Рожденный с мечом в руке (Военные походы Эдуарда Плантагенета 1355-1357) - Герберт Хьюит

Доля в общем числе лошадей верховых, вьючных и тянувших телеги или возы была, несомненно, в разных случаях очень разной. Фруассар, описывая войну на шотландской границе в 1327 году, сообщает, что шотландцы обходились без транспортных средств и без приспособлений для приготовления еды, а англичане, отправляясь в поход, взяли с собой телеги и палатки, но оставили их в Дареме. Однако для кампании 1359 года англичане взяли с собой во Францию очень много хозяйственных вещей (посуду для приготовления еды, палатки, кузницы, ручные мельницы) и перевозили их на запряженных четырьмя лошадьми телегах, тоже доставленных из Англии. Обычная военная кампания была в этом отношении посередине между этими двумя крайностями: транспортные средства использовали каждый раз, когда дорога была проходима для колесных повозок. Некоторые телеги или возы могли быть специально сделаны для применения за морем. Доспехи, запас стрел, некоторое количество подков и гвоздей и немного еды и вина нужно было перевозить почти везде.

Для разведения лошадей король имел конные заводы, за которыми надзирали специальные чиновники. У принца были племенные жеребцы в Меклесфилде, Байфлите, Принсес-Рисборо и Уокинге. Он покупал десятки лошадей (и дарил тоже десятки). Но, разумеется, поставка лошадей для армии была делом не для короля или принца. Лошадь была составной частью той службы, которую были обязаны выполнять те, кто занимал земли согласно феодальному договору; лошадь стала — или могла стать — частью службы, выполняемой по договору. Феодал заключал договор о том, что он предоставит своему сеньору определенное число воинов и лошадей на тот или иной срок. Король же давал обязательство выплатить компенсацию за лошадей, погибших во время войны.

Эта явно необходимая гарантия низшей договаривающейся стороне от высшей привела к установлению правила, по которому стоимость лошадей, принимаемых на службу, определяли путем официальной оценки, чтобы защитить короля от обмана. Эту работу вы- подняли (обычно в порту, где армия грузилась на корабли) специально обученный служащий и хорошо разбирающийся в этом деле рыцарь. На лошадях ставили хорошо видимые метки, и список лошадей (где были указаны владелец, масть животного и его стоимость) отправляли королю. Этот же принцип был применен в договорах, скрепленных печатью, которые принц заключил со многими рыцарями. Если лошади погибали во время войны, нужно было отправить просьбу о возмещении ущерба, и после должной проверки (а часто и после большой задержки) владельцу выплачивали возмещение[17].

Для подготовки кампании во Франции было необходимо осуществить еще две меры: король взял на себя предоставление транспорта для лошадей и расходы по их перевозке на кораблях, а также обеспечение армии приспособлениями для погрузки лошадей на корабли.

Наконец, нужно упомянуть еще одну принятую меру. В любое время, когда король считал необходимым, экспорт лошадей мог быть запрещен или ограничен так, что можно было экспортировать только дешевых животных; то, как выполнялся этот запрет, можно было проверить с помощью приказа тому органу власти, который управлял портом, присылать раз в год отчет о количестве лошадей, которые прошли через порт в течение предыдущего года.

Такой запрет был объявлен в январе 1355 года, когда власти Пяти портов (союз портовых городов графств Кент и Суссекс, существовавший еще до завоевания Англии нормандцами. Первоначально их было пять — Гастингс, Хит, Нью-Ромни, Дувр и Сэндвич. Союз существует и теперь, в нем 14 городов, но он уже давно не играет такой важной роли, как в Средние века. — Пер.), Бостона, Кингстон-апон-Халла (Гулля) и десяти других портов получили указания препятствовать перевозке лошадей на кораблях с целью продажи и разрешать перевозку лишь лошадей мелких пород.

К несчастью, невозможно отыскать какие-либо подробности ни о том, откуда были поставлены лошади, ни о количестве и цене лошадей, взятых в экспедицию принца в 1355 году. Его собственному отряду было нужно самое меньшее 833 лошади — по одной для 433 тяжеловооруженных всадников и для 400 конных лучников, которых принц должен был обеспечивать лошадьми согласно договорам. К этому следует прибавить лошадей для тяжеловооруженных всадников (а возможно, и для конных лучников) из отрядов знатнейших спутников принца, лошадей для части людей из его хозяйства и администрации и лошадей для рыцарей, взятых на службу на время или пожизненно, а также для их конюхов.

Шорник Лэмкин, у которого принц незадолго до этого приобрел седла, уздечки и другие части сбруи, поставил для экспедиции в Гасконь несколько седел.

Поручение оценивать и помечать лошадей получили Джон Дейнкурт и еще три человека[18]. Но существовала договоренность (между королем и принцем), что, если тяжеловооруженные конники предпочтут покупать себе лошадей в Гаскони, то могут сделать это, а оценивать этих лошадей будет констебль Бордо. Этот констебль также должен был оценивать и метить лошадей, которых тяжеловооруженные всадники иногда покупали, чтобы возместить понесенные в ходе войны потери. Принц должен был получить денежную компенсацию за все потери, подтвержденные в установленном порядке.

Разрешение покупать лошадей не в Англии, а в Гаскони могло быть принято, чтобы облегчить приобретение лошадей, которых трудно было достать в Англии, и уменьшить необходимость в морских перевозках в то время, когда шла подготовка еще двух экспедиций. (Экспедиция герцога Ланкастерского отплыла из устья Темзы в июле без лошадей.) Поскольку разрешение касалось только тяжеловооруженных конников, можно предположить, что лошади для конных лучников были собраны в Плимуте вместе с лошадьми военачальников. Насколько мне известно, не сохранилось ни одного экземпляра списка оцененных и помеченных лошадей; я также не смог найти никаких данных о корме, который взяли на корабли, чтобы давать его лошадям во время плавания. В составе экспедиции из Англии отправились и два коновала.

Погрузку лошадей на корабли в Плимуте мы обсудим позже.

Транспортировка английской армии через море в середине XIV века происходила так: выбирали порт, где войско должно было погрузиться на суда; власть реквизировала подходящие корабли; для них нанимали или вербовали насильно моряков; реквизированные корабли и вместе с ними несколько «королевских кораблей» отправлялись в выбранный порт; принимались меры для того, чтобы скоординировать прибытие войск, лошадей и грузов с прибытием кораблей.

Состояние гаваней и портовых сооружений до сих пор недостаточно исследовано, и потому нельзя показать, как легкость погрузки определяла выбор порта. В некоторых портах были построены причалы, в некоторых применялись лебедки, в некоторых были лоцманы. В разное время пунктами отправления экспедиций, отплывавших во Францию, были устье Темзы, Сэндвич, Портсмут, Саутгемптон и Плимут. Из Честера отправлялись по морю войска в Ирландию, экспедиция графа Дерби в 1345 году отплыла в Гасконь из Саутгемптона, а большая армия короля в 1346 году из Портсмута.

В мирное время королевские приставы получали указания «арестовывать» корабли для перевозки назначенных должностных лиц к месту их службы в Аквитанию или Ирландию или для перевозки продовольствия в королевские замки, расположенные во Франции. Во время войн эти приставы получали более широкие права, а иногда назначались «адмиралы» для группы портов «к северу от Темзы» или «к западу от Темзы». Эти адмиралы (или их заместители) имели право не только арестовывать корабли и насильно вербовать моряков, но также имели дисциплинарную власть над всеми людьми, служившими на флоте, и проводили в жизнь законы, которые были одной из форм морского права.

Таким образом, за 1340-е и 1350-е годы судовладельцы и капитаны судов привыкли к тому, что в дни перемирия может быть реквизировано небольшое число судов, а в трудное время у них могут потребовать все суда, грузоподъемность которых превышает определенную, указанную в документах величину. Корабли, которые перевозили шерсть во Фландрию, продовольствие в Кале, зерно и соленую рыбу в Гасконь, а также те, которые курсировали между английскими портами, вдруг оказывались переброшенными с торговли на обслуживание потребностей войны. Поскольку кораблям часто приходилось подолгу ждать ветра, то очевидно, что невозможно было точно предсказать заранее ни день их реквизиции, ни день их прибытия в выбранный порт, ни день отплытия самой экспедиции.

Купеческие корабли, вероятно, достаточно хорошо служили в качестве транспортных судов. Военные запасы и снаряжение мало отличались от обычных грузов, плавание через Ла-Манш или через Ирландское море было коротким, дорожные неудобства можно было вытерпеть. Но чтобы переправить по морю большое число лошадей, необходимо было принимать специальные меры.