Ядовитый воздух свободы - Блейк Анна

Туттон нехотя слез со столешницы, нашел свободный стул и сел. Магдалена следила за мужчинами со смесью одобрения и недовольства. Грин так просто отобрал у нее иллюзию власти. Сейчас он стоял посреди комнатки, слегка расставив ноги.

Стену еще не покрасили. Тейн оформила заявку, надавила на шефа, но работники в лучшем случае придут вечером. Она заметила настороженный взгляд, которым Грин наградил пустующую серую стену, а потом посмотрел на Туттона. Ник, чей мозг был затуманен алкоголем, вызова не принял. Он привстал и протянул руку, которую Аксель будто нехотя пожал.

— Получается, что так. Второй в отпуске.

Грин присел на край своего стола. Аксель выглядел так, будто его забросило в параллельный мир и теперь он не понимал, как с этим быть. Магдалене стало стыдно — за свое поведение, за так и не сформированные навыки, которые просто невозможно было отточить в условиях отсутствия работы, за то, что она никогда не интересовалась вопросами повышения квалификации. За то, что Ник пьян. За то, что три года назад ее жизнь надломилась. Она чувствовала себя выброшенной куклой, у которой ничего и никого не осталось, кроме работы, которую Магдалена разучилась делать. Надо разозлиться. Надо очень сильно на себя разозлиться для того, чтобы эта злость дала ей силы, чтобы двигаться вперед.

Черт побери, она следователь! Почему рядом с этим суровым мужчиной она ведет себя как ребенок?!

— Тогда нам придется работать вместе. Расскажите о себе, офицер.

— Это допрос? — нахмурился Ник.

— Это попытка установить контакт, чтобы понять, как нам работать… вместе, — со слегка усталым видом пояснил Грин.

Магдалена посмотрела на Ника. Его все еще красивое, несмотря на попытки себя уничтожить, лицо омрачилось.

— Простите, детектив, — пробормотал он. — Мы тут не привыкли к тревербергским порядкам.

— И разучились работать, — закончил за него Аксель уже не так миролюбиво. — Я заметил. Хорошо, тогда действуем так. Я руковожу расследованием, говорю каждому из вас, что делать, а вы просто выполняете. Никаких вопросов, никаких обсуждений или попыток навести мосты. Наша задача — в кратчайшие сроки раскрыть это дело, а потом я уеду. А вы… — он обвел их холодным взглядом, — останетесь в своем идеальном мире без убийств.

Ник надулся. Магдалена встала с места. Пересекла пространство комнаты и протянула Грину руку.

— Я буду рада поучиться у вас, детектив, — сказала она.

Аксель пожал ее ладонь и мимолетно улыбнулся.

— Офицер Туттон?

— Да, — ответил Ник после паузы. — Хорошо. Что я должен делать?

— Для начала расскажите, что выяснилось в ходе следственных работ на месте обнаружения тела.

Глава восьмая

Николас Туттон

Спутник-7, Управление полиции

Весь день Грин гонял их по этапам и результатам проделанной за неделю работы. Он с бесячим занудством вчитывался в каждую строчку отчета криминалиста, в протоколы допросов. Взяв пачку бумаги для принтера, Аксель выписывал список задач на каждого, включая себя. Обычно педантичный и внимательный к деталям Николас ловил себя на мысли, что еще не встречал подобного маньяка контроля.

Сначала Грин Ника бесил. Бесил до желания двинуть ему в самодовольную рожу состоявшегося специалиста. Но потом Туттон заметил в его взгляде что-то такое… знакомое, что ли. Родное. Братское. И передумал. Передумал еще и потому, что за весь день работы с Грином ему ни разу не захотелось выпить. Впервые за три года он внимательно слушал и напрягал мозги, чтобы что-то понять, включиться в процесс, чтобы быть здесь и сейчас, а не в грезах счастливого прошлого, которое не вернуть.

Грин отпустил их ровно в восемь. На два часа позже, чем официально заканчивался рабочий день. Приезжий комиссар кивнул, попрощался, взял свой рюкзак и ушел. Утомленные напряженным днем, они не вызвались его проводить и не предложили показать город. Они просто попрощались, даже не пытаясь изображать тепло, и ушли каждый в свои мысли.

Магдалена полулежала в кресле за столом, вчитываясь в исписанные не самым разборчивым почерком детектива строчки. Она держала бумаги на вытянутой руке. Казалось, еще мгновение, и листы рассыплются по полу.

— И зачем их снова опрашивать? — пробормотала она, в десятый раз пробегая список глазами.

— Маги, просто сделай, что он говорит, — откликнулся Ник, опускаясь прямо на линолеум.

Рука сама собой нашла во внутреннем кармане небрежно брошенной на стул летней куртки фляжку с дерьмовым виски. Дешевым пойлом, которое он в себя вливал в неимоверных количествах. Не потому, что не было денег. А потому, что так он чувствовал себя более несчастным. И, как следствие, более живым.

— Выпить хочешь? — не дождавшись ответа, пробормотал Ник и протянул ей фляжку.

Магдалена покачала головой. Он знал, что это значит. Пройдет пять минут — и она сама потянется за бутылкой.

— Сейчас должны прийти рабочие, — пробормотала она.

— Рабочие? — не понял Ник и сделал щедрый глоток. Горло не опалило. Он приспособился. Но привычное тепло разлилось внутри, а взгляд затуманился. Мужчина прислонился к стене и посмотрел в потолок. Сейчас его жизнь уже не казалась такой неправильной.

— Его величеству нужна белая стена.

Туттон медленно повернул голову в сторону собеседницы. Магдалена, положив ноги в заношенных ботинках на стол, смотрела в окно.

— Ты решила перекрасить стены?

— А что еще остается?

— Ты совсем с катушек слетела? У нас есть доска для письма. Попроси принести ее сюда, и все.

Женщина посмотрела на него так, будто он открыл ей Америку.

— Я об этом не подумала.

Ник рассмеялся. С трудом встал, пошатнулся, оперся рукой о стол и взял трубку ее рабочего телефона.

— Звони. Отменяй все. А я утром принесу доску.

Она послушно набрала номер хозяйственного отдела, заплетающимся от усталости языком дала отбой на покраску стены, извинилась и отключалась. Ник следил за ней из-под опущенных век. Он чувствовал себя хорошо. Спокойно. Запах алкоголя смешивался с ароматом ее шампуня или духов. Но сквозь весь этот фальшивый флер доносился запах ее кожи. До сих пор чистый и нежный. Ник невольно протянул руку и коснулся ее щеки. Магдалена отшатнулась, будто от удара. Ее глаза распахнулись.

— Как поживает жена, Ник?

— Детьми занимается. На конференциях выступает.

— Надоело ее рожу видеть по телевизору каждую неделю, — чуть слышно пробормотала Магдалена, доставая из верхнего ящика стола плоскую фляжку.

— Лиза — ведущий специалист…

— Да знаю я, кто твоя Лиза. Весь город знает.

— Маги…

Она медленно подняла на него глаза. Ник замер, увидев, что в них блестят слезы. Совсем как в тот вечер, когда он сказал ей, что им надо развестись.

Не справившись с собой, подточенный сложным днем и алкоголем, он протянул к ней руки и, преодолев яростное сопротивление, поцеловал. Терпкие губы Магдалены, сначала жесткие и упрямо сжатые, смягчились. В голове что-то взорвалось, в глазах потемнело. Он отскочил в сторону и отвернулся, дрожа и чувствуя себя жалким и беспомощным.

— Пошел вон, Туттон, — прошипела Магдалена.

Он сдержанно кивнул. Взял куртку, потрепанный рюкзак и вышел из кабинета, не оборачиваясь. Губы горели огнем. Щеки тоже. Кажется, даже шея покраснела. Нет, он не жалел о поцелуе. Он бы отдал все, чтобы поцеловать ее еще раз. Чтобы целовать ее каждый день, как когда-то. До тех пор, пока его фамилия не разрушила все, что он пытался создать, в кои веки принимая решения самостоятельно.

Они так и работали вместе. Конечно, не вдвоем на все отделение. Специалисты приходили и уходили. Хотя рос только штат участковых и патрульных (пропорционально росту города). В остальном же отделение оставалось стабильным. Но им как-то удавалось если уж не избавить друг друга от боли, то сделать ее дозированной. Соблюдать некий паритет.