Завтра - океан - Александр Батров

- Всех! - повторил Борис. - Но только не Нину...

- Заладил одно и то же! - досадливо отозвался Вадя. - Давайте лучше купаться!

В воду бросились с разбега. Ныряли. Делали под водой стойку, вертелись колесом так, что вода под ними становилась белой, как молоко.

Когда вышли на берег, Борис лег на песок и вдруг признался:

- Вчера, когда я шел к "Ежику", у меня поджилки тряслись...

- А нам с Вадей, думаешь, было лучше? - начал Коля. Но Вадя перебил его:

- Освобождается скала!

Схватив одежду в охапку, они бросились в воду. В это самое время с другой стороны маленькой бухты стремительно бросилась к скале какая-то девочка в зеленом купальном костюме: она на четверть минуты опередила пловцов.

Это были Нина.

Мальчики остолбенели. И в самом деле - тот, кто взглянул бы на них в эту минуту с берега, мог свободно принять их за три сваи, вбитые в морское дно.

Ярко светило солнце.

- Вылезайте, поместимся, - приветливо сказала Нина.

- Тебя нужно отдубасить, Чижикова, - мрачно произнес Коля.

- Отдубасить? Это... это чересчур мягко, - заикаясь сказал Борис. - Вадя, какое самое большое дерево в мире?

- Баобаб, - стараясь не глядеть на Нину, ответил Вадя.

- Вот-вот! - сердито продолжал Борис. - Тебя, Чижикова, нужно отбаобабить.

Нина засмеялась.

- Ты злая, - сказали мальчики.

Они стояли по пояс в воде, всем своим видом выказывая холодное презрение к Нине.

Нина улыбалась.

- Не ломайтесь, - предложила она, - выходите... - Она подвинулась к самому краю камня. - Ну, чего же вы надулись, как павлины? Давайте мириться. - И первая протянула руку друзьям.

- Ни за что! - крикнул Борис.

Вадя молчал, весь красный от смущения. Смуглое лицо девочки с золотистой челкой улыбалось ему.

- Пойдем, - сказал Коля и уронил в воду рубашку, которую держал под мышкой.

- Постойте, не уходите... - просила Нина. - Да выходите же из воды!

Непобедимая армада дрогнула. Коля первый выбросил белый флаг и вылез из воды. Вторым сдался Вадя. Один Борис остался на месте. Казалось, он предпочитал исчезнуть в морской воде, чем помириться с девчонкой.

- А знаешь, Борис, - глядя на него, вдруг сказала Нина, - кактус, который ты мне подарил в прошлом году, я пересадила в красивое ведерко...

- Кактус? - приятно удивленный, глухо промолвил Борис и, кряхтя, вылез на камень.

Веселыми водяным струйками сверкала зеленая морская скала.

17

Ребята, занятые подготовкой к экзаменам, все не появлялись на водной станции. Лишь в воскресенье утром на берег Отрады пришла неразлучная тройка, а за ней Алеша и Нина, Вася Херсоненко, Шевчук и Липецкий.

Старый моряк обрадовался.

Он поднял над головой руку и закричал:

- Сюда, ребятки, живей! Ждет вас "Анастасия"!

Вадя первым понял слова старого моряка.

- Ура, поздравляем, дядя Матвей! - взволнованно закричал он и сбежал к морю.

Мальчики окружили Матвея Корнеевича и крепко жали его большую шероховатую руку.

Стояло обыкновенное морское утро. Высокое небо - без единого облачка. Неподвижна вода. И только волна, рожденная килем проходящего судна, порой с мягким шумом набегала на берег.

- Начнем, - спокойно, а на самом деле волнуясь, сказал Матвей Корнеевич.

Борис предложил произвести спуск шаланды на воду по всем корабельным правилам - с музыкой и цветами. При спуске нос "Анастасии" должен разрезать шелковую ленту, переплетенную листьями клена.

Но Матвей Корнеевич отдал команду:

- Давай, дружки, налегай!

Борис, Вадя и Коля по левому борту, по другому - Матвей Корнеевич, Алеша и Нина столкнули шаланду в воду.

- Теперь живо на борт!

Волна весело хлестнула борт "Анастасии" и сказала: "Здравствуй!". В ответ шаланда дружески поклонилась волне.

Снова море, долгожданное, голубое. Мог ли об этом думать разбитый рыбацкий парусник, выброшенный на берег штормом?

Ласковая рука Матвея Корнеевича вдохнула в него жизнь. "Еще развернешь парус" - не зря было сказано моряком.

И парус развернут. Он полон ветра.

Широк и однообразен шум моря. Но тот, кто по-настоящему любит морской простор, слышит в нем звучание многих песен, то тихих, словно вечер теплой весны, то сурово-торжественных, как медь оркестра.

Набирая скорость, шаланда весело скользила по воде.

- Ход, ход-то какой! - говорил Коля.

- И маневренность классическая! - восхищался Вадя. - И красивая!

А Борис, любуясь парусом, сказал:

- Хорошо бы хоть раз в неделю выходить на такой шаланде далеко в море...

Матвей Корнеевич с хитрецой взглянул на Бориса, задумался и вдруг объявил:

- Вот что, дружки: с наступлением каникул "Анастасия" - в вашем распоряжении. Можете совершить путешествие. С вами пойду и я.

От неожиданной радости на палубе все притихли.

А ветер свежел и тугой, живой силой наполнял парус шаланды.

18

На "Анастасии" могло поместиться восемь, самое большее девять человек экипажа.

Но как-то в полдень на берег пришла Анна Алексеевна. Она отозвала Петра Ильича в сторону и долго о чем-то с ним говорила, а потом с самым загадочным видом увела с собой.

Каково же было удивление мальчиков, когда спустя часа два к стоянке "Анастасии" подошла парусная шаланда "Стрела" с Петром Ильичом на борту!

Он сошел на берег, собрал всех в кружок и громко объявил:

- Слушайте, друзья! Наш шеф, судоремонтный завод, дал нам еще одну шаланду. Ее поведу я.

- Ура! Вот хорошо! - обрадовались школьники.

- А что будет с водной станцией? - спросила Нина.

Все поглядели на водную станцию. Была она очень хороша ослепительно белая, издали похожая на маяк. С ней жалко было расставаться.

- Мы держали совет. Водную станцию передадим седьмому классу "А". Временно, - ответил Нине Вася Херсоненко.

- А Стуржа будет у них боцманом, - сказал Борис. - Он смышленый. Вот только все еще не приходит...

- Наверстывает упущенное по футболу, - заметил Вадя.

Это была правда. Валерий Стуржа все свое время отдавал футболу. Возвращаясь домой, с головы до пят покрытый пылью стадиона, он счастливо улыбался. Наконец-то он свободен! Ни Борис, ни Коля, ни Вадя не заставят его сидеть за книгой!

Но прошла всего лишь неделя, и Стуржа почувствовал, что его тянет к школьным друзьям. И неожиданно Валерий принял решение.

Он пришел на берег Отрады.

В это время Борис, полулежа на корме "Анастасии", глядел, как Липецкий красил маленький камбуз светло-серой краской.

- Липецкий, быть тебе коком... Ты не зря красишь камбуз! - крикнул Борис и состроил насмешливую гримасу.

- Буду, если меня назначат, - спокойно ответил Липецкий.

- Назначат, не беспокойся, - подтрунивал Борис, - больше некого. А по мне, лучше утонуть, чем быть коком. Не терплю кастрюльного царства!

При этих словах Петр Ильич, который учил Шевчука, как нужно вязать узлы, нахмурился, что с ним случалось редко. По-видимому, он хотел что-то сказать, но, увидев на берегу Стуржу, отвернулся от Бориса и приветливо махнул Валерию рукой.

Стуржа был странно одет. На голове болельщика сидела малиновая жокейка с козырьком, похожим на арбузную корку. Его костюм из парусины был настолько широк, что в него свободно вошел бы еще один Стуржа. В одной руке он держал удочку, а в другой - небольшой, литров на десять, бочонок с бронзовой ручкой.

Вряд ли кто-нибудь из самых знаменитых путешественников выглядел так живописно.

- А я с вами, - голосом, словно это было самое обыкновенное дело, объявил Стуржа.

- Куда с нами? - удивилась неразлучная тройка.

- В море

- А футбол?

Валерий махнул рукой, как человек, который твердо решил пожертвовать всем, чтобы не расставаться с друзьями, и сказал:

- Бочонок пригодится для неприкосновенного запаса воды. Его прислал вам мой отец, бондарь...

- А разрешат ли тебе родные отправиться с нами в путь? - спросил Петр Ильич.

- Решено, - живо ответил Стуржа. - Еще сегодня утром отец мне сказал: "Валерий, иди и попросись на парусник, может быть, морской ветер выдует из тебя увлечение футболом..." Только напрасно: я мяч крепко люблю.

В этот вечер, оставшись на водной станции, Петр Ильич и Матвей Корнеевич принялись составлять судовые роли "Анастасии".

Утром они стали известны экипажу:

Прохоров Матвей Корнеевич - капитан.

Матюшенко Николай Сергеевич - матрос 2-го класса.

Попов Вадим Максимович - матрос 2-го класса.

Чижиков Алексей Георгиевич - матрос 2-го класса.

Херсоненко Василий Семенович - матрос 2-го класса.

Чижикова Нина Георгиевна - фельдшер

Ифанов Борис Михайлович - кок.

Борис покорился. На море дисциплина железная. Правда, он был недоволен и свое недовольство выражал степенным ворчанием:

- Почему я? Почему не Нина? Она девочка, хозяйка.

- Тебе это очень подходит, ты прирожденный кок: толстый, солидный, - утешал товарища Вадя. - Назначь меня коком - я бы и глазом не моргнул. Кок - это тот же матрос, особенно на паруснике.