Современные тюрьмы. От авторитета до олигарха - Валерий Карышев

Тогдашние перспективы коммерции в Закавказье выглядели очень ограниченными. Предприятия не работали, народ нищал, и низкая покупательная способность населения не давала возможности развернуться. Именно потому Шенгелая принял решение перебраться в Москву — бывшие компаньоны дяди, обосновавшиеся в российской столице, сулили самые радужные перспективы, обещая помочь земляку.

А за несколько месяцев до переезда в Москву в жизни Шенгелая произошло событие, во многом предопределившее его дальнейшую жизнь.

Этого пожилого, надменного вида мужчину привел к нему в дом дядя. Гость был одет небогато, но, судя по манере держаться, а также по подчеркнутому уважению, которое оказывал ему дядя, занимал далеко не последнее место в Тбилиси. Пока мать и сестра Отарика накрывали стол, дядя, отведя племянника на кухню, успел шепнуть: это, мол, наш дальний родственник Важа, очень влиятельный вор в законе, и потому будь с ним попочтительней.

О том, что такое вор в законе, молодой Отари, конечно же, знал. Наверное, во всей Грузии не было ни одного городка, ни одного поселка, который не дал бы миру собственного пахана…

Да, Отари прекрасно понимал, что означает высокое звание вора в законе, впрочем, в Грузии это понимали все. Вон, недавний заместитель Эдуарда Шеварднадзе, создатель корпуса спасателей «Мхедриони», знаменитый Джаба Иоселиани, тоже был законником, чего, впрочем, никогда и не скрывал. По слухам, с влиятельными ворами якшался и другой бывший заместитель Шеварднадзе, всесильный Тенгиз Кетовани. И вор Важа был принят с почетом.

Вор Важа был сдержан и немногословен. Он действительно приходился Шенгелая дальним родственником. Беседа протекала тепло и непринужденно.

— А почему я о тебе раньше ничего не знал? — простодушно спросил тогда Отари.

— А раньше и знать было нечего, — отрезал Важа. И добавил, чтобы было понятно: — Да сидел я, сидел, десяточку свою мотал…

После первых здравиц гость по-родственному поинтересовался делами молодого человека и, узнав, что тот собирается перебраться в Москву, одобрительно кивнул: мол, тут, в Грузии, все равно никаких перспектив, почему бы не попробовать? Затем ненавязчиво спросил, куда Отари собирается вкладывать в России деньги, и, услышав, что в торговый бизнес, туманно пообещал помочь.

С того дня Важа стал бывать в доме Отари довольно часто. Мужчины засиживались за столом до рассвета, и за какой-то месяц молодой Шенгелая узнал о «ворах», «мастях», «мусорских прокладках» и прочих понятиях тяжелой жизни в неволе куда больше, чем за всю предыдущую жизнь. Очень кстати пришлось общение с лидером уличной шпаны Валико, по просьбе которого молодой коммерсант в бытность свою шашлычником сбывал краденое. Отари уже знал верхушки «понятий», уже умел ввернуть при случае несколько десятков слов и выражений «по фене», уже научился гнуть пальцы на блатной манер, уже вовсю материл «мусоров поганых».

Слушая застольные разговоры молодого собеседника, Важа лишь улыбался, хитро и чуточку надменно. Кстати, он почти не употреблял воровского жаргона, речь гостя была сдержанной и грамотной.

Как-то, набравшись смелости, молодой бизнесмен спросил его: мол, а кто может быть вором? «Человек в авторитете, если за ним нет никаких «косяков», то есть порочащих поступков», — последовал ответ.

На Кавказе «авторитет» и «деньги» — понятия совершенно идентичные. И потому следующий вопрос непроизвольно и сразу же завертелся на кончике языка коммерсанта — мол, а сколь… то есть, что для этого надо?

Взглянув на собеседника так, как будто бы видел его впервые, Важа откашлялся в кулак и сказал серьезно — мол, по слухам, в Москве коронация стоит до миллиона долларов («Вах, вах!..» — обескураженно зацокал языком Отари, пораженный такой котировкой высокого звания жулика). После непродолжительной, но многозначительной паузы многоуважаемый вор заявил, что лично он мог бы короновать любого авторитетного пацана («Само собой, не мусора и не пидора») тысяч за семьдесят-восемьдесят долларов. Мол, имеет право, авторитета ему не занимать. А деньги за «коронацию» пойдут на «общак», на святое дело. Если правильный, авторитетный человек помогает другим правильным и авторитетным людям, неужели последние не могут ввести его в свой круг?!

И вопросительно взглянул на собеседника — мол, что скажешь?

Тогда Шенгелая ничего не сказал. Но мысль, появившаяся во время того ночного застолья, гвоздем засела в его сознании. Несмотря на относительную молодость, несмотря на чисто тбилисскую любовь к показухе, Отари был человеком неглупым и к тому же очень расчетливым. И расчета этого вполне хватило, чтобы понять очевидное…

Он отправляется на чужбину.

Как повернется к нему судьба там, в чужой и далекой Москве?

На кого он сможет рассчитывать?

На себя только… Так почему бы не подстраховаться высоким званием, купив «коронацию» у родственника-пахана? Тем более что уважаемый Важа Ираклиевич вроде тоже не против.

Пальцы гнуть он, Отари, умеет не хуже любого матерого жулика. Блатному языку научен. Чем отличается «рамс» от «косяка» или «лепень» от «клифта», тоже знает. А что касается суммы в семьдесят-восемьдесят тысяч долларов, так эти деньги у Шенгелая есть. Не потратит, так все равно разойдутся на кабаки и блядей.

Да и небольшие это деньги.

Да еще и поторговаться можно.

Немного из истории темы Из аналитической справки КГБ СССР

Комплексные меры нейтрализации деятельности профессиональных и организованных преступников.

Согласно агентурным данным, в последнее время в республиках Закавказья участились случаи появления т. н. воров в законе, занявших высшее место в преступной иерархии за взнос в общекриминальную кассу, так называемый «общак». Носители уголовно-воровской идеологии в центральном регионе России, как правило, не признают таких воров в законе, считая их «апельсинами», то есть самозванцами.

По мнению аналитиков из правоохранительных органов, преимущественно «кавказский» контингент «апельсинов» определяется традиционной семейственностью, которую грузинские и армянские крестные отцы привнесли в преступный промысел. Клановые узы имеют для кавказского криминалитета безусловно положительный аспект: вовлекая родственников в уголовно наказуемую деятельность, глава клана меньше всего ожидает измены и предательства. К тому же, «кидая» партнера, уголовный авторитет неминуемо подставляет родственников, что, по кавказскому обычаю, заслуживает самой суровой кары. Таким образом, так называемые «блатные» санкции для кавказских законников зачастую бывают излишними; все разрешимо в кругу семьи.

В этом отношении кавказский криминалитет сродни итальянским мафии, коморре и японской якудзе, отношения внутри которых также во многом построены на родственных узах.

Это вовсе не значит, что кавказские законники «коронуют» только своих. Так, например, еще в 1988 году в нижнетагильском ИТУ-17 пятидесятидвухлетний жулик Хазар (Асалан Тонаян) единолично «короновал в закон» рецидивиста Болото (Леонид Заболотский). По слухам, сам Тонаян купил воровскую корону еще в начале шестидесятых годов. Коронация обошлась неофиту всего в тридцать тысяч долларов, которые крестный отец якобы собирался вложить в «общак». По некоторым данным, большую часть этой суммы «пиковый» оставил себе…

ИЗ АНАЛИТИЧЕСКИХ МАТЕРИАЛОВ ГЛАВНОГО УПРАВЛЕНИЯ ПО БОРЬБЕ С ОРГАНИЗОВАННОЙ ПРЕСТУПНОСТЬЮ (ГУОП) МВД РФ

1997 г.

За период с 1991 по 1996 г. количество воров в законе увеличилось с 400 до 3000 (цифры приблизительные). Вместе с тем наблюдается резкое падение авторитета воров в криминальном мире. В среднем ежегодно коронуется 40–50 человек, в то время как прежде звание вора получали не более 6–7 человек в год.

В среднем около 25 % воров в законе не имеют ни одной судимости…

Как правило, большинство «апельсинов» пренебрегают блатными «понятиями»: занимаются легальным бизнесом, лоббируют через коррумпированных политиков выгодные им законопроекты и тормозят невыгодные. Известен случай, когда считающий себя «вором» Самвел А-ян подал в суд на одного из руководителей МВД, который в интервью центральной газете назвал его «криминальным авторитетом». Самое удивительное, что А-ян выиграл процесс.

«Раскоронации» достаточно редки: в силу разобщенности воров теперь все реже и реже возможно собрать по этому случаю большую и авторитетную сходку. Но, например, доподлинно известно, что в 1997 г. этой процедуре подверглись всего лишь трое: один русский и двое кавказцев.

…«Коронация» Отари Шенгелая состоялась через полторы недели после заключительной беседы с Важей и обошлась в пятьдесят штук баксов: коммерсант умел торговаться! Кроме Важи и, естественно, самого Отари, присутствовал еще один вор (так, во всяком случае, отрекомендовал его Важа), некто Армен Саркисян из Еревана. Этот законник походил скорее на рубщика мяса из Сабутарло, чем на человека, авторитетного в криминальных кругах. Важа объяснил, что один он «крестить» не имеет права — для «коронации» требуются как минимум два законника.