Из породы огненных псов. Приключения собак - Наталья Богатырёва

Глава 5

Кристе приписывают бешенство, а заводчик собирается поймать её с Жулькой и вернуть домой

Малыш, малыш, в каждого из вас Бог посадил собственника. Даже самые маленькие несмышлёныши, едва встав на лапки, тут же начинают извечную битву за право обладать СВОИМ. Ты помнишь наш первый конфликт? Знаю, помнишь, ты запомнил его на всю жизнь. И хотя преподанный урок навсегда отбил у тебя желание бороться с хозяином за материальные блага, ты до последнего дня считал такое положение вещей не слишком-то справедливым.

– С чего это нужно отдавать кому бы то ни было свою косточку – думал ты в тот памятный вечер. Славная говяжья мосалыга уже была порядком обглодана, когда ты принес её под кухонный стол и развалился там, мешая ужинавшим домочадцам. Попытки выпихнуть тебя не удались – ты лежал камнем. Тогда дочка попробовала отшвырнуть косточку ногой. Ты зарычал и прихватил зубами её тапочек, давая понять: сейчас тебя лучше не трогать. Пришлось лезть под стол мне. Но едва моя рука приблизилась к твоему сокровищу, как снова послышался откровенно злобный рык, и возле моей руки клацнули зубы.

– Ах ты такой-разэтакий – громко и сердито возмутился я. – Прочь в свой угол!

А так как ты и не подумал выполнять приказание и продолжал скалиться, я, недолго думая, взял свой брючный ремешок и пару раз чувствительно огрел тебя по наглой спине. Ты выскочил с костью в пасти, рассерженно сверкая глазами. Ещё один ремешок – и ты отправился-таки восвояси. Я, держа наготове ремень, двинулся следом, и как только косточка оказалась на полу, опять протянул к ней руку. Ты опять заворчал, но уже зубы не выставил. Я взял костяху – ты не двигался, лишь глухо протестовал, поглядывая на орудие насилия.

– Вот так-то – строго сказал я, кивнув на ремень. – Будешь знать, как на хозяев звериться.

Мне совсем не хотелось тебя обижать, но иногда как в собачьей, так и в человечьей жизни разговор с позиции силы бывает единственно верным.

В этот вечер тебя лишили обычной пайки, а на следующий день я снова дал тебе косточку и тут же потребовал её отдать. Ты послушался беспрекословно, но обиженное выражение твоих глазюк было достойно кисти живописца. Тебя по очереди похвалили все наши домашние и угостили вкусненьким. Больше ты никогда никому из нас не перечил, если требовалось отдать пищу. Но кто сказал, что при этом в тебе умерла жажда обладания?

Неожиданная жуткая сцена, произошедшая возле опустевшей теперь будки, вызвала в семье смятение. Урон, который нанесла хозяину Криста, оказался очень тяжёлым. Папаша получил возможность на собственной барской шкуре убедиться в степени поражающей силы живого оружия, которым до этого страшного часа владел. Кости предплечья левой руки, которой он доставал из будки треклятых щенков, были раздроблены, серьёзно пострадали и мягкие ткани. Бедолага перенес несколько операций по восстановлению пожёванной конечности. Ему наложили иммобилизующую лангету, руку он стал носить в специальной маленькой люльке, переброшенной через плечо, и соседские злые языки за глаза окрестили его инвалидом – почему-то наполеоновской армии. Кроме этого ему делали бесконечные промывания медленно зарастающих ран, мучительные перевязки, порции уколов антибиотиков и препаратов против бешенства и столбняка.

Противостолбнячные инъекции вызывали у него особую ненависть, так как, по его мнению, были совершенно лишними. Какой такой столбняк от домашней псины? Но медики, блестящие мастера перестраховки, и слышать ничего не хотели, вкатывая один за другим все положенные шприцы.

Что же до профилактики бешенства, то тут Кристин «наполеоновский инвалид» аккуратно выполнял все назначения. Хотя ветеринарные и эпидемиологические службы то и дело хвастливо поминали в средствах массовой информации, что с собачьим бешенством в регионе покончено, и случаев этой напасти не наблюдается чуть ли не со времён царя Гороха, укушенный на этот счет мыслил по-своему. Санитары, может, и не наблюдали, а он своими собственными глазами зрил чудовище, в которое прямо перед ним вдруг превратилась Криста. Обычно умильный слегка туповатый взгляд её вдруг приобрёл необычную ледяную остроту, карие глаза округлились, а белки и нижние веки разом налились яркой кровью. К тому же Криста больше не рычала, а сдавленно хрипела, и, как ему показалось, пасть её наполнялась пеной. Вид у его прежде родной и абсолютно управляемой девочки был истинно сатанинским – как раз таким, как описывают в литературе взбесившихся животных. Кто, повидавший такую картинку, мог бы поручиться за полное здравие собаки? Ведь контакты с посторонними Бог его знает какими сородичами определенно место имели.

Занятый своими хворями и процедурами, глава семейства о собаке если и думал, то только с яростью и зарождающейся ненавистью. В ассоциативном ряду, который блуждал в его несколько набекренившемся после травмы мозгу, кличка собаки чаще всего соседствовала со словом «убью», а вовсе не с привычным образом диванной любимицы, и тем более не с представлениями о несчастном существе, терпящем теперь страдания.

Хозяйка мучилась своей мукой. Она была озабочена не столько состоянием супруга, сколько проблемой, не перекинется ли часом занесённая Кристой зараза на неё и малышей. Будучи дамой впечатлительной и в значительной степени экзальтированной, она тут же домыслила все возможные детали ситуации. А домыслив, начала откровенно сторониться главы семейства, поскольку твердо уверовала, что он «подхватил бешенство». Ела теперь мадам с укушенным супругом почти всегда раздельно, под любым предлогом стала ограждать и детей от общества папаши. Дело дошло до того, что на взбудораженный женский ум пришли мысли о просчетах дальнейшего семейного расклада – на случай, если тесты на бешенство и на самом деле подтвердятся. Мамаша не поленилась даже проконсультироваться с адвокатом о своих и детских правах на имущество в случае вынужденного развода с человеком, «поражённым заразой, не совместимой с семейной жизнью». Перспективы её не порадовали, а только добавили информации к удручающим размышлениям.

Конец ознакомительного фрагмента.