Монгольское нашествие на Русь 1223–1253 гг. - Хрусталев Денис Григорьевич

Рашид ад-Дин сообщал, что в 615 г. х. (30 марта 1218 г. – 18 марта 1219 г.) покоренные киргизы отказались помогать Чингисхану воинами. Подавлять восстание направился Джучи, но «подоспел» на Алтай, когда Енисей (Кэм-Кэмджиут) уже сковал лед. Монголы перешли реку по льду и навели у киргизов порядок. Речь, скорее всего, об осени 1218 г. Это был второй поход Джучи на киргизов и повторное их покорение[44]. В другом месте, описывая «лесные народы», Рашид ад-Дин пометил, что «у этих племен [урасут, теленгут и куштеми] страна была расположена по ту сторону киргизов, [на расстоянии] около одного месяца пути», что, очевидно, не менее 1000 км западнее Енисея и может соответствовать междуречью Оби и Иртыша, а возможно, в целом Западной Сибири – области «Ибир-Сибир» восточных хроник. Продвигаясь вдоль границы лесостепи, Джучи должен был еще в 1207‒1208 гг. достигнуть Тобола, то есть пройти вдоль зоны расселения половцев. Впоследствии именно Джучи и его потомки вели кампании против кипчаков, населявших большую часть их улуса, отчего, возможно, имя Джучи плотно ассоциировалось у современников с военными действиями в половецкой степи. Кроме того, в конце 1218 г. он воевал на Енисее, куда прибыл с Запада после кампании против меркитов, в которой принимал участие с Субэдеем.

В сентябре 1218 г. в Отраре состоялся печальный инцидент: правитель этой области – кипчакский хан Инал (Иналчук), находившийся на службе Хорезма, племянник всесильной матери султана, которая также была из кипчаков, перебил 450 купцов, прибывших из Монголии. Чингисхан прислал к хорезмшаху посла с требование наказать виновного, но получил не просто отказ – его посол был убит. Война стала неизбежной[45]. Для Чингисхана, который еще не окончил кампанию в Китае, это было «открытием второго фронта». Возможно, что неизбежным, но точно преждевременным. Монголы пока вовсе не стремились к войне. Это видно по поведению Джучи перед боем с хорезмийцами, а также по многочисленным попыткам примирения – отправке посольств. Но беспечный хорезмшах – правитель крупнейшей азиатской империи, простиравшейся от Памира до Евфрата – чувствовал себя уверенно и не собирался препираться с дикими степняками. Хотя мог бы заметить легкость, с которой монголы покорили соседних уйгуров и кара-китаев, а также упорство, с которым маленький отряд Джучи (Субэдея) успешно противостоял огромной армии. Впоследствии вывод о низких боевых качествах хорезмийцев еще раз подтвердился и привел к полному разгрому этого государства.

Монгольские отряды подошли к границам Хорезма осенью 1219 г. Султан не планировал давать сражение сразу. Он укрепил важнейшие крепости, разместил там крупные гарнизоны, а сам отступил за Амударью и укрылся с войсками в Балхе, передав инициативу интервентам. Монголы атаковали четырьмя группами. Первая осадила Отрар, вторая, возглавляемая Джучи, двинулась на Дженд, третья – на Ходжент. Четвертой руководил сам Чингисхан – он повел наступление на Самарканд и Бухару. В феврале 1220 г. пал неприступный Отрар, потопленный в крови. Инал-хан был умерщвлен страшной казнью: ему влили расплавленное серебро в уши и глаза. Город был разрушен. В том же феврале взяли Бухару. Жителей вывели в пустыню и частично перебили, а оставшихся погнали на осаду Самарканда. В марте осадили Самарканд, куда подоспели войска, в том числе от Отрара. 17 марта город был взят, жители казнены. Щадили жизни только ремесленникам, которых уводили в рабство. Войска Джучи в это время наступали вниз по Сырдарье. В апреле захватили Сыгнак, а потом Дженд. Достигнув Аральского моря, Джучи, судя по всему, повернул в степь, где разгромил коренные области канглы в Северном Приаралье.

Значительные силы Чингисхан выделил на обложение столицы Хорезма – Ургенча. Туда подошли войска, возглавляемые его старшими сыновьями Джучи, Чагатаем и Угэдеем. Город пал лишь весной 1221 г. после продолжительной осады. Этим завершилось завоевание Хорезма. Вероятно, еще летом 1220 г. монголы форсировали Амударью и двинулись в Хорасан. Сопротивление остатков хорезмийцев, которых возглавлял сын султана Мухаммада Джалал ад-Дин, растянулось на весь 1221 г. Лишь в 1222 г., когда бои переместились на окраины страны, в Афганистан и Северную Индию, Чингисхан засобирался обратно в Монголию. Зиму 1222–1223 г. он провел «в пределах Самарканда», откуда послал сыновьям приглашение приехать к нему. В начале 1223 г. Чингизиды провели курултай на Сырдарье, после чего Чингисхан ушел в родные степи, куда прибыл весной 1224 г.

Монгольские походы первой трети XIII в.

Еще в 1220 г. Джучи воевал с кипчаками после взятия городов на Сырдарье. Затем он вернулся для осады Ургенча. После опять ушел в степь («к своим обозам»), откуда его вызвал отец. В начале 1223 г. Джучи прибыл на Сырдарью «из Дешт-и-Кипчак» триумфатором и пригнал отцу в подарок «20 000 серых коней», что было специально отмечено современниками. Джузджани писал, что после Хорезма войско Джучи «находилось в землях саксинских, булгарских и саклабских» [46]. То есть в 1221‒1222 гг. монголы занимались покорением кипчаков (канглы, ольбери) и дошли до Волги, где в низовьях находился Саксин, а в среднем течении – булгары. Судя по всему, к 1223 г. Джучи фактически завершил покорение восточных кипчаков и контролировал всю территорию современного Казахстана. Для потомков он сохранился в памяти как покоритель половцев от Волги до Иртыша и от Сырдарьи до Урала[47]. Венгерский монах Юлиан слышал в 1236 г., что монголы уже 14 лет воюют с башкирами, что может указывать на их первую встречу в 1221‒1222 гг[48].

Внимание к взаимоотношениям монголов с половцами является принципиальным для судьбы Руси. Затруднительно говорить, что имперская идеология Чингисхана, являющаяся наследницей традиционных представлений кочевников о единоначалии, предполагала обязательную экспансию ради покорения мира и войну на западе. Очевидно, что Чингисхан и его сподвижники были реальными политиками. Они ставили конкретные достижимые цели. Успешные операции против Цзинь и Си Ся должны были внушить уверенность в своих силах, но Чингисхан сохранял осторожность, в том числе в отношении Хорезма. У него были преимущества, которые он, кажется, не сразу осознал.

Важнейшим из навыков, которым монголы поразили современников, было умение брать города. Вероятно, они освоили его в ходе кампаний на востоке и с помощью пленных китайских специалистов. Скала, на которой располагался Отрар, возвышаясь над безлюдной степью, и сейчас поражает размером. Когда-то на ней располагались крепостные стены и башни. Для степного скотовода они должны были выглядеть несокрушимыми. Кочевники не умели такие штурмовать. И это только Отрар. Что говорить о крупнейших городах Средней Азии – Бухаре, Самарканде и Ургенче. Очевидно, что хорезмшах считал их неприступными для диких степняков. Исключительные по мощности укреплений, снабженные огромными гарнизонами (от 20 тысяч в Отраре до 40 тысяч в Самарканде), продуктами, водой – эти твердыни были проблемой для любого захватчика. Но монголы справились. Быстро и без лишних переговоров.

Кажется, что уже после захвата первых городов монголы вселили ужас в душу изнеженному султану, явно просчитавшемуся и вскоре утратившему остатки уверенности. Они взяли штурмом все города Хорезма, преодолели Амударью и двинулись далее в Иран и Азербайджан. Насколько этот путь был запланирован – судить сложно. Скорее всего, план созрел по ходу успехов кампании. У войны своя логика – у монголов своя судьба.

Впрочем, ситуация с половцами была иной. Здесь все кочевники. И правила игры идентичны – все равны. Однако Чингисхан объявил себя повелителем мира, то есть степи – области, где растет трава и могут пастись кони. Современная география доносит, что эта область простирается широкой полосой через всю Евразию от корейских лесов до равнины Паннонии, иногда сменяясь пустыней или редколесьем. Значительную часть этой территории – от Дуная до Иртыша – населяли кипчаки, которые выступали главными соперниками монголов. Кроме того, половцы служили в наемных армиях почти всех окрестных правителей. Они составляли значительную часть вооруженных сил Хорезма, служили грузинским князьям, а затем венгерским и русским. Часть половцев покорилась Чингисхану, часть воспротивилась, часть бежала, а часть не испугалась укрыть у себя смертельных врагов нового повелителя Поднебесья – меркитов. Война с последними стала для монголов священной.