленое изображение на белом фоне, а затем отвести взгляд на чистую белую страницу, то можно увидеть, как в мозгу возникает красное послеобразие. Восприятие зеленого цвета сменяется восприятием красного. Когда зеленый цвет включен, красного быть не может, и наоборот.
Толерантность (нейроадаптация)
Каждый из нас испытывал тягу к удовольствиям. Неважно, тянемся ли мы за вторым картофельным чипсом или нажимаем на ссылку для очередной серии видеоигр, - вполне естественно, что нам хочется повторить эти приятные ощущения или попытаться не дать им угаснуть. Простое решение - продолжать есть, или играть, или смотреть, или читать. Но с этим есть проблема.
При повторном воздействии одного и того же или аналогичного стимула удовольствия первоначальное отклонение в сторону удовольствия становится слабее и короче, а последующая реакция в сторону боли - сильнее и продолжительнее, и этот процесс ученые называют нейроадаптацией. Иными словами, при повторении наши "гремлины" становятся больше, быстрее и многочисленнее, и для достижения того же эффекта нам требуется большее количество выбранного нами наркотика.
Толерантностью называется потребность в большем количестве вещества для получения удовольствия или уменьшение удовольствия при определенной дозе. Толерантность является важным фактором развития зависимости.
Для меня чтение саги "Сумерки" во второй раз было приятным, но не таким приятным, как в первый раз. К четвертому разу (да, я прочитал всю сагу четыре раза) удовольствие значительно уменьшилось. Повторное чтение так и не смогло сравниться с первым. Более того, каждый раз после прочтения у меня оставалось более глубокое чувство неудовлетворенности от прочитанного и более сильное желание вернуть те ощущения, которые я испытал при первом прочтении. По мере того как я становился "толерантным" к "Сумеркам", я был вынужден искать новые, более сильные формы того же наркотика, чтобы попытаться вернуть прежние ощущения.
При длительном и интенсивном употреблении наркотиков баланс между удовольствием и болью в конечном итоге смещается в сторону боли. Наша гедонистическая точка отсчета (удовольствие) меняется, поскольку способность испытывать удовольствие снижается, а уязвимость к боли возрастает. Можно считать, что гремлины расположились на болевой стороне баланса, прихватив с собой надувные матрасы и переносные барбекю.
Я остро осознал это влияние веществ с высоким содержанием дофамина на мозговой путь вознаграждения в начале 2000-х годов, когда в клинику стало поступать все больше пациентов, длительно принимающих опиоиды в высоких дозах (например, Оксиконтин, Викодин, морфин, фентанил) для лечения хронической боли. Несмотря на длительный прием опиоидных препаратов в высоких дозах, их боль со временем только усиливалась. Почему? Потому что под воздействием опиоидов их мозг перестроил баланс между удовольствием и болью в сторону боли. Теперь их первоначальная боль стала еще сильнее, и у них появились новые боли в тех частях тела, которые раньше не болели.
Это явление, широко наблюдаемое и подтвержденное исследованиями на животных, получило название опиоид-индуцированной гипералгезии. Альгезия, от греческого слова algesis, означает чувствительность к боли. Более того, , когда эти пациенты прекращали прием опиоидов, у многих из них наблюдалось улучшение болевого синдрома.
Нейробиолог Нора Волков и ее коллеги показали, что длительное употребление веществ с высоким содержанием дофамина в конечном итоге приводит к состоянию дефицита дофамина.
Волков исследовал дофаминовую передачу в мозге здоровых людей по сравнению с людьми, зависимыми от различных наркотиков, через две недели после прекращения их употребления. Полученные изображения мозга поражают. На снимках мозга здоровых людей область мозга в форме почки, связанная с вознаграждением и мотивацией, светится ярко-красным цветом, что свидетельствует о высоком уровне активности нейромедиатора дофамина. На снимках людей с зависимостью, прекративших употреблять наркотики за две недели до этого, та же самая область мозга в форме почки практически не окрашивается в красный цвет, что указывает на низкий уровень или полное отсутствие передачи дофамина.
Как пишут д-р Волков и его коллеги, "уменьшение количества D2-рецепторов DA у лиц, злоупотребляющих наркотиками, в сочетании с уменьшением высвобождения DA, привело бы к снижению чувствительности цепей вознаграждения к стимуляции естественными вознаграждениями". Как только это происходит, ничто уже не кажется приятным.
Иначе говоря, игроки из команды "Дофамин" забирают свои мячи и варежки и уходят домой.
ВЛИЯНИЕ НАРКОМАНИИ НА ДОФАМИНОВЫЕ РЕЦЕПТОРЫ
Примерно за два года, в течение которых я навязчиво поглощала романтические романы, я дошла до того, что не могла найти ни одной книги, которая бы мне понравилась. Казалось, что у меня перегорел центр удовольствия от чтения романов, и ни одна книга не могла его оживить.
Парадокс заключается в том, что гедонизм, стремление к удовольствиям ради самих себя, приводит к ангедонии, т.е. неспособности получать удовольствие любого рода. Чтение всегда было для меня главным источником удовольствия и спасения, поэтому для меня было шоком и горем, когда оно перестало приносить удовольствие. Но даже тогда от него было трудно отказаться.
Мои пациенты с зависимостью рассказывают, как они доходят до того
