Франкенштейн. Подлинная история знаменитого пари - Перси Биши Шелли
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И то сказать, на седьмом месяце беременности, холодной и промозглой английской зимой, измученная недомоганиями и тревогами, испытывающая постоянный недостаток в деньгах, Мэри вряд ли могла почувствовать сильное телесное влечение к кому-нибудь.
Одна короткая жизнь
22 февраля 1815 года Мэри родила недоношенную семимесячную дочь. Малютку назвали Кларой. Она прожила всего две недели и умерла во сне.
Мэри раз за разом переживала случившееся, ища ответы на неразрешимые вопросы: почему? За что? Она писала Томасу Хоггу: «Мой милый Хогг, моя крошка умерла. Придете ли вы сюда, как только сможете? Я хочу вас видеть. Она была совсем здорова, когда я ложилась спать. Ночью я поднялась покормить ее, но сон ее был так глубок, что я не решилась будить ее. Как поняла я утром, она была уже мертва тогда. Похоже, она скончалась от судорог. Придете ли вы? От вас веет спокойствием. Шелли боится, что у меня начнется лихорадка из-за прилива молока – ведь я больше не мать».
Ей снится, что Клара просто замерзла. Они с Шелли отогрели ее у очага, и она ожила. После таких снов просыпаться особенно больно.
Чтобы дать Мэри новые впечатления и помочь ей исцелиться от тоски, Шелли везет свою подругу в Бристоль. Шумный промышленный город, один из крупнейших портов Великобритании, прозванный «столицей запада», пробудил Мэри от оцепенения, заставил кровь быстрее бежать по жилам. На его причалах еще сохранился аромат дальних странствий и приключений, аромат рома и табака, привозимых из-за моря. Но улицы Бристоля помнят и о величайшей несправедливости и горе: сюда свободолюбивые англичане привозили чернокожих рабов из колоний. Сотни и тысячи матерей-негритянок оплакивали здесь своих детей: вырванных у них из рук, замученных пытками, умерших в ужасных условиях от голода. Ветер, налетевший с моря, заставляет скрипеть снасти, крикливые торговки на площадях предлагают рыбу, и даже голоса детей, играющих на мостовых, больше не заставляют Мэри погружаться в скорбь. Ее горе словно растворяется в вечном круговороте жизни. Шелли вынужден уехать в Лондон, Мэри тоскует, волнуется, чувствует, что способна снова страдать – а значит, снова жить и надеяться. Шелли пытается наладить отношения между ней и Годвином, но старый отец еще не готов простить влюбленных, чье безрассудство принесло столько горя и им самим, и окружающим.
Потом они поселяются в местечке Бишопсгейт, неподалеку от Виндзора. Совсем рядом течет великосветская жизнь, здесь Виндзорский замок – старейшая резиденция английских королей, здесь Аскот, где ежегодно в июне проводятся знаменитые скачки, на которых дамы стараются перещеголять друг друга элегантностью шляп, здесь Итон-колледж, где набирается ума золотая молодежь, будущие повелители империи. Но в Бишопсгейте царит поистине пасторальная атмосфера. Мэри наслаждается долгожданным покоем и уединением и снова ощущает признаки беременности. Клер в Лондоне покоряет Друри-Лейн и знакомится с Байроном.
В Бишопсгейте Шелли пишет поэму «Аластор». По словам его биографа Даудена, «это есть, в самом глубоком смысле, оправдание любви человеческой – той любви, которой сам он искал и нашел… Эта поэма есть чудно-вдохновенное воспоминание пережитого им за прошедший год – в ней его думы о любви и смерти, его впечатления от природы, навеянные швейцарскими горами и озерами, излучистой Рейсой, скалистыми ущельями Рейна и осенним великолепием Виндзорского леса».
К сожалению, Мэри предстоит потерять еще двух младенцев, пережить выкидыш, и лишь ее четвертый ребенок – сын Перси – переживет и отца, и мать и продолжит род Шелли.
Трое мужчин, две женщины, два младенца
27-летний Джордж Гордон Байрон, унаследовавший титул барона в десятилетнем возрасте после смерти двоюродного деда Джорджа, уже успел обрести скандальную славу. Эпатировать публику ему удавалось так же естественно и непринужденно, как обольщать женщин и писать прекрасные стихи, и всем трем своим талантам он отдавался со страстью. Его предки возводили свой род к древним нормандцам, пришедшим в Англию с Вильгельмом Завоевателем. Был в роду один славный адмирал по прозвищу Джек Дурная Погода – родной дед будущего поэта, не очень везучий, но чрезвычайно деятельный, прославившийся своими путешествиями по Тихому океану, но были и гуляки, пьяницы и даже убийцы. К числу убийц относился и тот самый двоюродный дед, прозванный «дурным лордом Байроном», и отец поэта, капитан Джон. От первого брака он имел дочь Августу. Во втором, с богатой шотландкой Екатериной Гордон, у него родился сын Джордж, которому он дал второе имя по фамилии матери. С этим именем Джон проделывал интересные штуки. Когда он хотел подчеркнуть родство со знатными шотландцами, он писал его так: Джордж Гордон-Байрон, превращая его в фамилию. Именно под такой двойной фамилией юный Джордж и был записан в частную школу в Абердине.
Но фокусы с фамилией не помогли Джону. К моменту рождения сына он промотал большую часть состояния своей второй жены, а остатки она спустила в Европе. Она вовсе не была безмолвной страдалицей, терпящей безумства мужа, напротив, современники описывают ее как «женщину необузданного характера». Свое раннее детство Байрон провел с ней в Шотландии, где они жили в крайней бедности. Позже вместе с титулом юный Байрон унаследовал поместье Ньюстед, сильно запущенное, с полуразрушенным замком – бывшим католическим аббатством. Эти живописные развалины давали, тем не менее, кое-какой доход и позволяли свести концы с концами.
При таком «бэкграунде» немудрено, что мальчик вырос яростным циником, считавшим, что он ничем не обязан миру, а вот мир обязан ему всем. Что в сочетании с бесспорным талантом давало гремучую смесь.
Он начал «влюбляться» с десяти лет, но искренне любил, возможно, только свою единокровную сестру Августу,
