Дара. Рождённая кровавой луной - Лила Каттен

Перед отцом стало неловко все вываливать, и я попросила его выйти. А после написала ей что произошло. На самом деле мне до сих пор было плохо. Жаропонижающее подействовало, но температура не спала окончательно.

— Так, я поняла. Сейчас схожу в магазин, подожди немного.

— Мам, со мной что-то не так что ли? Это же ненормально, что так поздно началась эта гормональная перестройка. Мне через два месяца восемнадцать, — она послушала мои мысли и улыбнулась.

— Ты совершенно здорова. И это нормально, для нас. Сейчас вернусь и мы поговорим.

Осталась лежать на месте думая о ее словах «для нас». Для кого? Я уже не они.

Папа вошел ко мне с чашкой чая, и я с благодарностью ее приняла.

— Пап, про Рину неизвестно ничего? Она больше не писала?

Он стал сразу немного обозленным. А после сквозь зубы ответил все-таки:

— Дарина, тебе пора о ней забыть и не вспоминать. Никогда. Даже если она объявится к нашей стае она не приблизится. На прошлой неделе я изгнал ее из клана.

Я застыла и не была уверена, что смогу сделать хотя бы вздох. Глаза наполнились слезами, а после они начали «водопадом» течь по щекам.

— Не оплакивай ее, — обнял и погладил по спине. — В тот момент, когда она уходила, она не думала ни о ком, и уж точно не о тебе. Десять месяцев, как она ушла. Скоро родится ее первенец. Она не вернется, Дара, — еще крепче сжал меня, и я поняла как больно ему от этих слов, от всего что происходит с нашей семьей, но он альфа и не имеет право на слабости, даже на эмоции против своей стаи.

Я закивала ему, в знак согласия, что-либо писать не стала.

— Арон, — вошла мама с обеспокоенным лицом, что мы испугались оба.

— Что случилось? Соня, — папа подлетел к ней и взялся за плечи.

— Там… там к тебе пришли.

— Ко мне? Кто-то из стаи?

«Рина», — пронеслось в голове.

— Нет, это не из нашей стаи. Пойди.

Папа ураганом ушел сначала из комнаты, а потом из квартиры, судя по тому, что хлопнула входная дверь.

— Мам, это она? Да? — пишу быстро-быстро от волнения.

— Нет, милая, это не Сорина. Думаю, она больше к нам не вернется… никогда.

Мы опустили головы и кажется, что приняли с болью эту правду, которая все же не скоро уляжется в сердце.

Я вновь сходила в душ и вышла к маме на кухню, чтобы наконец понять, что со мной произошло. Мы сели за стол с чашками травяного чая, который Кира подарила, и мама принялась говорить.

— Дарина, я же рассказывала тебе, что мы имея облик человека отличаемся строением и работой организма. Первая кровь или начало месячных у нас отличается в корне. Обычно это происходит ближе к совершеннолетию, потому что после наступает время течки, как раз после дня рождения. Отсюда и такой дисбаланс в организме, температура и плохое самочувствие. Я думала, что после того, что произошло, у тебя будет все как у обычных… — она запинается, но все же продолжает, ведь нет смысла отрицать очевидное, я не волчица больше. — В общем, я позвала Киру, чтобы она сказала свое слово.

— Я порой чувствую себя подопытным кроликом, — в крови забурлила ярость.

— Перестань, Дара. Все что произошло — это лишь…

Не хочу слушать. Не могу это слушать.

Вскакиваю со стула, который тут же падает позади меня и громко стучит о пол, но я не обращаю внимания и ухожу. Беру тонкую кофту и извинившись перед мамой обуваюсь.

— Дара, ну прости. Мне ведь тоже нелегко, — говорит со слезами. — Я потеряла старшую дочку, младшую видимо тоже теряю. За что так предки меня наказывают?

Мне жаль ее и нашу семью, которая оказалась в подобной ситуации, но я просто не в состоянии остаться здесь сейчас.

— Это не предки, мам, — отключаю планшет, убираю его в сумку и быстро открываю дверь, чтобы уйти, но на пороге появляется папа.

— Дара, — пытается остановить меня мама.

Он быстро оценивает ситуацию и не задерживает меня.

— Нет, пусть идет, — встревает отец.

— Но…

— Поверь, ей нужно уйти, — говорит с нажимом, а я, не останавливаясь все так же двигаюсь к лестнице.

Девчонки говорили, что тут парковая зона переходит в лес. И в нем есть небольшой водопад, стоит пройти дальше, вот туда я и хочу отправиться.

Покупаю пару бутылочек простой воды, круассаны и перехватив удобней маленький рюкзак сажусь на свой велосипед. Однажды он стал частью терапии восстановления, теперь мой любимый вид транспорта в этом городе.

Порой судьба непредсказуема. Мы можем на нее обижаться. Сетовать на трудности и плакать от безысходности… не замечая, что закрытые двери не есть выход… Они могут стать подсказкой, что нужно просто поискать новые.

Глава 10

Алан

— Не знаешь, что с Коби? Лето закончилось, снова учеба началась, а он тут был пару дней на радость матери, — спрашиваю брата, когда мы оба едем к отцу на фабрику.

— Он нам почти и не звонил. Какого хрена с ним творится не пойму. Может волчицу встретил в универе?

— А вот об этом я не подумал. Мама тоже сказала к нему не лезть. А меня бесит то, что происходит.

— Ты как заноза в заднице, Ал.

— Делаю твою работу, придурок.

— Хрен тебе говнюк, я будущий альфа стаи, смирись, — ржет он и бьет мне по ребрам.

Да, Дилан будет хорошим вожаком. Он перенял от отца многие качества. И сейчас все больше проводит с ним времени обучаясь всему, что доверяет ему глава клана.

— Задолбался я за рулем, лучше бы пробежались, — мы едем уже полтора часа в город, хотя через лес прибежали бы гораздо быстрей.

— И светить голыми задницами по объекту?

— А я потому и предлагал построить на окраине леса домик, чтобы там одежда хранилась наша. Зато и добирались сюда, сокращая время и лапы разминали.

— Не дури, Алан, эта территория нейтральная, лучше не бродить зверем по ней. Случись что, никому не докажешь, что был прав. Наши законы действовать тут не будут, не мне тебе рассказывать о последствиях таких исходов.

Конечно, я знал, что за нарушение изгнание — это самое лучшее наказание, которое придется принять в итоге. Судить будет союз волков.

Что-то типа сбора всех вожаков и, если ты подсудимый, хрен кто поинтересуется чей ты сын. За обнаружение себя и своих собратьев либо смерть, либо изгнание без права на апелляцию.